Elena Rostunova: портфолио на Shutterstock
Изображения людейОтфильтровывает не редакционные изображения с разрешениями моделей
Этническая принадлежность
Африканцы Афроамериканцы Чернокожие Бразильцы Европеоиды Китайцы Уроженцы Восточной Азии Латиноамериканцы Японцы Уроженцы Ближнего Востока Коренные американцы Уроженцы тихоокеанских островов Уроженцы Южной Азии Уроженцы Юго-Восточной Азии Другое
Возраст
Младенцы Дети Подростки 20-30 30-40 40-50 50-60 60-70 Старше
Пол
Мужчина Женщина И то, и другое
Количество людей
1 2 3 4+
Отправить Очистить
www.shutterstock.com
Этика уличной фотографии с точки зрения фотографа. Елена Ростунова
Когда мне нечем заняться, когда тоскливо и хочется развлечься, когда нет моделей под рукой, а в голове пустота и ни одной свежей идеи, я беру камеру и иду на улицу. Возможно, это неверный подход для уличной фотографии. Но у меня не бывает по-другому.
Для многих уличная фотография — это очень просто. Многие фотографы начинали так — с камерой по улице. Кто не снимал собачку в подворотне? «Видишь эту точку? Это собака. Она чуть было не укусила меня». Ты смотришь на фотографию и видишь большое пустое пространство с выбеленным небом, длинный забор и маленькую точку, ради которой, видимо, и была нажата кнопочка. Кто-то потом перестает снимать собачек, идет дальше. Кто-то снимает их всю жизнь. Тут уж как повезет — умеешь ты видеть или нет.
Как правило, я еду в центр. Сажусь на бордюр и начинаю ждать. Рассматриваю толпу, текущую мимо. Иногда бывает сложно заставить себя сделать первый кадр. Иногда страшно, что кто-то будет недоволен этим. Потом ты думаешь, что собственно изменится, нажмешь ты на кнопку или нет.
И вдруг появляется какой-то персонаж, и ты забываешь про все. Вскакиваешь, нажимаешь на кнопку пару раз, улыбаешься ему или пожимаешь плечами и возвращаешься на свое место. Разглядываешь толпу.
Умение ждать — правило номер один для фотографа. Можно нажимать на кнопку непрерывно, не думая особенно. Нажал тысячу раз, две картинки получились на выходе. Ты — гений? Может быть.
Хотела написать, что неплохо бы думать головой, прежде чем делать кадр, спрашивать себя: «А ради чего затевался?». И тут же вспомнила, что обычная история — сначала нажимаешь на кнопку, завидев что-то такое особенное, и только после понимаешь, что сделал что-то особенное. Что интересно, такие кадры потом невозможно кадрировать. Вроде бы и не думал особо, просто нажал на кнопку.
Если ты задаешься мыслью: «Вдруг кто-нибудь решит меня ограбить? Вдруг кто-нибудь будет недоволен мной и даст по голове? Вдруг я буду нелепо выглядеть со своей камерой?», — в таком случае лучше останься дома, поставь натюрморт, выстрой свет и снимай. Возможно, просто уличная фотография — не твое.
Мне часто говорят:
— Спрашиваете ли вы разрешение, когда фотографируете людей?
— Почему вы не спрашиваете разрешение, когда вы фотографируете людей?
— Это очень плохо, что вы не спрашиваете разрешение, когда фотографируете людей!
Забавно, если вдруг запретят снимать людей на улицах, то через пару-тройку поколений в истории не останется картинок прошлого. Должен ли был Картье-Брессон спрашивать разрешение на съемку на улицах у тех, кто попадал к нему в кадр? И что бы из этого вышло?
Если вы попали в мой кадр, кто виноват, я или вы? Может быть, вам не следовало ходить по улицам, если там полно фотографов, снимающих вас, проходящих мимо, в тот момент, когда вы удачно улыбнулись и сделали мне кадр? Кстати, если вы всерьез озабочены проблемой фотографов, которые только и норовят снять на улицах вас, красивых, просто моргайте. И вы испортите любой кадр. И не останетесь в вечности. Можно еще закрывать лицо газеткой. Тоже вариант.
