Толстая саша из дома 2: Саша Черно не всегда была такой толстой

Участник шоу «Дом-2» Иосиф Оганесян рассказал о плюсах и минусах партнерских родов, последние новости, подробности, личная жизнь, звезды шоу-бизнеса :: Шоу-бизнес :: Дни.ру

Участник скандального шоу «Дом-2» признался, что рождение первого ребенка сплотило его с избранницей. В минувший четверг Александра Черно родила сына. Звезды телепрограммы заявили, что роды прошли не так легко, как они себе представляли.

Беременность стала настоящим испытанием для Иосифа Оганесяна и Александры Черно. За несколько дней до родов участница проекта «Дом-2» жаловалась на плохое самочувствие и жуткие боли в животе.

Напомним, что Саша Черно несколько раз попадала в больницу из-за тренировочных схваток. По словам мужа звезды телепрограммы «Дом-2», долгожданный первенец появился на свет на 41 неделе, когда организм Александры не был готов к родам.

Из-за того, что девушка не справилась с сильной болью, врачи были вынуждены делать операцию кесарева сечения. Как сообщила сама Черно, в 4 утра отошли настоящие воды, а уже спустя полтора часа начались схватки.

«Вот тут и было «веселое» время. Ждали до 8, до 9, потом до 10. Шейка даже на миллиметр не сдвинулась», – откровенно заявила Александра в личном блоге «Инстаграм».

Отметим, что Иосиф Оганесян переживал не меньше звездной супруги. Экс-участник реалити «Дом-2» каждый день находился рядом с будущей матерью и всячески ее подбадривал. Даже в тот момент, когда врачи приняли решение делать операцию, Иосиф ни на шаг не отходил от своей возлюбленной.

Звезд шоу «Дом-2» неоднократно спрашивали, планируют ли они партнерские роды. Пара долгое время сомневалась и не могла дать точного ответа. В итоге Иосиф действительно был рядом с супругой с самого утра и до конца операции.

Сейчас Оганесян признается, что рождение сына сделало его самым счастливым человеком. По словам участника телестройки, подобный опыт только сблизил супругов и подарил им совершенно новые эмоции.

ЧИТАЙТЕ «ДНИ.РУ» В «ТЕЛЕГРАМЕ» – ИНТЕРЕСНЫЕ НОВОСТИ И ПОДАРКИ

Лев Толстой обожал Шопена и плакал над музыкой Бетховена

Лев Николаевич Толстой и его младшая дочь Саша очень любили играть на рояле в четыре руки.

О том, какую музыку слушал великий писатель, сочинял ли он сам, передалось ли его увлечение детям и внукам, рассказывает музыковед, заслуженный деятель искусств Республики Карелия Ольга Белова.

Музыка обладала для Толстого необычайной притягательной силой. «В то время, когда я слушаю музыку, — писал он, — …какое-то странное сладостное чувство до такой степени наполняет мою душу, что я теряю сознание своего существования…»

Его старший сын, Сергей Львович, утверждал, что не встречал в своей жизни никого, кто бы так сильно чувствовал музыку, как отец. Музыку писатель не просто любил — степень его вовлеченности и погруженности в нее была максимальной.

 

В молодости, когда Толстой еще был студентом Казанского университета, у него возникали разные мысли о том, кем быть. Одно время он даже рассматривал для себя возможность стать профессиональным музыкантом. И, возможно, если бы его мать, которая была прекрасной музыкантшей, не умерла так рано, всё могло бы быть иначе в судьбе будущего писателя.

Как писал его сын Сергей Львович: «В Казани Л. Н. Толстой стал сам учиться музыке, отчасти самоучкой, отчасти у плохих учителей».

В более поздние годы Лев Николаевич много размышлял о том, почему музыка способна оказывать такое могущественное воздействие на человека. Он задавался вопросом, как это происходит, пытался постичь тайну музыки, и после долгих размышлений в Дневнике 1853 года сформулировал такое определение: «Музыка есть искусство посредством троякого сочетания звуков — в пространстве, времени и силе, воспроизводить в воображении различные состояния души».

Любимейшим композитором Льва Николаевича был Фредерик Шопен — полное собрание его сочинений хранится в «Ясной Поляне».

