Семейный психолог Теперик Р.Ф. Записаться на прием
Кандидат психологических наук.
Доцент кафедры нейро- и патопсихологии факультета психологии МГУ им. М.В.Ломоносова (1985-1990).
Семейный психолог, клинический психолог, психотерапевт.
Область профессиональных интересов
Психотерапия и индивидуальное консультирование и по вопросам:
- семейных отношений,
- по вопросам детско-родительских отношений,
- зависимостей и клинических проблем.
Опыт практической работы: 20 лет.
Специализация
Современную медицинскую помощь отличает узкая специализация. Разделение сфер ответственности неизбежно. Однако нередко где-то между областями медицины теряется самое главное — пациент как целостный человек. У нас собраны такие специалисты, которые в силу своего опыта и мировоззрения видят в болезни больше, нежели нарушение работы одного органа.
Методы
Общее описание. Современную медицинскую помощь отличает узкая специализация.
Название метода
Краткое описание. Современную медицинскую помощь отличает узкая специализация. Разделение сфер ответственности неизбежно. Однако нередко где-то между областями медицины теряется самое главное — пациент как целостный человек. У нас собраны такие специалисты, которые в силу своего опыта и мировоззрения видят в болезни больше, нежели нарушение работы одного органа.
Название метода
Краткое описание. Современную медицинскую помощь отличает узкая специализация. Разделение сфер ответственности неизбежно. Однако нередко где-то между областями медицины теряется самое главное — пациент как целостный человек. У нас собраны такие специалисты, которые в силу своего опыта и мировоззрения видят в болезни больше, нежели нарушение работы одного органа.
Название метода
Краткое описание. Современную медицинскую помощь отличает узкая специализация.
Разделение сфер ответственности неизбежно. Однако нередко где-то между областями медицины теряется самое главное — пациент как целостный человек. У нас собраны такие специалисты, которые в силу своего опыта и мировоззрения видят в болезни больше, нежели нарушение работы одного органа.
Кристина Зейтунян-Белоус | Поэт Николай Звягинцев
Антология русской современной поэзии (Anthologie de la poesie russe contemporaine 1989-2009). Maison de la poésie Rhône-Alpes, 2010
* * *
Она стояла с пустым лицом,
Где взрослым встретиться и разбежаться, –
Словно библейский старик с овцой,
Девочка с шоколадным зайцем.
Пахло жарой и лавровым листом,
Шепотом ног и маминым лоном,
Будто предчувствием низких частот,
Когда проходишь между пилонов.
Смотри, у дяденьки револьвер,
Вода на бронзовой голове
Матроса, рвущего пуповину.
Пойдем заметим крысиный дом,
Где больше нет серебристых лодок,
Подуй на кукольный холодок,
Готовый плыть во главе колоды.
О, много парусников, стекла,
Они приходят на смену винам,
Расправив крылышки-такелаж,
Проплыв бутылочной горловиной.
* * *
Elle se tenait là, visage vide,
Où les adultes se retrouvent et se quittent :
Tel un vieillard biblique avec sa brebis,
Une petite fille avec son lapin en chocolat.
L’air sentait la chaleur et la feuille de laurier,
Un murmure de pieds, le ventre de maman,
Comme un pressentiment de basses fréquences,
Lorsque tu passes entre les pylônes.
Regarde, le monsieur tient un revolver,
Aliocha le moine au visage de tankiste,
Du Marin qui déchire le cordon ombilical.
Allons voir la maison des rats,
On n’y trouve plus de barques argentées,
Souffle un peu sur le froid de poupée,
Prêt à nager en tête de jeu.
Oh que de voiliers, tant de verre,
Qui viennent à la relève des vins,
Etalant le gréement de leurs petites ailes,
Naviguant au goulot de bouteille.
* * *
В мире заморозки, дольками чеснок,
Бывший парусник на будущей траве.
Та, которая сейчас ко мне спиной,
Дышит паром, словно взявшая конверт.
В этом городе был плавающий дом,
Каждый встречный вашей даме козырял.
Время года – это узкая ладонь,
Жабры лестницы заместо фонаря,
Бронза пуговиц и тянутый носок,
Прямо в небо деревянная труба.
Но, впервые запрокинув колесо,
Как примеривая крону на себя…
* * *
Dans un monde congelé, des gousses d’ail,
un ancien voilier sur de l’herbe future.
Celle qui me tourne maintenant le dos
Respire de la vapeur comme munie d’une enveloppe.
Cette ville abritait une maison flottante,
Et chaque passant saluait votre dame.
La saison est une paume étroite,
Branchies de l’escalier en guise de lanterne,
Bronze des boutons, une chaussette qu’on tire,
Une cheminée de bois qui monte jusqu’au ciel.
Mais retournant la roue pour la première fois,
Comme pour essayer le feuillage sur soi…
* * *
Шаги летящие прохожих,
Пустое дерево внизу,
Забывший уличную кожу
Все лето ловит стрекозу.
Шатался мальчик невезучий,
А сверху двигала легко
Как мята перечная, туча,
И корабельная осанка
Как пенка, падала с туза,
И все кошачьи полустанки
Свели до августа глаза,
И шли с пушистыми усами,
И так боялось голосов
Подобно выстрелу рассады,
Его смешное колесо.
* * *
Les pas volants des gens qui passent,
En bas un arbre déserté,
Celui qui perd de vue la peau des rues
Tout l’été poursuit une libellule.
Un garçon malchanceux traînait,
Un nuage au-dessus de sa tête
Comme une menthe poivrée, léger,
Remuait sa langue râpeuse.
Une prestance de navire
De l’as en écume tombait,
Et toutes les stations félines
Louchaient des yeux jusqu’au mois d’août,
Promenant leur moustache laineuse,
Et elle avait si peur des voix
Comme le tir d’une plate-bande
Sa drôle de roue.
Опять сентябрь прозрачней апреля,
Так думала рыбка углами рта.
Закрылась дверь, и сектор обстрела
Не шире плеч и чужого зонта,
Но разве рыбе знакомо рыбье,
Когда, проплыв мимо мокрых слов,
Опять с утра, надевая крылья,
Искать на стенке своё число?
Здесь нет у Вергилия пищи в лапах,
Как в самолетах и поездах.
Бежит по коже соседский запах,
Как потерявшаяся вода.
Легко поднявшаяся над домами,
Прилежно вставшая на канат.
Её глаза, плавники, помада,
И даже в кадре есть глубина.
Règles de conduite dans l’ascenseur
A nouveau septembre est plus translucide qu’avril,
Ainsi pensait la poiscaille du coin de la bouche.
La porte se ferma et le secteur de tir
Etait à largeur d’épaules plus un parapluie,
Mais un poisson sait-il l’ichtyologie,
Quand, nageant devant des mots mouillés,
En remettant ses ailes au matin,
Il faut chercher sa date sur le mur ?
Ici, Virgile n’a pas de nourriture entre les pattes,
Comme dans les avions ou dans les trains.
Une odeur voisine te court sur la peau,
Pareille à une eau perdue.
Montée légère au-dessus des maisons,
Posée soigneusement sur la corde.
Ses yeux, ses nageoires, son rouge à lèvres,
Il y a même une profondeur dans ce cadre.
Кристина Кожевникова – Студенческий союз МГИМО МИД России
Платформе ART LAB МГИМО чуть больше года. Но за плечами у ее команды уже не один успешно реализованный проект и несколько выставок в стенах Университета. У истоков создания первой культурно-образовательной платформы стоит хрупкая и обаятельная студентка ИМОУ, которая интересуется современным искусством, обожает классическую музыку, а в свободное время водит квадроцикл. О культурном шоке при поступлении в МГИМО, рынке современного искусства и о том, как получить права тракториста – читайте в нашем интервью с Кристиной Кожевниковой в рамках рубрики #мгимо_в_лицах.
Совсем недавно ART LAB отметил свой День рождения. Твоему проекту целый год.
Однако он, насколько мне известно, стал первой платформой о культуре и искусстве в МГИМО. Как ты думаешь, почему подобный проект не был реализован раньше?
Когда мы начали создавать ART LAB, у многих почему-то было представление о том, что искусство – это непрофильное направление в институте. Ну и зачем ему тогда уделять столько внимания? Такое представление и сейчас есть.
То есть в реализацию твоего проекта многие не верили?
Когда я открывала ART LAB, я вообще думала, что это будет часть какого-то другого клуба. Мне сказали, что искусство – это не то, чем может заниматься студент в свое свободное время и что это никому не будет интересно. Но я знала, что это не так. У нас каждый второй фотографирует, много ребят, которые рисуют в свободное время, увлекаются кино. Я думаю, что культурное образование важно и для профессии дипломата, и для кругозора вообще.
А чем именно поможет дипломату изучение искусства и приобщение к нему?
Это полезно для нетворкинга – модного сейчас направления.
Ну и как минимум для того, чтобы с тобой было о чем поговорить. Ведь искусство расширяет кругозор, делает тебя интересным собеседником. Культура во всех ее проявлениях нас улучшает и обогащает. И я думаю, что для дипломата – человека, который должен работать на государственной службе и нести какой-то посыл в другие страны, взаимодействовать на международном уровне – это очень важно.