Откуда появилось это: «ах, как плохо снимать на улицах людей без их разрешения»? Ну, про детей понятно — волна разговоров про педофилов. Младенцы, только что родившиеся без трусов, кошмар. Только кто больший педофил — я, снимающая собственного ребенка, ковыряющегося в песке, и выкладывающая его фотографию на фликр, или озабоченный модератор, усматривающий в этом какой-то тайный замысел?
Иногда одна барышня говорит другой, показывая пальцем на меня:
— Вот она тебя сейчас снимет, а потом ты эту фотографию увидишь на порносайте.
— Дорогая моя, — спрашиваю, — а почему это может оказаться на порносайте? Кому на порносайте могут быть интересны вы — одетые?
— А вдруг у тебя какая-нибудь камера особенная, раздевающая?
Странная реакция окружающих. Где еще через пару десятков лет они останутся молодыми и красивыми, кроме моих случайных кадров? Или дело в неудачном опыте столкновения с плохими фотографами до этого?
Если говорить об этике уличной фотографии, существует ли такая отдельная этика?
Просто, как дважды два — снимаешь бомжа, подумай о том, что он, в первую очередь, человек. Живой человек. И сними его как человека. Случилась авария, а надо ли оно тебе, бежать и снимать трупы самозабвенно, чтобы потом всем показывать? Поменяйся местами с пострадавшими. Зачем снимать, как человек ковыряет в носу? Думаешь, это попадет в историю?
Как-то выполняла функции экскурсовода, водила туриста по Лондону. Турист был, как все туристы, сочувствующий фотографии. Он останавливался около каждого столба, делая кадр. В парке было полно белок. Около каждой он проводил минут пятнадцать, непрерывно нажимая на кнопку. Я не вытерпела и поинтересовалась зачем ему столько одинаковых портретов белки.
— Не знаю, — пожал плечами он, — легче потом будет выбрать.
— Так она же не движется, — отвечаю, — и ты не меняешь положения. Будет штук сто одинаковых картинок.
Он слегка обиделся и перестал снимать белок. Потом нам попался ребенок, который носился по траве, как это делают все дети. Мой турист подошел к ребенку и стал снимать его, как только что белку. Минут пятнадцать. Родители где-то сидели на скамейке, занимаясь своими делами, так что никто не мог помешать. Мне подумалось, что окажись я в такой ситуации, у меня возникло бы желание накостылять фотографу. Назойливость — не самое лучшее качество фотографа. Делай это по возможности быстро. Зачем испытывать чужое терпение. Не удалось с первой попытки — улыбнись и иди дальше. Все равно тебя уже заметили и ничего не получится.
Не так давно шла по каналам в районе Shoreditch города Лондона. На скамейке сидели несколько мужчин с пирсингом. Кольца у них были везде: в ушах по два огромных кольца — туннели, если вытащить их, останутся большие дырки, в носу парочка колец, такие бывают у быков, в бровях еще с десяток… Везде, где только возможно. Они задумчиво смотрели, как течет река и о чем-то тихо говорили. Мысленно представила кадр, и уже было полезла доставать камеру. Но в последний момент вздумала спросить разрешения. Как раз накануне мы беседовали с приятелем, и он говорил, что все-таки очень плохо снимать без разрешения. Эта мысль засела в моей голове.
— Нет, — сказали они.
— Ну вот, в кои-то веки решила спросить разрешения и тут же получила отказ, — посетовала я, — надо было снимать, не спрашивая.
— А те, кто не спрашивает, — ответили мне ребята,- обычно летят в канал.
Я еще минут пять рассказывала им, что я — профессиональный фотограф, что обязательно пошлю им фотографии по почте. И они будут удивляться, увидев себя такими красивыми. Но они были непреклонны. Потом еще долго себя корила, что не сделала этот кадр.