Ноты Толстой покупал в большом количестве и при каждой возможности. Такой огромной нотной библиотеки, пожалуй, не было ни у одного русского писателя того времени.

Очень любил Толстой музыку Франца Шуберта, Вольфганга Амадея Моцарта, Людвига ван Бетховена.

 

В 1890-е годы, работая над трактатом «Что такое искусство», он высказывал о музыке Бетховена очень негативные суждения, и поверхностные читатели сделали неправильный вывод, что писатель Бетховена не любил. Но на самом деле он его обожал, очень хорошо знал и зачастую именно над его музыкой плакал. Французский писатель, музыкант и корреспондент Толстого Ромен Роллан так писал в своей книге «Жизнь Толстого»: «На самом деле, несмотря на несправедливые нападки на Бетховена, Толстой гораздо глубже чувствует его музыку, чем большинство тех, кто ныне превозносит великого композитора… и, пожалуй, ненависть Толстого была бы приятнее Бетховену, чем любовь теперешних его поклонников».

Ноты. Й. Гайдн 10 сонат для фортепиано.

Особую любовь писатель испытывал к народным песням. Его старший сын Сергей Львович писал: «Лев Николаевич жил в годы наибольшего распространения русской народной песни. Он с детства слышал, как в Ясной Поляне и других деревнях бабы играли свои песни, слышал народные песни на Волге, в Казанской и Самарской губерниях, у казаков, у солдат и в других местах…».

 

У него была большая любовь к цыганской музыке. Слушать цыганские хоры, особенно в пору молодости Толстого, было особым удовольствием для любителей. Они пели настоящие русские песни на свой цыганский манер. В Туле был один из лучших цыганских хоров, который по своему профессионализму и популярности не уступал московскому.

Во времена молодости Толстого даже было такое понятие — цыганёрство. Увлекаться цыганской музыкой — значит цыганёрствовать, ездить на выступления цыган, приглашать их к себе в усадьбу.

Как бы сказали сейчас, это было интерактивное действо, когда невозможно было оставаться просто слушателем или зрителем. Человек вовлекался в это искусство.

Музыка звучит на страницах многих произведений Толстого. В некоторых ранних рассказах — «Люцерн», «Альберт» — музыка даже стала основной темой. Впечатления от народных и солдатских песен отражены в «Отрочестве», «Севастопольских рассказах», в повести «Казаки». Цыганская музыка звучит в повести «Два гусара» и в драме «Живой труп». В романе «Война и мир» герои поют, играют на арфе, фортепиано, гитаре, балалайке. Свою любимую героиню Наташу Ростову Толстой характеризует часто именно через музыкальные эпизоды — вспомним сцену русской пляски в гостях у дядюшки, описание первого бала, посещения оперного спектакля.

Лев Толстой с крестьянскими детьми.

В романе «Война и мир» в семье Ростовых молодёжь поёт квартет «Ключ», это произведение всегда звучало в семье Толстых. Его авторство приписывают Моцарту. Лев Николаевич разучивал ее и с крестьянскими детьми в яснополянской школе.

В 1889 году Толстой окончил повесть «Крейцерова соната», главным героем которой становится музыка Бетховена. Знаменитый пианист Александр Гольденвейзер вспоминал: «Я много играл Льву Николаевичу фортепианных и скрипичных сонат Бетховена, и никогда не было, чтобы он не радовался этой музыке. Некоторые произведения вызывали его восторг.

Помню, однажды, после исполнения «Крейцеровой сонаты», он сказал: «Я не вижу в этой сонате того, что я приписал ей в своей повести».
Многие русские композиторы очень ценили Толстого, общались с ним, часто переписывались.

 

Ноты. Й. Гайдн 10 сонат для фортепиано.

Пианист-виртуоз Николай Рубинштейн в Московской консерватории познакомил Толстого с Петром Ильичом Чайковским. Однажды музыканты консерватории специально для Толстого собрались и сыграли музыку Чайковского. Толстой был потрясен. «Может быть, никогда в жизни я не был так польщён и тронут в моем авторском самолюбии, — вспоминал Чайковский, — как когда Лев Толстой, слушая анданте моего квартета и, сидя рядом со мной, — залился слезами». Когда Чайковский внезапно умер, Толстой был потрясен. У него было ощущение, что он с ним не договорил о чём-то очень важном.