То есть дипломатия и искусство, по-твоему, связаны?
Одна из целей ART LABа в том, чтобы показать, что на международном уровне можно построить еще и вот такую карьеру, карьеру в сфере искусства, моды, а не только, например, посвящать себя бизнесу или дипломатии. Это очень перспективно и круто. Просто многие студенты МГИМО, которые занимаются творчеством, думают: «Ну вот окончу я вуз и куда пойду? Кому нужны мои фотографии, например?» А мы как раз и показываем, как сделать карьеру в этой узкой сфере, куда пойти и чему учиться.
Дипломату и творческой личности в тебе сложно уживаться вместе? Кто-то постоянно доминирует? Или они сосуществуют в гармонии?
Вообще, мне достаточно комфортно.
Я понимаю, что несу собой какую-то очень специфическую историю и что могу что-то новое людям рассказать. Мне всегда казалось это очень ограниченным – быть специалистом только какого-то узкого профиля. Дипломатия для меня – это как раз способ расширить кругозор и поле моей деятельности.
Но ведь зачастую, когда студенты выбирают специальность, не связанную непосредственно с искусством, их внутренняя творческая личность умирает. Но тебе, кажется, удалось ее сохранить. Как?
Честно говоря, я пыталась ее подавить (улыбается). Год я училась в Англии на текстильщика, а когда поступила в МГИМО, подумала: «Ну все – меняю свою жизнь! Не буду больше рисовать!» Раньше я много рисовала, шила, а потом решила, что не буду тратить на это время, буду пытаться переквалифицироваться, потому что мне казалось, что я не смогу монетизировать свое творческое начало. Сейчас я и правда ничем таким не занимаюсь в свободное время (мне его просто не хватает). Но вот ART LAB меня все равно настиг! И сейчас я уже возвращаюсь к этому творческому началу с образовательной стороны.
Я видела у тебя на страничке запись о том, что у тебя есть права тракториста. Это правда? Как-то сложно представить такую хрупкую девушку, увлекающуюся искусством, за рулем трактора.
У меня они реально есть! Просто у моих родителей на даче появился квадроцикл, а чтобы его водить нужны специальные права той же категории, что и для трактора легкой конструкции. Папа настоял на том, чтобы я их получила. Помню, как я пришла в автошколу вместе с папой, такая маленькая первокурсница в пальто и розовой шапочке с помпоном, а там вместе со мной сдают одни мужчины-трактористы! Как они смотрели на меня! Было очень смешно. Сдать было и правда сложно. Помню, папа шпоры мне приготовил для теста, а змейку на этом квадроцикле так вообще никогда не сделаешь! Сдавала три раза. Зато сейчас, когда меня гаишники останавливают, очень удивляются, крутят мои права, смотрят на просвет и спрашивают: «Настоящие?»
Я думаю, что как человек, который учился за рубежом, ты можешь сравнить модели преподавания там и здесь.
Как думаешь, что нам стоило бы позаимствовать оттуда, а английской системе – от нас?
Конечно, образование в Англии и России разное. В Англии, например, не следят за посещаемостью так, как здесь. Главное – сдать экзамены. В этом плане мне в России поначалу было необычно. В школах там преподавание более индивидуально, к каждому пытаются найти подход. Но у меня никогда не было мысли: «Вот, в России очень плохо, а в Англии очень хорошо!»
Ты училась в колледже на творческой специальности
(примечание автора: текстильщик), а сейчас оканчиваешь МГИМО. Как тебе помогли навыки и мышление творческого человека во время учебы здесь, на факультете международных отношений и управления?
На нашей годичной программе в английском университете мы учились проектному мышлению. Сначала ты разрабатываешь идею, потом еще несколько, затем фильтруешь их и приходишь к трем основным. В конце разрабатываешь их по отдельности. И вот, наверное, за этот год я научилась отсеивать лишнее и приходить к чему-то конкретному.
Мне это очень помогает.
Какое бы определение ты дала слову «искусство»? Что оно значит именно для тебя?
Для меня искусство – это времяпрепровождение, от которого мне комфортно и приятно, которое меня обогащает и учит чему-то новому, чему я смогу потом кого-то научить.
Что уникального может дать человеку искусство?
Вдохновение, умиротворение, гармонию. Живопись, музыка, кино, архитектура – они вдохновляют и подталкивают на размышления. Я вообще визуализатор, воспринимаю, анализирую и чувствую все глазами. Мне так комфортно.
Как куратор, человек, который развивается в сфере современного искусства, скажи, современное искусство – это о чем?
О современности, в первую очередь. О том, чем мы все сейчас живем, о проблемах и реалиях сегодняшнего дня, о людях, которые живут здесь и сейчас. Ничего нового. Люди иногда удивляются, не понимают, что это и для чего. На самом деле, иногда они просто не хотят понимать. Ведь нужно просто читать аннотации, интерпретации, пытаться понять, что сказал автор, и потом уже делать выводы, откликается это произведение искусства или не откликается.
Что бы ты ответила человеку, который говорит, что современное искусство – это глупо, вульгарно и вообще «так даже ребенок смог бы нарисовать!»
Мне так не раз говорили. Но я не очень люблю что-то вот так доказывать. Мне кажется, если человек готов делать над собой усилия и пытаться понимать современное искусство, он и так поймет, если же не готов – то нет смысла пытаться его переубедить. Я готова дать совет, подсказать выставку или литературу какую-нибудь, но я не хочу быть таким пророком и пытаться что-то объяснять. Часто люди, которые это спрашивают, изначально настроены агрессивно, не расположены и не готовы слушать твое мнение.
Наверняка среди наших студентов есть люди, которые хотели бы больше узнать о современном искусстве, приобщиться к нему, но совершено не понимают, с чего начать. Посоветуешь какие-нибудь книги, ресурсы, музеи/галереи, знаковые места?
Всем, кто интересуется современным искусством, я бы рекомендовала посещать периодически музей «Гараж», ММОМА, Мультимедиа Арт музей, «Винзавод».
Очень часто интересные временные экспозиции в новой Третьяковке и Пушкинском. Но я бы посоветовала сначала изучать, на что идете, а то может возникнуть то самое: «Что это такое? Зачем я сюда пришел?» Мне очень нравится то, что делает Дом культур. Есть еще много интересных, но не очень известных галерей: Askeri Gallery, Orekhov Gallery, «Галерея 11.12», Omelchenko Gallery, Cube.
Из литературы я бы советовала почитать книги Уила Гомперца («Непонятное искусство», «What Are You Looking At? 150 Years of Modern Art in the Blink of an Eye»), Дональда Томпсона («Как продать за 12 долларов чучело акул»), Пегги Гуггенхайм («На пике века. Исповедь одержимой искусством»).
Как ты думаешь, возможно ли понимание современного искусства без знания истории всемирного искусства и историко-культурного бэкграунда в целом?
Конечно, нет. Нужно хотя бы понимать, как развивался технический прогресс, что предшествовало появлению современного искусства, что откуда возникло. Знать, когда и почему появился импрессионизм, хотя это и не стоит считать единственной точкой отсчета совриска.
Как бы ты оценила деятельность современных российских художников?
В России сейчас не так много качественного искусства.
А где много?
В Италии, например, Америке, Шанхае…
В Шанхае?
Да, в Шанхае проходят крупнейшие ярмарки современного искусства. И вообще азиатский рынок за последние несколько лет сильно набрал, там возникло очень много художников. И постепенно это искусство распространяется, внедряется в Европу. Сейчас все коллекционеры и галеристы стремятся выйти на китайский рынок, коллекционировать китайское искусство. В России, мне кажется, эта сфера только развивается. Рынку современного искусства у нас уделяется недостаточно внимания.
Но ведь существует и некоммерческое искусство, которое не монетизируется и существует вне масштабных рынков.
Ну, наверное, такие художники действительно есть и это очень крутые ребята, у которых наверняка есть какая-то основная работа. Как правило, все художники стремятся выставить работу в музее: иногда музейная выставка может повысить стоимость работы чуть ли не в три раза.
А как ты оцениваешь современно искусство в Англии?
Там оно очень развито. Один Tate чего стоит! Когда я приезжала в Англию последний раз, три года назад, я первым делом пошла в Tate. Отдохнула там морально и душевно.
То есть Англия вдохновляет тебя больше, чем Россия?
Нет, меня вдохновляет Россия. Из Англии я, можно сказать, сбежала. Кому-то нравится эта английская умиротворенность, дождливость, серость на грани с унынием. Я же там умирала и много болела. Да и менталитет мне русский ближе. Русские люди – они более открытые.
ART LAB часто приглашает на свои мероприятия успешных женщин (например, Софью Троценко – основательницу Центра современного искусства «Винзавод») и сотрудничает с проектом «Ее профессия». Скажи, а у тебя есть примеры успешных и независимых женщин, которые тебя вдохновляют?
Вообще я с детства не любила подражать кому-то. Смотрела, как делают другие, и поступала наоборот – только чтобы не быть похожей на остальных.