Иногда я все-таки спрашиваю разрешение. Потом пытаюсь воссоздать ситуацию перед моим обращением. Люди тут же неловко застывают. Все уходит, и эмоции, и шарм, остаются просто дежурно улыбающиеся тебе люди. Будь это обычная портретная съемка и часа два в запасе — все бы получилось. Но обычно у тебя всего пара минут, никто не будет просто так позировать два часа. Да и у тебя другие цели.
Еще один подход к уличной фотографии. Пару недель назад я наблюдала за японским фотографом, шедшим впереди меня по Brick lane, в Лондоне, где всегда пестрая толпа и каждый выглядит нереально и странно. Японский фотограф бежал впереди меня. Завидев интересное лицо, он подбегал, представлялся и просил: постоять у забора и посмотреть в сторону неба или подождать немного, пока он забежит вперед и махнет рукой, чтобы люди шли, задумчиво смотрели по сторонам, имитируя случайный кадр. Я думаю, что у него получались неплохие фотографии. Но чаще фотографы стесняются просить позировать людей на улице. Боятся получить отказ.
Сама я предпочитаю незаметно сидеть где-нибудь в толпе. Смотреть и ждать, когда появится нужный человек и сделает картинку совершенной. Ты просто подождешь, когда этот человек дойдет до той самой точки золотого сечения. Круг замкнется, получится и эмоция, и цвет, и свет. Все что называется фотографией, около которой некоторые стоят часами.
Еще одна важная вещь для человека, снимающего людей. С моей точки зрения, фотограф, страдающий мизантропией, вряд ли снимет хороший портрет. Возможно, я ошибаюсь. Если любишь людей, ты видишь их красивыми — и снимаешь их красивыми. Если же ты ненавидишь окружающий мир, тебе лучше снимать натюрморты или пейзажи.
www.photographer.ru
Мысли вслух
И была суббота, и была выставка моей любимой Ростуновой!
И пока я к ней шла, я видела старинные дома, из которых выходили гастрабайтеры в спецовках. И я даже захотела стать гастрабайтером и ходить в такой модной спецовке, лишь бы жить в таком старинном доме.
Но потом мы пришли к Ленке и тут уже! На стенке висело розовое ведерко и «продано»! А еще там были чайки и много картинок в слайдах! Виталик сказал, что их там что-то около 650 штук. И на них были разные мальчики и девочки. Фрики, клоуны и просто прохожие. Была одна японска с грустным лицом и два волшебных акробата в трусах с английским флагом! И они в такую смешную позу там становились, что если сзади посмотреть, то сразу понятно, как это — порвать попу на бритаеский флаг. А еще Лена много комментировала (я тоже, и все вздохнули с облегчением, когда я ушла — спокойнее стало :)) и оказалось, что я очень хочу в Лондон. Там можно продавать старые бабушкины вещи на блошином рынке, одеваться в секонд-хэнде за 2 фунта/большая сумка, на рынке с утреца и похмелья лопать хлеб с оливковым маслом, а в китайском квартале трескать лапшу китайскую же.
А еще были там кругом такие милые и добрые люди, и все такие красивые! И наконец-то я увидила живую Марусю!!! А Маруся в жизни такая же тонко-ранимо-невыразимо-прекрасная! Прямо феечка невесомая! Волшебная такая Маруся! И Дима оказался очень смешным. А еще девочка Алёна с ребетёнком 4,5 месяцев и еще Тася, и еще какие-то прекрасные люди и даже художники, которые почему-то были знакомыми внешне… И Лена с Виталиком работали официантами и было от этого ощущение домашности!
И фотографии вот такие получились, тоже прекрасные! Потому что все было очень домашне и очень трогательно!
Выбирайте интересные 🙂
http://fotki.yandex.ru/users/erostunova/album/65618/
sikimora.livejournal.com
«Я с детства привыкла к школьной жизни»
«Родничок» завершает цикл коллективных интервью с руководителями образовательных организаций Большой Охты. На вопросы юных журналистов Ангелины Михайловой (АМ), Ирины Петровой (ИП), Натальи Вороновой (НВ), Александры Шишкиной (АШ), Полины Мельниковой (ПМ) и Данилы Гноца (ДГ) отвечает директор школы № 140 Елена Михайловна Ростунова. Ведёт беседу Евгений Веснин (ЕВ).