Лев Николаевич любил не только слушать музыку, он прекрасно играл на фортепиано, хорошо читал ноты «с листа».

За роялем он буквально забывал о времени. «Проснулся рано, пошел во флигель и целый день опять не видел, как провел за фортепиано», — писал граф.
Прежде чем садиться писать крупные произведения, работать над ними, Толстой часто искал вдохновение в музыке. Он садился за фортепиано и импровизировал в такт своим мыслям.
Но зато когда он погружался в литературное творчество, здесь уже музыке не было места. Он не мог слушать ее фоном — он относился к ней очень глубинно.

 

Сергей Львович Толстой, старший сын писателя.

В доме Толстых часто устраивали семейные концерты — и в Ясной Поляне, и в Москве, в Хамовниках. По субботам в летнее время всех домашних и гостей Ясной Поляны ждал музыкальный вечер. Сергей Львович писал: «А по вечерам мы делали музыку». Именно делали, а не играли. Ведь в слове «игра» есть что-то несерьезное, развлекательное. Для Толстых же музыка никогда не была просто развлечением.

Летом 1895 года, когда композитор Сергей Иванович Танеев гостил в Ясной Поляне, он записал в своём дневнике: «Обнаружилось, что Л. Н. сочиняет. Я просил его сыграть его сочинения, но он колеблется». Оказывается, в студенческие годы, в Казани, Толстой дружил с братьями Зыбиными. Ипполит Афанасьевич и Кирилл Афанасьевич были дальними родственниками Толстого и хорошими музыкантами, а Кирилл даже сочинял музыку. С одним из братьев Зыбиных Толстой сочинил вальс, который впоследствии частенько играл в домашнем кругу. Тем не менее, Толстой сомневался в своём авторстве. Однажды во время одного из музыкальных вечеров в Ясной Поляне в 1906 году Толстой сыграл этот вальс по просьбе А. Б. Гольденвейзера, который тут же и записал его нотами. То же сделал и С. И. Танеев, находясь в соседней комнате. Таким образом, вальс фа-мажор Толстого дошел до потомков.

 

Лев Толстой и Ванда Ландовска у клавесина.

Известно, что в поздние годы жизни Лев Николаевич разлюбил посещать публичные концерты. Музыку он любил все так же, но вот выезжать в концертные залы отказывался. А тем временем и в Туле, и в Москве бывали концерты очень высокого уровня. Толстой был настолько уважаемым и знаменитым человеком, что многие музыканты стали ездить к нему! Например, величайший пианист Антон Рубинштейн, певец Федор Шаляпин…

Пианистка Ванда Ландовска приезжала к нему под Рождество из Польши играть на клавесине. Причем со своим инструментом!

Софья Андреевна разделяла любовь мужа к музыке. Она была неплохой пианисткой, но в более поздние годы не считала себя ровней Льву Николаевичу. Супруги часто играли в четыре руки. Укладываясь спать, их дети слышали, как родители допоздна играли на рояле симфонии Гайдна и Моцарта.

 

Софья Андреевна Толстая, жена писателя.

Великолепной музыкантшей была сестра писателя, Мария Николаевна. Когда он с ней музицировал, то очень волновался и даже в шутку снимал сапог с ноги, говоря, что так ему удобней играть.
Все дети Толстого любили музыку и играли на музыкальных инструментах. Но профессионально свою жизнь с ней связал старший сын Сергей Львович, он стал композитором, музыкальным этнографом, с 1926 по 1930 год был профессором Московской консерватории. В 1922 году его приняли в Союз композиторов.

Невероятно одарен музыкально был Михаил Львович Толстой. Сочинённый им романс «Мы вышли в сад» на слова его жены был в репертуаре у многих певцов того времени, в том числе у Вари Паниной, которая считалась королевой романса. Михаил Толстой играл на фортепиано, балалайке, гитаре, скрипке. Он был способен освоить практически любой музыкальный инструмент самостоятельно. Однажды в доме Толстого в Хамовниках пел Шаляпин. Лев Николаевич попросил его исполнить русскую народную песню. Шаляпин решил спеть «Ноченьку», но молодой тогда пианист Александр Гольденвейзер не решился аккомпанировать ему без нот. Тогда за рояль сел Михаил Львович и прекрасно справился с этой задачей.