И, наверное, единственный мой кумир – это Мама. Я всегда ей восхищалась. Она очень мудрая, меня всегда поражало то, как быстро она принимала решения – всегда верные. Я учусь у нее этому, хотя иногда как маленькая девочка звоню ей и прошу совета, спрашиваю, как мне стоит поступить.
Твоя мама тоже работает в сфере искусства? Любовь к нему тебе передалась по наследству?
Да. Мой дед был скульптором-самородком, он работал над реставрацией Большого театра, по стране в свое время кучу памятников и барельефов сделал: в Ростове, например, на Украине. В Херсонском мореходном училище до сих пор стоит памятник огромный, его мой дед сделал. Лицо этой скульптуры, кстати, – это лицо моего папы! А вообще родители нас с младшей сестрой с детства водили на концерты, в театры, прививали нам любовь к искусству. Я занималась в музыкальной школе.
Если человеку в детстве эту любовь не привили, может ли он сам в осознанном возрасте к ней прийти?
Да, может.
Для этого обязательно нужен наставник?
Можно и без наставника.
Необязательно же любить все искусство. Ты просто можешь любить ходить в театр, смотреть некоммерческое кино, заниматься фотографией, например. Просто интересоваться. Это должно быть что-то естественное, а не навязанное извне. Сейчас очень модно ходить на самые разные выставки, чтобы просто пофоткаться там. Но искусство должно приносить удовольствие. Если тебе не нравится Дали, то зачем тебе идти на его выставку? Займись лучше тем, что тебе нравится.
Пожалуй, у каждого руководителя есть свой «проект мечты», что-то такое, о чем он мечтает и что видит главной целью своего детища. Так вот, есть ли такой «проект мечты» для ART LAB у тебя?
Какого-то конкретного «проекта мечты» нет. Но сейчас, например, в марте, с 30 марта по 2 апреля будет очень классный четырехдневный форум «М.АRТ»: четыре дня – четыре секции, совместно с партнерами проекта, «Винзаводом», Chanel, Nikon. Сейчас ведем переговоры с журналом «Искусство кино». Пожалуй, это один из моих проектов мечты.
В одном твоем интервью были слова о том, что твои поиски себя, кажется, увенчались успехом (прим.
автора: интервью журналу «Международник»). А тебе самой как кажется? Ты уже нашла себя или еще нет?
Нет, я еще чуть-чуть в поиске. Мне кажется, он будет долго длиться, ведь я сама по себе в вечном поиске.
БЛИЦ
Треха или МП? — МП
Что сложнее: сдать язык или физкультуру? — Язык.
В чем измеряется расстояние от центра до конференца? — В количестве людей, с которыми я поздороваюсь.
Чтобы подняться до Лаврова… — Думаю, что нужно нереально много работать и быть очень целеустремленным.
Если ты окажешься перед Торкуновым, что ты ему скажешь? — Кто Ваш любимый художник?
Текст: Анастасия Кондратьева, 2МЖ
Редактор: Софья Шашлова, 4МЖ
Пресс-служба Студенческого союза МГИМО
Посмотрите также:
- МГИМО в лицах: Елена Пономарёва
Сегодняшний герой рубрики #мгимо_в_лицах — российский политолог, историк, публицист и профессор кафедры сравнительной политологии Елена Пономарева.
О мечте поехать в Антарктиду, любви к Кубе и секретах тайм-менеджмента… - МГИМО в лицах: Артём Власов
Совсем недавно, 12 октября, факультету МО исполнилось 75 лет. МО – не только базовый факультет университета, но и платформа для реализации многих студенческих инициатив. Одна…
О мечте поехать в Антарктиду, любви к Кубе и секретах тайм-менеджмента…«Я была шалунишкой, часто нарушала отбой, гуляла. Теперь это в прошлом»
О взрослении, смене тренера, новом тату и отсутствии давления фамилии.
О взрослении, смене тренера, новом тату и отсутствии давления фамилии.
Кристина Резцова уже давно известна биатлонным болельщикам, но обычно дальше рассуждений о блате, который якобы устроила ей мама, Анфиса Резцова, и баек про ее забеги в нижнем белье, надетом поверх лыжной формы, разговоры не шли.
Мы встретились с Кристиной в Рамзау и она разрушила все представления о маминой дочке с взрывным резцовским характером, оказавшейся в команде благодаря протекции родителей.
– Сколько раз вы рассказывали журналистам историю про нижнее белье?
– Я не считала, но много.
– Долгое время вас знали по двум вещам: фамилии мамы и той истории про бег в нижнем белье поверх формы. Когда ситуация изменилась и добавилось что-то еще?
– Думаю, что осознанный переход случился в 2017-м. В юниорах я выступала на международных стартах, затем меня выгоняли из команды, я снова отбиралась – но все это было не на том уровне, к которому я стремилась. А с прошлого сезона, начиная еще с летней подготовки, благодаря команде и тренерам все было по-другому. Ну, и я повзрослела, так что с самых первых тренировок уже не было какой-то детской расслабленности, расхлябанности. После этого поверила, что я не только дочь Резцовой, но и сама по себе Резцова. Даже тренеры говорили, что я изменилась, стала серьезнее относиться к подготовке, тренировкам, режиму, который соблюдала как никогда до этого.
– Из молодежки, я так понимаю, выгоняли именно из-за нарушений режима?
– Да, два раза, и тут нечего скрывать. Я была шалунишкой, часто нарушала отбой, гуляла.
– Шалунишка после отчисления возвращалась в команду по спортивному принципу?
– Да, я всегда проходила через спортивный отбор, из-за этого на те старты, куда брали уже по внутреннему отбору, например, чемпионат Европы, не ездила. Никто не звонил и не просил за меня.
– В том, чтобы после того как тебя выгнали, вернуться по спортивному принципу, есть особое удовольствие?
– Огромное! Считаю (особенно если говорить о взрослых спортсменах), нужно давать людям возможность самим определять свой режим, время отбоя и так далее. Оценивать надо по контрольному старту, по тому, что показывают на трассе и рубеже, а не по готовности соблюдать распорядок и быть неконфликтным.
Кристина Резцова / Фото: © РИА Новости/Андрей Аносов/СБР– А вы конфликтны?
– Возвращаясь к тому, почему меня выгоняли из молодежки.
Возможно, да, поведение было неправильным, но есть еще один момент. Я очень люблю разговаривать с тренерами, задавать им вопросы по подготовке. И если не получаю ответа, то мне это не нравится, соответственно возникает конфликт. Спрашиваю еще и еще, люди раздражаются, мол, почему мне больше всех надо. Наверное, меня выгоняли и поэтому тоже. Точнее, подводили к уходу.
– Как подводили?
– Например, на первом же сборе в сезоне уже в самом начале я узнавала, что в мой регион звонили из сборной и сообщали, что я не еду на следующий сбор. А я даже не понимала, в чем причина, которую, потом, конечно, находили.
Все это я рассказываю, чтобы донести простую мысль: во всем должен был диалог. Мы все люди, и мы не в армии, здесь нельзя приказывать, требуя безусловного подчинения. Если тренер в чем-то уверен, то вполне нормально объяснить спортсмену, почему нужно делать именно это и именно так, а не иначе.
– С нынешним тренером Андреем Падиным диалог есть?
– Он очень хороший специалист, полностью отдающий себя работе.
Всегда готов пораньше прийти на тренировку. Нас уважает, говорит, что парни ноют больше, чем мы. И я думаю, он знает, для чего мы делаем те или иные тренировки. Да, у девушек сложный характер, у них всегда есть отговорка: «Ну, я же девочка!» Надо просто с каждой найти общий язык.
– Как вам в Рамзау?
– Я тут второй раз, до этого была в прошлом году. Тогда все было достаточно сложно, потому что я впервые оказалась на лыжной подготовке на высоте 2600 метров и не могла понять, как можно ходить фактически пешком! А нам ставили условие, что, если лактат будет выше 1,5 ммоль/л, то выгоняют с тренировки. Сейчас уже знаю: если иду на пульсе 130, это значит, что я делаю тренировку с определенными целями, а не просто халтурю.
– А год назад мучала совесть?
– Да-да! Идешь на низком пульсе и думаешь: «Блин, если я буду и дальше так кататься, больше не побегу никогда!»
– В этом году полегче?
– В 2017-м у нас был достаточно тяжелый тренинг, много скорости и силовой работы.
Сейчас подготовка более ровная, единственное – лыжные тренировки получаются скомканными из-за плохой погоды на леднике. Его иногда закрывают, и мы узнаем об этом в самый последний момент. В 7:00 пишут, что едем на ледник, а в 7:50 – что все отменяется, ледник закрыт. Ты сидишь и не понимаешь, к чему вообще готовиться.
– То, что ледник порой закрыт, беспокоит?
– Да, считаю, надо сделать определенное количество тренировок на высоте в условиях гипоксии, если это не выполнить, мы что-то потеряем, да и потенциал этого места не реализуем полностью.
Кристина Резцова / Фото: © РИА Новости/Александр Вильф– Смена тренера, отсутствие нормального ледника пошатнули планы на сезон?