ЕВ: — Елена Михайловна, мы с Вами познакомились 1 сентября 2008 года, в очень приятный для Вас день — день открытия здания школы после капитального ремонта. Здесь хорошо?
— Это здание очень дорого всем нам. Когда рядом со школой начал строиться многоэтажный дом, по нашему зданию прошла сквозная трещина. Вопрос стоял о том, чтобы это здание было закрыто. Нам очень помогла районная администрация, мы сами предпринимали много усилий для того, чтобы сохранить это здание. Когда мы первыми за многие годы пошли на капитальный ремонт, счастью и радости не было конца.
Капитальный ремонт прошёл всего за один год. Он начался в августе 2007 года, а уже в июле 2008-го мы въезжали в обновлённое здание. Здесь очень уютно. По состоянию на 2008 год много новой техники.
Очень важно не только въехать в новое здание, главное — это здание сохранить. Нашим зданием занималась совсем молодая организация, для них это был первый капитальный ремонт. После нас они сдавали здание ЦСРИДИ на проспекте Энтузиастов. Прошло уже шесть лет, а я до сих пор с благодарностью вспоминаю этих людей. Ничего не сыпется, не ломается. Кроме того, школу берегут дети.
ЕВ: — С какими итогами ваша школа подходит к концу учебного года?
— У нас не будет отстающих, все дети перейдут в следующий класс. Всех выпускников 11 класса мы допускаем до ЕГЭ. Нам очень жалко расставаться с нашими выпускниками, это очень хороший класс.
АМ: — Какие мероприятия по толерантности проводятся в вашей школе?
— У нас очень много мероприятий по толерантности: беседы, экскурсии, классные часы. Самое главное — научиться жить в мире. У нас учатся дети разных национальностей, им у нас комфортно. Если человеку хорошо, значит, мы идём правильным путём.
ИП: — Что было раньше в этом здании?
— Раньше здесь располагалось профессионально-техническое училище, затем вечерняя сменная школа № 59. В 2000 году я пришла сюда работать директором вечерней школы. В 2003 году произошло объединение двух школ: вечерней № 59 и обычной средней № 140. Нам присвоили номер 140, у нас средняя общеобразовательная школа, но работает и структурное подразделение, которое называется «Учебно-консультационный пункт». К сожалению, далеко не все люди смогли своевременно окончить среднюю школу. Бывало, что в УКП приходили люди в возрасте за сорок лет и за пятьдесят. Они совмещают работу и учёбу. Это очень сложно, но они поставили перед собой цель — им нужно получить образование.
ЕВ: — В вашей школе есть замечательный музей. Особенно важно поговорить о нём в преддверии Дня Победы…
— Музей был основан в школе № 140. В этой школе в годы войны училась Алия Молдагулова, Герой Советского Союза, девушка-снайпер. В декабре 2013 года наш музей прошёл переаттестацию. Сегодня экскурсии в нём проводят сами школьники.
В музее постоянно собираются бывшие одноклассницы Алии Молдагуловой. Совсем недавно умерла учительница Алии, ей было больше ста лет. Конечно, в таком возрасте тяжело посещать школу, но на день её рождения и на День Победы мы ездили к ней.
Наши ученики принесли в школу очень много георгиевских ленточек. Они будут выданы всем учащимся. Девятого мая наши ученики примут участие в шествии по Невскому проспекту.
Мой папа был инвалидом I группы, он умер в 1995 году. Девятого мая мы достаём пиджак моего папы с орденами и медалями и обязательно едем к нему на кладбище поклониться и сказать «спасибо» за то, что он 16-летним мальчиком ушёл на фронт.
В этот день каждый должен, не стесняясь, подойти к пожилому человеку и его поблагодарить. Даже если вы его не знаете.
АМ: — Существует ли у вас школьная форма?