Внучка писателя Вера Ильинична Толстая обладала великолепным голосом, низким, бархатным. В 1920-е годы она оказалась в эмиграции в Париже без средств к существованию, и спасло её певческое искусство. Она стала известной певицей, выступала под псевдонимом Вера Толь.

Много позднее, уже в Америке, песни и романсы в её исполнении были записаны на диск-гигант. Эта редкая пластинка есть в музее, там можно услышать и голос младшей дочери Толстого, Александры Львовны.

Музыка в Доме Толстого звучит и сейчас. Уже пятое лето подряд музей-усадьба «Ясная Поляна» предлагает своим гостям эксклюзивную программу «Музыка в доме Толстых». На этих вечерах звучит мемориальный беккеровский рояль, за которым играл писатель. Возрождается та удивительная атмосфера яснополянских музыкальных вечеров, которая была при жизни Льва Николаевича.

 

Зал Дома Льва Толстого. Рояль фирмы Беккер.

В зале — 22 гостя. Все они находятся очень близко к музыкантам, здесь нет сценического пространства. Музыканты тоже чувствуют эту особую атмосферу. Попадая на музыкальный вечер в зал второго этажа в Доме Толстого, люди меняются на глазах. И слушатели, и артисты отмечают: тебя охватывает ощущение, что Толстой здесь — вот вольтеровское кресло, в котором он всегда сидит, слушая музыку, — просто он ненадолго куда-то вышел.

Ближайший музыкальный вечер состоится 2 июня. Гостей ждет программа «Музыка романа «Семейное счастие». Это уникальное произведение, единственное у Толстого, написанное от лица женщины. Основная сюжетная линия проходит на фоне музыки — Моцарта и Бетховена. В этот день великолепный пианист Павел Нерсесьян сыграет «Фантазию» и сонату Моцарта до минор, а также «Лунную сонату» Бетховена.
Толстой на протяжении всей жизни искал ответ на вопрос, что такое музыка.

В повести «Детство» он писал, что музыка — это воспоминание о том, чего никогда не было, в поздние годы он нашёл потрясающее по точности и ёмкости определение музыки как стено­граммы чувств.

Однажды — это было уже в последний год его жизни — Толстой долго слушал Шопена в исполнении Александра Гольденвейзера.
Валентин Булгаков, его секретарь, сохранил для нас такие слова великого писателя: «Я должен сказать, что вся эта цивилизация — пусть она исчезнет к чертовой матери, но — музыку жалко!»

Фотографии предоставлены музеем-усадьбой Л. Н. Толстого «Ясная Поляна».

Александра Толстая — ДОЧЬ читать онлайн

ПУТЬ ТЕРНИСТЫЙ И МУЖЕСТВЕННЫЙ

1884 год — один из самых драматических в долгой жизни великого Толстого. Крайней остроты достигли его страдания за обездоленный, нищий, голодающий народ. А сознание, что он сам вопреки своей вере, своему идеалу продолжал жить по–барски, терзало и мучило его. Тогда же ощутимей стало отчуждение от жены, детей, неприятие их бытового поведения, господского, светского, праздного. В дневнике писателя немало горьких строк осуждения, самобичевания, признания невыносимости своего положения. «Очень тяжело в семье, — помечено там 4 апреля 1884 года. — Все их радости, экзамен, успехи света, музыка, обстановка, покупки, все это считаю несчастьем и злом для них и не могу этого сказать им… Как они не видят, что я не то что страдаю, а лишен жизни вот уже 3 года»[1]. И на другой день снова: «Целый обед, кроме покупок и недовольства теми, которые нам служат, — ничего. Все тяжелее и тяжелее» (т. 49, с. 78). Страстное желание Толстого, чтобы хоть, кто–нибудь в семье «воскрес», не сбылось. Ему казалось, что он «один несумасшедший… в доме сумасшедших» (т. 49, с. 99). Не выдержав, в ночь с 17 на 18 июня, взяв котомку, покинул усадьбу, чтобы «уйти совсем» (т. 49, с. 105). Однако вернулся с «половины дороги», так как на свет должен был появиться его двенадцатый ребенок. «Начались роды, — то, что есть самого радостного, счастливого в семье, прошло как что–то ненужное и тяжелое», — корил себя Толстой (т. 49, с. 105).