– Абсолютно нет. Нас перед началом подготовки спрашивали: как мы оцениваем себя, сможем ли бегать все восемь этапов КМ или первые лучше пропустить? Что значит – сможешь или не сможешь? Конечно, я смогу! Почему кто-то может, а я нет?!
Да, в прошлом сезоне у меня под конец ухудшились результаты, но этому есть объяснение: то был самый насыщенный сезон в моей карьере, и на весеннем чемпионате России приходилось уже очень тяжело.
Я не то что не хотела – не могла. Вздыхала и отправлялась на дистанцию без цели, без мотивации, из последних сил. Но даже несмотря на это, довольна прошлым сезоном. Провал на КМ можно объяснить ошибкой психологического плана, в которой виновата только я. Даже не подозревала, что способна так зажаться от волнения.
– Вы же дочь Анфисы Резцовой, унаследовавшая ее характер, какое волнение?
– Обычно я очень спокойно ухожу на старт, знаю, что умею и на что готова. Все шаги просчитаны. Произошедшее на этапе КМ было, наверное, чистым мандражом, причем я не боялась дистанции или соперниц, а просто испугалась статуса соревнований, взрослого этапа Кубка мира.
– Говоря о насыщенном предыдущем сезоне, вы же рассматривались и на поездку в Пхенчхан, так?
– Да, когда стало известно о недопуске основы команды, мы заполняли какие-то документы на поездку, получение экипировки, информацию для антидопинга и так далее. Лыжники отправили резерв, и я очень удивилась, что СБР не сделал то же самое.
Не знаю, что бы там было, но могу сказать, что постаралась бы показать максимальный результат.
– Над стрельбой в прошлом году вы работали с Павлом Ланцовым, в этом – с Сергеем Коноваловым. Они отличаются в подходе?
– Ланцовым – человек-риск, он требовал от нас скорости, но при этом не должна была страдать меткость, хотел, чтобы мы все делали сразу, одномоментно. Работа Коновалова более размеренна, спокойна, по его задумке, мы сначала должны научиться метко стрелять, а уже затем увеличивать скорость. Оба тренера на 200% отдаются работе, с обоими интересно, но сравнивать их нельзя. Спасибо Ланцову, что научил меня быстро стрелять, я в прошлом сезоне этого не боялась. А сейчас с Коноваловым мы отрабатываем мельчайшие детали, влияющие на точность.
– У вас ровно год новому ложу винтовки, удалось его настроить?
– Со старым ложем мне не хватало длины предплечья, чтобы упереться локтем в тазовую кость, в результате на стойке у меня одна нога висела.
Чтобы решить эту проблему, заказали новое ложе, его привезли сюда, в Рамзау, но цевье на нем оказалось слишком узким, это развалило уже лежку, с которой у меня вообще никогда сложностей не было. Первое время был шок, я не понимала, что происходит. Стабилизировать стрельбу не могла до прошлого сбора в Токсово, только там я нашла ошибку, и ее удалось исправить. Сначала я из жидкого пластика сама сделала накладку на цевье, чтобы оно стало шире, а уже здесь оружейник доработал все капитально. Теперь на лежке тоже удобно.
– С таким ногтями – удобно?
– Вот видите, один сломался, пришлось переделать его другим цветом (смеется). Длина вполне рабочая, на тренировки не влияет.
Кристина Резцова / Фото: © РИА Новости/Александр Вильф– Татуировок по-прежнему три?
– Четыре! Перед этим сбором набила еще одну. Где и какую, не скажу, знает только младшая сестра.
– Фамилия мамы все еще давит?
– Я уже давно перестала относиться к фамилии Резцова, как к фамилии мамы.
Единственное – прилетает от болельщиков, которые, как обычно, пишут, что мама меня куда-то по блату пропихнула. Но я на это не реагирую, хотя признаюсь – порой читаю комментарии.
– Зачем?
– Любопытно узнать мнение тех, кто считает себя знатоками биатлона.
– Нет ощущения, что им интереснее «околобиатлон», а не то, с какой стороны, к примеру, выполняется вход в мишень?
– Это совершенно нормально, и есть не только в болельщицкой среде, но и в сборной команде. Всех всегда обсуждали и будут обсуждать. Болельщики смотрят гонки, а затем пишут, что могли бы сделать лучше, правильнее подобрать состав и так далее. Пускай. Другой вопрос, что я, допустим, не разбираясь в бухгалтерском учете, не пойду на форум бухгалтеров высказываться, как выполнять те или иные проводки. Потому что понимаю: в моем совете там не нуждаются. Но есть люди, которые полагают, что в их советах нуждаются! Почему бы и нет, это их право.
В принципе, так и должно быть. Людей, которых показывают по телевизору, должны обсуждать.
Это те же артисты. Если бы по ТВ транслировали, как работают бухгалтеры, – говорили бы про них, как это происходит, скажем, с депутатами Госдумы. Хотя никто из критиков не был в Думе и не знает, как там все устроено.
– Но мама знает, как все устроено в биатлоне, ее советы помогают?
– У нас все заканчивается ее фразой: «Я всегда была сильнее всех, для меня горы не горы, мы работали больше всех, обгоняли мужиков!» На этом обсуждение прекращается, потому что маме бесполезно объяснять, что сейчас совершенно другая подготовка и все изменилось. На мой любой вопрос, что вот мы сделали такой-то объем и как она считает, нужно было больше или меньше, мама говорит, что они делали больше, и всё! (Смеется.)
Фото: РИА Новости/Андрей Аносов/СБР, РИА Новости/Алексей Филиппов, РИА Новости/Александр Вильф
Читайте также:
Маргарита Васильева: «Казалось, что кроме тех, кто ездит по кубкам мира и IBU, спортсменов больше не существует»
Анатолий Хованцев: «Если Шипулин будет в норме, то, возможно, отправится на кубки IBU»
Подготовка российских биатлонистов и лыжников под угрозой
Александр Большунов: «Начинать сезон спокойно, держась в тени – неинтересно»
Маркус Крамер: «Раньше думал: „Что вообще здесь происходит?“, а теперь понимаю русских все лучше»
Кристина Анстед отвечает критикам, которые говорят, что она выглядит «слишком худой»
Кристина Анстед отвечает онлайн-критикам, которые прокомментировали ее последнюю фотографию и сказали, что звезда реалити-шоу выглядит «слишком худой», и предположили, что она может быть нездорова.
Комментарии о теле Анстед появились после того, как в пятницу она опубликовала в Instagram селфи в зеркале, одетая в черный свитер с логотипом Chanel, черные джинсы и черные ботинки.
«Мой любимый наряд — черное на черном на черном», — написала она вместе с хэштегом #johnnycashvibes, отдавая дань уважения стилю «черное на черном» покойной иконы кантри.
В то время как некоторые поклонники комментировали острое чувство стиля звезды «Кристина на побережье» и то, как сильно они любят ее шоу, другие были больше сосредоточены на ее весе.
Комментарии варьировались от названий ее «слишком худой» и «слишком тощей» до «люблю тебя, пожалуйста, ЕСТЬ» и предлагали ей пойти на «свидание с пиццей».
«Ты в порядке, Кристина?» — спросил один фанат.
Другой прокомментировал тело Анстеда и выразил обеспокоенность. «Омггг!!! Ты такой худой. Надеюсь, у тебя все хорошо», — написали они.
37-летняя Анстед с тех пор ограничила комментарии к пятничному сообщению и поделилась ответом критикам в коротком видео, опубликованном в ее истории в Instagram.
«Итак, люди пишут, что я выгляжу намного стройнее и мне нужно поесть», — сказала она в пятницу. «На самом деле это тот вес, который я всегда весила. Вы, ребята, только что видели, как я рожаю детей и возвращаюсь к моему первоначальному весу, так что не волнуйтесь.Все в порядке».
Под видео Энстед добавила подпись, резюмирующую ее ответ.
«Расслабьтесь, люди», — написала она. «Я ем, и я ем здоровую пищу».
В сентябре прошлого года звезда HGTV объявила она и ее второй муж, Ант Анстед, расстались. С тех пор она вернулась к использованию своей девичьей фамилии после разрыва. Теперь ее имя читается как Кристина Хаак, а ее имя пользователя не изменилось как @ChristinaAnstead в Instagram. Пара, у которой есть дети от предыдущих отношений, поженились в декабре 2018 года.У них есть годовалый сын Хадсон.
«Я никогда не думала, что у меня будет один развод, не говоря уже о двух», — поделилась она в откровенном заявлении.
«Я никогда не думал, что у меня будет 2 маленьких папы, но иногда жизнь подбрасывает нам кривые мячи. Вместо того, чтобы застревать в этих «неудачах», я предпочитаю смотреть на эти проблемы как на возможности для роста. Так что, хотя некоторые могут осуждать меня и распространять слухи обо мне, большинство из вас поддерживает меня. И это многое говорит об этом мире и о том, куда мы движемся».
Алисса Ньюкомб является внештатным сотрудником TODAY.com, где она рассказывает о последних новостях и поп-культуре. Она также освещает бизнес и технологии для NBCNews.com и Fortune.com. Она базируется в Нью-Йорке.