— Обязательно! Причём, она появилась у нас ещё в 2005 году. Ещё тогда на заседании родительского комитета встал вопрос о введении единой школьной формы. Когда такое решение было принято в масштабах всей страны, для нас оно не стало неожиданностью.
ИП: — Вы в детстве мечтали стать директором школы?
— Нет. В детстве я мечтала стать милиционером.
У меня была потрясающая школа № 301 имени Героя Советского Союза А.В. Германа. Сейчас её перевели в Купчино, а раньше она располагалась на территории Центрального района.
У нас был замечательный отряд «Вожатёнок». В каникулы мы всегда выезжали на лагерные сборы. В июне у нас был обязательный 30-дневный поход по местам боёв 3-й Ленинградской партизанской бригады, которой командовал А.В. Герман. Мы разыскали много безымянных могил, к нам приезжали бывшие партизаны. Мы буквально жили в школе.
Когда я окончила школу, то поступила на юридический факультет ЛГУ. Вскоре после поступления я встретила завуча по воспитательной работе М.Н. Клейн. Она спросила меня, куда я поступила. Когда я ответила про юридический, она сказала: «Мне кажется, ты должна идти в другой институт — имени Герцена». В райкоме комсомола мне выдали комсомольскую путёвку — работать старшей вожатой в школу. Я не пошла учиться на юридический факультет, отработала год вожатой и поступила в педагогический. Много лет работала в школе — вожатой, учителем, директором.
ЕВ: — Не жалеете?
— Не жалею. Я с детства привыкла к школьной жизни.
ЕВ: — А Вы счастливый человек?
— Конечно! Во-первых, у меня есть любимое дело. Во-вторых, у меня очень хорошая семья. Я желаю всем вам работать так, чтобы вам было хорошо.
НВ: — Вы проводите какие-нибудь выездные мероприятия?
— К нам пришла новая завуч по воспитательной работе Марина Алексеевна Солодова. Она работала в ГДТЮ, в Аничковом дворце, занималась детскими общественными объединениями. С её приходом мы постоянно куда-нибудь выезжаем. Наши старшеклассники работают вожатыми-стажёрами в лагере «Дружный».
ПМ: — Насколько сложна работа директора?
— Скажу коротко: директор школы работает 24 часа в сутки. Делай выводы! Даже на выходных и на праздниках директорская работа не прерывается, потому что ты отвечаешь за всё. Ответственность очень велика и серьёзна. В школе надо работать по-настоящему.
АШ: — Если Вы 24 часа в сутки работаете, как Вы отдыхаете?
— У меня бывают отпуска. Директору положен отпуск в размере 56 дней. Правда, я могу себе позволить только 28 дней, причём, по неделе. Я всегда с телефоном. Если директор ушёл в отпуск, на этом школьная жизнь останавливаться не должна!
Отдыхаю я обычно с внучкой, которую обожаю. Ещё очень люблю бассейн. Люблю ходить в лес, ездить в путешествия. Я была на Байкале, на Диксоне, на Урале, в Средней Азии. Меньше лежать на диване, меньше смотреть телевизор или сидеть за компьютером, а больше познавать мир.
АШ: — Ваши дети пошли по Вашим стопам?
— Нет. По крайней мере, никто из них не хочет быть директором школы. Хватит мамы!
ЕВ: — И Вы их к этому не принуждаете?
— Нет.
АМ: — Какой предмет Вы преподавали?
— Историю. Я обожала её преподавать. По окончании урока я всегда говорила своим ученикам: «Спасибо всем за урок».
ДГ: — Какими качествами должен обладать директор школы?
— У директора должны быть твёрдость и доброта.
ЕВ: — Как складываются ваши отношения с Муниципальным образованием Большая Охта?
— Муниципальный Совет организует много бесплатных экскурсий для детей. Мы с удовольствием предоставляем помещения для встреч ветеранов. Посещение театров и музеев — с Муниципальным Советом. Мы делаем общее дело, поэтому работаем слаженно.
vesnin.org