Утром 18 июня 1884 года в семье Толстых родилась девочка, названная Александрой.

Не ведал тогда Толстой, что эта девочка, столь неприветливо встреченная родителями, занятыми собой, сложными личными проблемами, займет огромное место в его жизни и сердце, поймет и услышит его, проникнется его демократическими религиозно–нравственными воззрениями, а своей трепетной преданной любовью осветит его закатные годы. Не ведал тогда Толстой, что из этого младенца сформируется личность масштабная, деятельная, внутренне свободная, отказывавшаяся жить во лжи, натура бунтарская. Не ведал он тогда, что этой девочке предстоит путь тернистый, что опалит ее война, что пройдет она через тюрьмы и лагерное заключение, что ждут ее изгнание и разлука с Ясной Поляной, превращенной ее усилиями в памятник отцу, с Россией. Не ведал он тогда, что этот нелегкий путь с тяжкими испытаниями и препятствиями, потребовавший от нее напряжения духовных и физических сил, мужества, пройдет она достойно, с честью, не ославив имя своего гениального отца. Не ведал он тогда, что дочь наделена литературным дарованием, что, следуя его шутливому совету писать «как дневник, о впечатлениях, о мыслях, главное мыслях и чувствах, которые приходят» (т. 81, с. 242), создаст мемуарные повествования высокого уровня.

Тогда, в теплый июньский день, до всего этого было далеко. Младшая дочь Толстого росла в многолюдной семье, с различными интересами, вкусами, дисгармоничной, несхожей с той, в которой проходило детство и отрочество «старших детей», ведь на них «положено» было много любви и бережного внимания. С Сашей все обстояло иначе. Сначала к новорожденной «приставили кормилицу кормить» (т. 49, с. 105), затем отдали на попечение старой няни, часто сменяющихся гувернанток и преподавателей. «Моя мать решила подготовить меня к экзаменам на домашнюю учительницу при округе, — вспоминала Александра Львовна. — … Меня с десяти лет учили английскому, немецкому, французскому языкам, музыке, рисованию»[2]. Софья Андреевна ответственно относилась к образованию дочери, приглашала к ней лучших педагогов, в том числе и по русскому языку и словесности, учила Закону Божьему, посещала с ней концерты. Но при этом Сашу не баловала «лаской и нежностью», не вникала в мир ее чувств, держала вдали от себя, часто раздражалась на нее, оскорбляла и унижала. Девочка на это отвечала дерзостью, упрямством, непослушанием. Софья Андреевна не раз сетовала на то, что «характер» у Саши «относительно окружающих делается невыносим; она даже бьет гувернантку», что она «груба, дика, упряма, измучила»[3]. Огорчали ее пристрастия девочки к лихим скачкам на коне по окрестностям Ясной Поляны, к собакам, к крестьянским работам, спортивным играм, мальчишеские замашки, нежелание учиться. Довольно рано обнаружилось противостояние матери и дочери, которая позднее откровенно писала о себе: «… чувство враждебности к матери выросло и приняло более определенные формы, бороться с этим чувством было трудно, оно мучило ее, отравляло ей ее отроческие и юношеские годы»[4]. Увы, это чувство проявило себя и в роковом 1910 году, осложнив обстановку в толстовской усадьбе, а ослабело оно лишь незадолго до кончины Софьи Андреевны.