Северное сияние Кристины Лео
На наклоненном полюсе далекой планеты в день летнего солнцестояния в глазах юного астронома отражается слабое свечение радиомашины, которая отсчитывает обратный отсчет времени до восхода солнца. Так далеко на севере это будет единственный рассвет в году. Четыре минуты утра.
Увядшие бортовые журналы лежат рядом с ней на снегу, открытые для ее записей и утяжеленные осколками морского стекла.
Она бросает быстрый взгляд на них, на карандашные вычисления парсеков и параллакса, и впадает в отчаяние от аккуратности своего почерка. Никто не требует ее данных и не приказывает ей быть быстрее. Донесения, которые она получает с южных постов — от групп ученых, спешащих доложить о новых лекарствах, новом оружии, новых нравах, — приходят безразмерными на экраны ее компьютеров, почти без почерка.Их мир спешит восстановиться. Чтобы пополнить, заменить. Никто не жаждет математики безоблачного купола неба.
И вот она одна на полюсе. Она хотела быть. Она использует время, чтобы писать медленно, задерживаясь в следах своих чисел, своих слов. Меридиан. Афелий. Наклонность.
Много лет назад, когда астроном был не выше голов травы дюн, она жила над скалами острова на более широкой стороне мира. Песок там толкался под ногами, черный, пористый и грубый — камни-лапилли, как называл их отец.Вулканические остатки земли в огне.
Однажды, после обеда, астроном и ее брат выскользнули через заднюю калитку материнского сада в тень леса, сырых и трепетных джунглей, тянущихся от реки и ведущих к побережью.
Они иногда привозили туда свои пластинки и слушали музыку у моря. На этот раз они несли сеть, выслеживая тоненьких ракообразных, которые суетливо карабкались по коре сорванных рогов деревьев, высматривая более крупных тварей, которые спрятались, что невозможно, вне поля зрения.Они испачкали свою обувь мхом. Они имитировали карканье пернатых птиц, засовывали в карман выгоревший на солнце череп землеройки. Голые плечи, красноногие, они направились к пляжу, где появилась ночь с планетой с голубым кольцом и двумя ее лунами-близнецами. Где в темноте они поняли, что забыли свои фонари на кухонном столе.
Они блуждали, потерянные, казалось, часами. Небо слилось с морем.
Когда они отдыхали на песке спиной к приливу, астроном поднял кусок камня лапилли прямо над линией окаймляющих скал, баюкая низко висящую звезду в канавке камня несовершенной формы.Тогда она не знала созвездий. Она не знала, что звезда, которую она баюкала, была среди тех скоплений, которые указывали путь на север и имена которых значились во всех анналах древних исследователей.
Она не знала, что звезды ее острова были также звездами полюса и что они вели в вечную ночь на краю света.
Ее избранная звезда мерцала во тьме, пока из-за краев камня не начала меркнуть чернота космоса. Пятно блеска собралось за травой на утесе, разрослось в дымку, которая поглотила звезду и начала почти застывать.Астроном распознала этот эффект так же, как распознала сияние маяков сквозь туман и дождь. Маяк.
Брат потряс ее за плечо, велел встать и помахать руками. И когда астроном отряхнула колени и снова посмотрела в сторону утесов, это был свет фонарей ее родителей, полностью сформировавшийся на гребне. Он звучал как музыка — одна длинная высокая нота, другая низкая — пока звук ее имени не стал громче на ветру. Она прищурилась, глядя на сияние мантии, венчающей ее щеки, нос и даже, когда она плакала в ответ, на нёбе.Вкус жимолости, мягкий и мимолетный.
Позади нее, подумала она, вздох дельфина разорвал поверхность моря, прежде чем снова замолчать и нырнуть прочь.
Таковы правила , сказали потом ее родители: Если снова заблудишься, оставайся на месте. Не двигайся. Подождите, пока мы вас найдем .
Много лет спустя астроном снова стоял на берегу из песка лапилли, в смраде рассола и морской гнилой чешуи. В тени скал.Никого дома. Только выжившие, с еще чистыми, незапятнанными болезнью телами, бродили по побережью. Они стояли в прибое, словно выискивая одинокую частицу рассеянного пепла, одну одинокую крупицу памяти, чтобы пройтись по их босым ногам, прилипнуть к их коже. Подождите, пока мы вас найдем.
Она не могла заставить себя остаться. К тому времени астроном узнал, что камни лапилли не всегда появляются из земли. Некоторые из них, неразличимые на вид, прибывают с противоположной стороны.От падения метеоров из космоса.
В небе над тем местом, где она скорчилась в своем плаще, и на длинном горизонте между низкими ледяными утесами вдалеке мерцают тысячи звезд в облике своих прежних личностей.
Их вскипание появляется слишком рано, скрывая за медленным течением световых лет усики туманностей или просроченные белые ядра. В самые одинокие дни астроному они кажутся тлеющими тлеющими углями из затушеванного костра. Или снег на ресницах немигающих глаз.Они такие упорядоченные. Они не движутся так, как движутся планеты. Они выглядят так, как будто они могут длиться вечно. Но астроном, наблюдая за цифрами обратного отсчета еще одного года, знает скрытую истину физики: все, что находится за пределами Земли, незаметно устремляется от нее, а Земля — от всего остального, вся Вселенная устремляется к своим неведомым границам. Даже луны и планета с голубым кольцом, которые всегда висят в поле зрения, связанные гравитацией, ослабляют свою связь с ежегодной революцией, гости вечеринки убегают от разговора, который исчерпал себя и теперь лениво и бесцельно дрейфует вперед.
Однажды в далеком будущем, когда свет всех звезд и орбиты всех планет отступят слишком далеко, человек сможет стоять на полюсе этой планеты, смотреть вверх и ничего не видеть.
Вообще ничего. Как будто земля была единственным существующим объектом.
На зеленом экране радара рядом с обратным отсчетом отображаются тонкие линии цифрового глобуса, разделенного на квадранты, небольшой мигающий импульс, обозначающий зону в правом верхнем углу, место, где астроном стоит на коленях в снегу.И хотя у космоса нет направления, и она с таким же успехом может считать себя югом, востоком или западом, ночью — или, вернее, в часы сна в постоянной тьме полюса — в своей постели она почувствовала притяжение кардинала. на север от пальцев ног до кончика головы, которая на ее подушке лежит в направлении полярных созвездий. В таких случаях она чувствует себя минеральной, электрической. Как будто она рождена из железа, вылитого из ядра в центре мира, и сохраняет его элементы в своих костях.Даже сейчас станция обсерватории в нескольких длинных шагах позади нее сияет огнями, которые она постоянно горит.
Часы обратного отсчета в маленькой машине почти не работают. Около тридцати минут остается до тех пор, пока все единицы не покажут ноль.
Астроном сжимает антенну, берет свои тетради и машину в руки и поворачивается обратно к своему дому, где глаз телескопа на вершине неподвижной куполообразной крыши отражает все восточные звезды, кроме одной.
Внутри студия внизу плачет от электричества.Он исходит от более чем двух дюжин ламп двух дюжин форм на столешницах, столах, перевернутых ящиках и от высоких торшеров, расцветающих маковыми узорами, золотыми, рубиновыми и белоснежными. Он исходит от несоответствующих бра — матового стекла и чугунных фонарей — ввинченных в стены между высокими узкими окнами, как в каменных соборах или крепостных валах. Он исходит от десятков проводов, воткнутых в стены, от лампочек с бумажными шторками и одинокой люстры, низко свисающей на длинных проводах с потолка.Начальники астронома, когда они прибывают с ежеквартальной партией припасов, всегда предлагают ей поднять их выше, но она игнорирует их пожелания. Ей нравится ощущение революции, когда она перемещается по переполненным станциям, от компьютеров к картографическим столам, к чертежным столам и к картам, которые волнами вьются на стенах.
Несколько ночей она проследила на этих путях старые спутники, известные только по их земным записям, ибо они не принимают новых сигналов и не посылают их в ответ.
Астроном снимает сапоги у покрытого солью коврика, вешает пальто, перчатки и шляпу на крючок. Капли снега падают с их ткани при малейшем ее движении, при ее дыхании, когда она ставит машину на пол. Она не хочет, чтобы рядом с ней тикали секунды, пока готовится вращение ее планеты. Ей нравится удивляться потенциальному моменту, более важному моменту, затянувшемуся мгновению у окна наверху, когда обратный отсчет до восхода солнца должен почти закончиться, может закончиться в любую секунду.
Одетая в носки и свитер, астроном ничего особенного не смотрит. Вместо этого ее рука движется к трем выключателям на стене рядом с ней. Она нажимает все три сразу, медленно, и висящие лампочки, бра и низкая люстра беззвучно гаснут. Оставшиеся лампы светятся крошечными галактиками по комнате, улавливая пылинки ароматов кедра и сосны.
В их спектре вены под кожей астронома текут зеленым, как реки в джунглях, если смотреть с высоты ракеты, и она, как известно, сидит, подняв запястья, под занавесом света лампы и вспоминает в них цвета старого сада своей матери. на линии нулевой широты.
А пока она идет дальше. Свои тетради она кладет на поднос на ближайшем столике под лампой, украшенной золотой чешуей многоперой рыбы, плававшей в водах ее старого дома. На старом музыкальном проигрывателе стопка пластинок томится, как песочные доллары, вытащенные из лужи, ловя лунные лучи своими гребнями. Генератор в заброшенном углу изо всех сил пытается поддерживать трель, становясь все тише и тише, а затем только шепчет, как только астроном дергает шнур под абажуром лампы.Когда весы превратятся в серебро, тогда шифер.
Иногда ей хочется, чтобы дверная мышь пережила долгую зиму, чтобы она могла выбежать в темноте и постучать по половицам, когда она закончит свою дневную работу. Вместо этого единственное дребезжание исходит от глотка настойки и флакона антивирусных таблеток с государственной печатью, которые стоят под лампой в форме ивы у пруда, каждый лист которой светится.
Она почти не смотрит на толстую книгу в твердом переплете, выглядывающую из темной окраины — Chemical Warfare, Vol.2— , ни на бардак рядом с ним, ни на флаконы с витамином С и D, разлитые по чашке Петри. Астроном нажимает язычок под согнутым в коленях корнем, и нити истекают.
Затем она проходит мимо полуоткрытой обувной коробки, переполненной старыми конвертами с надписью «Запретные зоны: Северное полушарие», под светом лампы, хрустальной, как сосулька. Сообщение повторяется на большой карте, прислоненной к стене за ним, где толстые чернильные крестики перечеркивают огромные участки суши и моря, оставляя неотмеченными лишь небольшие участки.Тонко нарисованный круг охватывает небольшой участок тундры, где стоит обсерватория. Поворот ручки, и сосулька растворяется в тени.
Астроном выключает шептало экранов компьютеров, лепестковое свечение торшеров. С каждым тушением ее кожа становится все бледнее, чужероднее. Она отводит плечи назад, когда чувствует, что становится тяжелее, когда ее шея начинает сгибаться.
Но все же она деликатно передвигается по студии. Она знает, что ее зрачки расширяются в темноте.Они соберут то, что осталось.
Каждая лампа, к которой она прикасается, — широкая в плоском изгибе зонта, мягкие, надутые, как грибы, тонкие шейки из серебра и золота, — растворяется в осушенном окружении. Лунный свет из окон врезается в рабочие столы, прислоняется к самодельной карте солнечной системы шириной с южную стену. Астроном пробирается мимо него в дальний конец комнаты, но серебряные чернила кругосветных плаваний мелькают на ее лице, как и кобальтово-голубой рисунок окруженной кольцами планеты, набросков лун, газовых гигантов слишком мягкий. для посадки.Ее руководители до сих пор не заметили неточности карты, не прокомментировав несколько дополнительных созвездий, горстку пульсирующих квазаров и даже запасную зеленую планету, которую астроном нарисовал на орбитах галактики. Маленькие вещи все ее собственные. Другой мир.
Последний слой света исходит от деревянной лестницы, поднимающейся по задней стене.
Эти ступени ведут в квартиру на втором этаже, к основанию смотрового купола, где в небо смотрит большой телескоп.Где-то, думает астроном, кто-то должен оглядываться на него. Неосознанно и неизвестно, слишком далеко.
Она цепляется за перила, поднимаясь вдоль стены, где неровными рядами висят несколько фотографий в рамках и правительственные документы, освещенные полосой праздничных огней, похожих на траурные фонари, плывущие вверх по течению. На одном фото ее мать и отец в устаревшей одежде и с яркими белыми улыбками перед своим маленьким деревянным домом, окруженным бересклетами и каплями росы.Семейный дом. В другом астроном и ее брат парят над праздничным тортом, широко улыбаясь, чтобы закрыть глаза. В третьем, четвертом и пятом пена разбивающегося моря о песок подвешивает свои раковины янтарной кладкой, теплой и переливчатой. Она ловит свое отражение в стекле, прикрывающее диплом по астрофизике, который висит рядом с потрескавшимся от влаги листом бумаги — «Запрос на переселение одобрен» — прибитым к стене с порванным конвертом и адресом, который она больше не знает наизусть.
Верхняя ступенька скрипит, когда вес астронома покидает ее, и свет тропы гаснет, стекло за стеклом.
Подождите.
Квартира наверху представляет собой невысокое поле светлячков среди жесткой металлической балки. Это тусклые фазирующие огни машин вдоль пола, это торжественный блеск телескопа, безликого проникающего в купол. Небольшой стул на колесиках пустует у подставки, вокруг него разбросаны бумаги и карандаши, похожие на упавшую черепицу, а лакированные листы космически-черных астрофотографий почти исчезают за булавками на стене.Комната погружена во тьму, а остроконечное окно, выходящее в тундру, блестит, как затмение в обратном направлении, отражая снег.
Час близок.
Астроном проходит мимо ее узкой латунной кровати, чтобы добраться до вида, проходит мимо опрокинутых ящиков рядом с кривыми подушками, где стоит единственная лампа с простым абажуром, черная и дремлющая. Ее грудь гудит. Кончики ее пальцев пульсируют от булавочных уколов.
Она ползает на подоконнике и молча смотрит наружу.
Это долгое мгновение.Момент года.
Выглядывает.
Это пик.
Снаружи тундра представляет собой бальный зал. Белый мрамор и воск. Даже планета с голубыми кольцами бледнеет со своими лунами за тонкой прозрачной завесой, которая стелется с горизонта, как дымка из очага в ядре земли. Основная масса утесов затвердевает, превращаясь в угольные отпечатки, их тени прочерчены и расходятся взад и вперед в медленном крещендо, в то время как океан снега расцветает фиолетовым в полосе, самые мягкие из его ямок вновь собирают свои формы.Следы недельной давности, здесь. Следы от саней есть.
Настоящей весной в детстве астроном сорвал цветы именно такого тона и вдавил их в листы давно потерянного дневника. Поля дома выросли в высоту и множество текстур. Она чувствовала царапанье ладоней, касание переносимого по воздуху семени на ветру, крупного, как мотылек, короткими теплыми ночами. Сколько следов осталось бы, если бы снег коснулся острова.
Был бы отец ее, всегда крупнее, всегда на шаг впереди.Ее матери, ползающей по берегам пруда за улитками с мягкими, как заварной крем, телами. Ее брат исчезает у подножия дерева, как будто он проник внутрь, его поза на его ветвях нимфа от пота и счастья. Небо для нее тогда было голубым пламенем далеких звезд, и самая большая из них всегда была наверху, ее свет был всего несколько минут назад, всегда новый. Миллион световых лет как открытая книга перед ее глазами.
А теперь переверни страницу. Вот первый четкий гребень спектра над кривой земли.Перистый пух на спине маленького лебедя. И вот, расцветая в палитре облаков, спичка неба ударяет в грифель линии горизонта и вспыхивает, вспыхивает красным, как праздничный бенгальский огонь, когда-то подаренный астроному ее братом так бережно, так красиво-опасно в теплую летнюю ночь . Снег тоже бледнеет после стольких лет голубизны лун и многокольцевой планеты, чисто-белой, как звезда на грани смерти. Но астроном здесь, и солнце пробивается, и у нее еще есть время, ибо мир вращается, и ее кровь в ее венах — жар импульса, сломя голову путешествует по пространству, чтобы догнать этот момент наверху.
земли.
Четыре минуты. Дуга света, красный огонь на холодном твердом снегу. Губы раздвигаются для вкуса жимолости.
Последнее прощание.
Медленный спуск.
Ослабление спектров обратно в фиолетовый, в призрак сброшенной кожи стрекозы, все еще цепляющейся за свой тростник.
Наклонившаяся планета многое потеряла. Астроном часто думает об одном конкретном типе потерь, который мог бы произойти во времена, когда еще не было машин, до великого глаза телескопов, появления электрического света и знаний об атомах.Она может представить себе ребенка, который должен был существовать сотни лет назад, может быть, на маленьком деревенском холме за много миль от города, который только что услышал свою любимую песню в первый и последний раз в своей жизни. Не потому, что она умирает или оглохнет, а потому, что она пришла посмотреть на бродячий оркестр, который не пройдет у нее снова, не очень долго, когда репертуар изменился, а она решила только сейчас что это окончание песни — может быть, длинная высокая нота или одна низкая — это самое чудесное, самое совершенное переживание в мире.
Она благословлена всего на несколько минут. Только это. Это все минуты, которые она узнает об этой музыке. Из всех минут ее жизни. Уловить его невозможно, даже если она соберет всех музыкантов, которых знает, потому что не знает, как научить их мелодии. Она проведет всю жизнь в мычании, пытаясь вспомнить момент такого короткого времени. Но песня навсегда в другом месте. Четыре минуты траура.
Астроном прижимает ладони к глазам, когда звезды вновь появляются в свете лун.Кольцевая планета выстоит. Тундра смягчается. Ее руки уходят влажными и сверкающими.
Еще через несколько вдохов неподвижности астроном отворачивается от своего фронтона и ставит ноги на деревянный пол. Глаз телескопа смотрит вверх и вдаль за потолок комнаты, панели купола простираются вниз от его центра, как гравитация притягивает капающий фейерверк. Он перекачивает изображения далеких галактик, свидетельствует о миллионах солнц. Оно зафиксировано и приковано. Астроном подходит к нему, нежно касается кончиками пальцев, как делают с плечом страдающего друга, который предпочел бы побыть один.
Она чувствует себя на двадцать фунтов тяжелее, словно астероид, но двигается. Она движется к кровати у лестницы. На ночном столике ровный белый склон единственной лампы манит синеву тундры за окном, и астроном поднимает руку, словно сквозь шум океанских приливов, и находит под абажуром бисерный шнур. Он почти слишком тяжелый, якорь на морском дне, но тянет. Клики. И вены ее руки зеленеют в золотом блеске. И белые простыни кучевые, и медь обожжена, как обсидиан, и дерево на столешнице — охра и умбра, цвета ее волос.Волны каждого замка текут, как песок дюн, как реки в джунглях, когда она кладет голову на подушку. Выходит на восточное окно фронтона. Луны и планета с голубым кольцом. Ее заснеженные следы. Ночной свет лампы.
Астроном закрывает глаза, когда в углу нижнего этажа, у покрытых солью сапог, снова начинается годовой отсчет. Старое притяжение из центра земли снова тянется к ней, и она прижимает его к одеялам, к холоду. Он вызывает снегопад на полюсе с возвращением темноты и собирает все еще вращающиеся спутники на их ежедневную орбиту.
Он подвешивает каждую звезду в недостижимом парении. Сегодня это так.
Через глаз телескопа вспышка в атмосфере регистрируется на тихих машинах, фиксируется компьютерами, не тревожа руку астронома. Их числа описывают метеор, сгоревший и исчезнувший. Элегия в знаках.
Low — это дрон генератора. Бесцветный, ночь. Медленно и неуклонно вселенная отходит от своих якорей, звездная пыль сгребается в архивы мертвых.
Астроном подчеркнула это в сносках своих книг: звезда может гореть десять миллиардов лет. Но ничто, в конце концов, не побеждает собственную жизнь. Галактики будут растягиваться. Однажды мир останется один. И все еще. Там, в кармане астронома. Она тянется к нему, когда спускается сон. Фрагмент столкновения. Ледниковая прохлада. Кусок старого камня лапилли с ее острова. Она отдает тепло на его поверхность от своей ладони, огонь настоящего для огня прошлого. Она имитирует сцепление мезосферы, через которое успел проскользнуть этот осколок мироздания.Небольшое спасение от крушения.
Где-то над головой метеор телескопа превращается в сажу. Но если хоть одна частица его конца приземлится в тундре на вершине мира, она увидит на черном горизонте подобие себя прежнего. Вдалеке мерцает в ночи лампа щипцового окна, и светлячки машин брызжут, как кометные следы, и тот возвратитель вселенной угаснет в комфорте, в блеске, в изумлении перед этими бесконечно малыми солнцами. Эти маленькие северные сияния.
Кристина Лео — журналист из Батон-Руж, штат Луизиана. Получив степень магистра иностранных дел в Университете Нотр-Дам в качестве научного сотрудника Sparks, она вернулась на юг, в мир публикации журналов, где тоскует по снегу, но радуется тому, что ей не приходится чистить подъездную дорожку. Ее предыдущая художественная литература была номинирована на премию ПЕН-клуба / Роберта Дж. Дау за рассказ для начинающих писателей и появляется в Саламандре как победитель премии художественной литературы 2019 года.
Кристина ЛеоFlip или Кристина Анстед из Flip критикует фанатов, которые утверждают, что она «слишком худая», и настаивает: «Я ем!» после расставания с Энтони
Звезда FLIP или Flop Кристина Анстед раскритиковала фанатов, которые утверждали, что она «слишком худая», и настаивала на том, что «я ем!»
Телеведущая подверглась критике после расставания с мужем Энтони.
11
Поклонники обратились в социальные сети, чтобы сказать Кристине, что она «слишком худая». Фото: Instagram11
Телеведущая настаивала на том, чтобы она елаКредит: Instagram11
Ее поклонники спросили, в порядке ли онаКредит: Instagram37-летняя девушка поделилась селфи в зеркало в полный рост в пятницу, которое она подписала: «Мой любимый наряд черное на черном на черном 🖤 #johnnycashvibes».
На фото Кристина была одета в черные джинсы скинни, разорванные на коленях, черный свитер с логотипом Chanel и черные сапоги.
Поклонники сбежались в раздел комментариев, чтобы отметить, как она выглядит худой, а один человек написал: «Она выглядит грустной и худой».
Другой фанат прокомментировал: «Ты в порядке, Кристина?»
Кристина рассказала ей о своих проблемах в видео в Instagram Story в пятницу.
11
Люди прокомментировали, что она выглядела «грустной и худой». Кредит: Instagram11
Кристина раскритиковала фанатов, сказав, что она «в порядке».
Кредит: Instagram. Мне нужно поесть.
«Это тот вес, который я всегда взвешивал.»
Кристина добавила: «Ребята, вы только что видели, как я рожаю детей, а затем возвращаюсь к своему первоначальному весу.
«Так что не волнуйся, все в порядке.»
Телеведущая подписала видео: «Охладите людей. Я ем, и я ем здоровую пищу».
11
Она сказала, что у нее такой же вес, каким она «всегда» былаКредит: Instagram11
Она объявила о своем разводе с мужем Муравей в сентябреКредит: InstagramЕще в сентябре Кристина сообщила, что они с мужем Муравей Анстедом расстались.
Рядом с фотографией бывшей пары, прогуливающейся по пляжу, она написала в Instagram: «Муравей и я приняли трудное решение расстаться.
«Мы благодарны друг другу и, как всегда, наши дети останутся нашим приоритетом.
«Мы ценим вашу поддержку и просим о конфиденциальности для нас и нашей семьи, пока мы движемся в будущее».
Бывшая пара впервые встретилась в октябре 2017 года и поженилась год спустя на свадьбе в стиле зимней страны чудес, которая состоялась в их доме в Ньюпорт-Бич.
11
Пара связала себя узами брака в 2018 годуКредит: Instagram11
Бывшая пара делит сына Хадсона вместеКредит: InstagramКристина и 41-летний Муравей приветствовали своего сына Хадсона в сентябре 2019 года.
Ранее она была замужем за своим партнером по фильму «Flip or Flop» Тареком Эль Муссой с 2009 по 2018 год.
У бывшей пары есть пятилетний сын Брайден и девятилетняя дочь Тейлор.
Тем временем Муравей делит дочь Амели, 16 лет, и сына Арчи, 14 лет, с бывшей женой Луизой Герберт.
11
Кристина также является матерью Брейдена и ТейлораКредит: InstagramСамое читаемое в разделе Развлечения
Новость о расставании Кристины появилась вскоре после того, как 39-летний Тарек объявил о своей помолвке со звездой сериала «Продажа заката» Хизер Рэй Янг.
Пара обручилась во время празднования своей годовщины на острове Каталина у побережья Лос-Анджелеса.
11
Она делит двоих детей с бывшим ТарекомКредит: InstagramFlip or Flop Звезда Кристина Анстед демонстрирует невероятную фигуру в сексуальном бикини, празднуя 37-й день рожденияКристина Анстед вынуждена защищать свой вес — смотрите ее видео
Ханна Харгрейв Звезда «Кристина на побережье» Кристина Анстед ответила на опасения фанатов, что она слишком худая, опубликовав в Instagram сообщение, в котором утверждается, что с ней все в порядке.Кристина Анстед хочет, чтобы все знали, что она в форме, здорова и чувствует себя «хорошо».
Звезда Flip or Flop поделилась своей фотографией в Instagram в пятницу, и пока она была засыпана комплиментами, некоторые из ее поклонников выразили ей беспокойство.
БОЛЬШЕ: Кристина Анстед ошеломляет в розовом бикини на спа-день в школе массивные сапоги.
Загрузка плеера…
СМОТРЕТЬ: Кристина Анстед записывает сообщение для фанатов, защищающих ее вес
Мама троих детей не улыбалась на фотографии, и некоторые фанаты отметили, что она выглядела «грустной», а другие назвали ее «тонкий» .
Некоторые спрашивали, все ли с ней в порядке, и Кристине было достаточно беспокойства, чтобы решить их проблемы.
Она обратилась к своим историям в Instagram, чтобы сообщить им, что все в порядке.
Разговаривая из своей машины, она сказала: «Итак, люди пишут, что я выгляжу очень стройной и мне нужно поесть.На самом деле я всегда так взвешивалась».
Появление Кристины на этом фото заставило поклонников встревожиться затем добавил: «Ребята, вы только что видели, как я рожаю детей, а потом возвращаюсь к моему первоначальному весу.
Она подписала: «Не волнуйтесь. Все в порядке».
В подписи к другому снимку она написала: «Охладите людей — я ем, и я ем здоровую пищу». ПОСМОТРЕТЬ: Кристина Анстед ошеломляет невероятным фото в бикини
У нее заболевание щитовидной железы Хашимото и СПКЯ (синдром поликистозных яичников), , а также кожные высыпания, вызванные некоторыми продуктами питания, поэтому ей пришлось полностью изменить свой оздоровительный режим.
см.: Christina Anstead Curss в милом розовый верх для безупречного утра Selfie
Christina — гордая мама — три
«Я был окончен кофеиной и недостаточности», — написала она в предисловии к своей книге The Wellness Remodel.«Я питался соками, протеиновыми батончиками и кофе и очень боялся жиров — любых жиров».
С помощью своего диетолога Кары Кларк, которая вместе с Кристиной написала кулинарную книгу, она придерживается здоровой сбалансированной диеты.
«Очень важно, чтобы я оставалась здоровой и чтобы мой мозг оставался активным», — сказала она. «Таким образом, я смогу быть рядом со всеми детьми и работать».
Подробнее ПРИВЕТ! Американские истории здесь
Понравилась эта история? Подпишитесь на нашу рассылку, чтобы получать другие подобные истории прямо на ваш почтовый ящик.
ЛУЧШЕЕ 2021 ГОДА | Кристина Сторм рассказывает о своей депрессии, панических атаках и пребывании в реабилитационном центре после смерти своего бывшего Джеймса Смолла
Она знает, что ей есть за что быть благодарной.
Любящий муж, трое прекрасных детей, потрясающий дом на берегу канала в красивом приморском городке.
Но Кристина Сторм побывала и в аду, и обратно. У нее диагностировали депрессию и беспокойство, и она провела время в реабилитационном центре после того, как выпила бутылку вина за рулем и разбила машину.
Она также вызвала беспокойство, опубликовав тревожные сообщения в социальных сетях, в которых сказала, что хочет умереть.
ПОДРОБНЕЕ| 7de Laan актриса Ингрид Паулюс наносит ответный удар злобным троллям
Но сегодня, по словам 46-летней бывшей модели, сегодня хороший день. «Я накрасилась», — рассказывает она нам по видеосвязи из своего дома в заливе Сент-Фрэнсис, где она живет с мужем Полом Нелом (49 лет) и их детьми, Иви (5 лет) и Винсентом (3 года).
Шестнадцатилетняя Эрин, дочь Пола от предыдущего брака, тоже живет здесь и помогает Кристине разобраться в тонкостях Zoom.
Кристина хорошо выглядит. Она покрасила челку в платиновый цвет, «чтобы немного скрыть возраст», а остальные пряди завязала шарфом в горошек.
Она носит кольцо в носу, которое купила за R5, чтобы отпраздновать успешное пребывание в реабилитационном центре, сообщает она нам.
Одна большая смешанная семья Винсент, Руби, Иви, Христианс, Пол и Эрин, дочь Пола от предыдущего брака (Фото: Facebook @Christina Storm)
«Посмотрите, как здесь красиво», — говорит она, указывая на свой вид над спокойной водой.Кристина управляет здесь гостевым домом, и на первый взгляд жизнь выглядит прекрасно.
«Это действительно рай, чтобы проснуться», — соглашается она. «Вот почему некоторые люди не могут понять, что я в депрессии».
Ее жизнь рухнула после того, как в июле 2019 года скончался бывшая звезда регби Джеймс Смолл, ее бывший и отец ее старшего ребенка Руби (15 лет).
«Мы все еще проходим процесс исцеления. Жизнь так хрупка. В ночь смерти Джеймса у меня случилась первая паническая атака — я не знала, что такое может случиться со мной.”
Последовали новые приступы паники, а также парализующие приступы тревоги.
«Я просыпался утром с ледяным ощущением, бегущим по моему позвоночнику. Он держал меня в крепкой хватке — мне приходилось ходить взад-вперед, я не мог дышать.
«Никогда в жизни я не думала, что буду страдать психическим заболеванием, — говорит она. «У меня такой счастливый характер — жизнь всегда была для меня веселой. Но вот я сейчас».
Она принимает антидепрессанты и лекарства от беспокойства и пытается справиться со своими демонами, говорит она.
Покойный бывший спрингбок Джеймс Смолл и Руби, его дочь с Кристиной (Фото: ER Lombard)
Теперь она знает, что не может пропустить ни дня приема лекарств. «Однажды я пропустил три дня, и черные собаки вернулись за мной».
Хотя сейчас ей лучше, ей все еще нужно мотивировать себя, чтобы каждое утро вставать с постели и убеждать себя, что у нее будет хороший день.
Ситуация достигла апогея вскоре после смерти Джеймса от сердечного приступа. «После похорон Руби решила переехать к моей сестре в Баллито недалеко от Дурбана.
Она горожанка, ей нельзя оставаться в Сент-Фрэнсис — там нет ни Старбакса, ни магазинов с дизайнерской одеждой. Джеймс тоже был таким — Дизель, Армани, это было невероятно».
Она поехала навестить дочь в Баллито через месяц после похорон. «Для меня было травмой оставить там своего ребенка, — говорит она.
Кристина прилетела обратно в Порт-Элизабет, где она оставила свою машину, и, возвращаясь в залив Сент-Фрэнсис, открыла бутылку красного вина. «Я выпила его, когда ехала», — говорит она.«Когда я добрался до моста примерно в 10 минутах от дома, у меня отключилось электричество. Я попал в аварию. Пол нашел меня в кустах.
Со своими детьми Винсентом и Эви. Кристиана говорит, что ей было очень трудно находиться вдали от них, пока она посещала реабилитационный центр. (Фото: Пол Нел)
Кристина позвонила мужу с похорон Джеймса и сказала ему, что не справляется — она слишком много пьет, она вышла из-под контроля. «На следующий день после того, как я разбил машину, женщина из Анонимных Алкоголиков пришла ко мне домой, чтобы поговорить со мной, а через неделю я записался в реабилитационную клинику в Плеттенберг-Бей.
Расставаться с Иви и Винсентом было тяжело, признается она. «Мы сказали им, что мама уезжает работать на месяц.
«Я давно не следил за собой. Я подчеркнул о Руби — я не мог забрать ее душевную боль из-за потери отца. Джеймс умер. Это было сложно.»
Поначалу в реабилитационном центре было страшно, говорит она, — она была с группой незнакомцев, вдали от своей семьи. «Первые три ночи я просто сидел и плакал на этой кровати. Меня поставили на самосуд. Я не хотел покончить с собой, но медсестра всю ночь наблюдала за мной.
Кристина говорит, что ее муж Пол Нел — ее опора (Фото: Пол Нел)
«Я плакала о своих маленьких детях — им не разрешали видеть меня первые две недели. Было очень много правил. Но все было хорошо — рутина и терапия помогли мне справиться со смертью Джеймса, хотя я до сих пор не могу смотреть на его фотографии».
У Кристины и Джеймса были бурные отношения, перемежающиеся несколькими разрывами, но их по-прежнему связывала крепкая связь.
«Руби знала, что ее отец не был невинным ангелом, но был ее лучшим другом.Она так похожа на него, бунтарка в душе, цыганка и путешественница, которая не хочет быть привязанной. И на протяжении многих лет Джеймс был для меня огромной поддержкой».
Реабилитационный центр помог ей взять под контроль употребление алкоголя, но у Кристины все еще были проблемы, что стало очевидным после того, как она опубликовала серию тревожных постов и комментариев в социальных сетях.
«Я хочу умереть, — написала она недавно, — но у меня есть прекрасные дети, которым я нужна».
Сейчас ей лучше, говорит она. Она избегает всех стимуляторов, включая кофе, который может спровоцировать приступы паники.
Выпивка осталась в прошлом, и восемь лет назад она бросила курить по пачке в день.
В Сент-Фрэнсис Бэй у нее отличная система поддержки – соседи, другие мамы маленьких детей и друзья. Пол тоже скала, добавляет Кристина, и она тоже обращается к своим сестрам, когда мир начинает тесниться или она чувствует себя на грани приступа паники.
«Они рассказывают мне о разных вещах. Я заземляюсь, ставлю ноги на пол. А потом я сосредотачиваюсь на разных вещах, которые я вижу, чувствую, обоняю.”
ПОДРОБНЕЕ| Вдова Рубена Крюгера празднует обретение новой любви и жизни в Америке
Руби понимает, через что проходит ее мама, говорит Кристина. Они разделяют горе, которое они все еще испытывают к Джеймсу, и это действительно помогает.
Кристина очень гордится своим старшим сыном, который хорошо учится и в прошлом году успешно выполнил школьные задания, несмотря на потрясения, вызванные пандемией. Подростка рекламировал модельный скаут, и недавно он записал телевизионную рекламу.
«С ее характером она далеко пойдет», — говорит ее мама. «Она гораздо более разумна, чем я был в ее возрасте».
Кристина надеется, что рассказ о своем опыте психического заболевания поможет еще больше разрушить клеймо. По ее словам, пандемия делает все намного хуже, и многие страдают от беспокойства.