Как знать, что в конце концов получилось бы из Саши, с ее затаенными обидами, ожесточенностью, чувством какой–то своей ущербности, если б рядом не оказался отец — чуткий, тактичный, нашедший к ней ключ. Поначалу он не очень замечал девочку, лишь когда она вышла из младенческого возраста, начал приближать к себе, и в дневнике замелькали записи: «Ходил с Сашей за грибами. Очень приятно», «Нынче ходил в другой раз с Сашей за орехами» (т. 52, с. 96). По мере того как дочь взрослела, между отцом и нею все чаще и чаще происходили уединенные беседы, серьезные, содержательные. Его влияние помогало Саше смягчать свой характер. Вот пометы в дневнике: «Сейчас Саша грубо сказала. Я огорчился, а потом постарался вызвать любовь, и все прошло», «Вчера огорчила Саша, и до сих пор тяжело, потому что не соберусь поговорить с ней» (т. 54, с. 73, 267). А те «хорошие» разговоры, которые писатель вел с дочерью в пору ее превращения из подростка в зрелого самостоятельного человека, исцелили ее израненную душу, заронили в нее зерна добра, веру в его гуманистические христианские идеалы, готовность к служению людям, милосердию.

С 1901 года начинается «служение» дочери писателю. Она делается его помощником: освоив машинопись и стенографию, берет на себя копирование его автографов, разбор почты, по его поручению отвечает на многочисленные письма. «Переписывать рукописи отца, — признавалась Александра Львовна, — было любимое мое занятие, особенно когда он писал художественное. Я могла сидеть ночи напролет, когда у него была спешная работа»[5].

Толстой ценил секретарскую деятельность Саши. И все же гораздо дороже ему была их духовная близость, сердечная любовь и доверие, скрашивающее его каждодневное существование в доме, где весь порядок воспринимался им как неправедный и абсурдный. «Саша уехала, — пометил он в дневнике 14 апреля 1910 года, в день ее отъезда в Крым для лечения. — … И люблю ее, недостает она мне, — не для дела, а по душе» (т. 58, с. 38), а в письме сознался: «Так близка ты моему сердцу… что не могу не писать тебе каждый день» (т. 81, с. 247). Часто, очень часто шли из Ясной Поляны в Ялту теплые отцовские послания. Иногда Толстой даже корил себя «за грех исключительной любви» (т. 8.1, с. 230) к младшей дочери.

Читать дальше

Полное содержание Дети Арбата Рыбаков А.Н. [5/39] :: Litra.RU

Есть что добавить? Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!

/ Полные произведения / Рыбаков А. Н. / Дети Арбата     — Знал.      — Он тебе рассказал, за что исключен?      — Рассказал.      — Так рассказал, как ты здесь слышал?      — Именно так.      — И после этого ты выдал характеристику?      — После этого и выдал.      — Как это понимать, товарищ Малов?      — Я написал, что было четыре года назад.      — А может быть, он и тогда обманывал партию?      — Он тогда партию не обманывал, он тогда краску на спине таскал.      — Какую краску?      — А вот, — Малов показал на стол, — которой ваше сукно красят.      — Что значит «ваше»? — побагровел Столпер.      — А что на вашем столе лежит.      — И что из этого следует?      — Парнишка, комсомолец, работал, завод строил. Что я должен написать? Что было, то было.      — Было одно, стало другое, — сказал Столпер примирительно, по-отечески, — если бы Панкратов обратился _только_ к тебе — это одно, а когда человек бегает по наркомам, использует родственные связи — это другое. Вот чего вы не учли, товарищ Малов.      — Может, и не учел, — упрямо возразил Малов, — только я его на работе видел. И трудно мне поверить, что он враг партии.      — Не такие люди становились врагами партии, — сказал Столпер. — Послушаем Панкратова…      Саша встал. Его исключат, это ясно. Все, что здесь говорилось, нелепо, но чем дальше катится дело, тем больше обрастает обвинениями, и он никак не может выбраться из этого рокового круга. Он не сумеет их переубедить. Нелепые эпиграммы, инцидент с Азизяном, Криворучко — вот факты. Действует неумолимая сила. И все-таки надо защищаться.      — Что касается Криворучко, — сказал Саша, — то на бюро я рассказал про случай с лопатами.      — Какие лопаты? — перебил его Столпер.      — Лопаты на стройке, кладовщика не было…      — Не крутите вола! — рассвирепел Столпер. — Отвечайте: почему вы защищали Криворучко?      — Я его не защищал. Я сказал только, что действительно стройматериалов не было.      — Значит, не только лопат, а и материалов не было, — усмехнулся Столпер, — так бы и говорили. Хорошо, продолжайте, — добавил он устало, подчеркивая этим, что задавать Саше вопросы бесполезно — выкручивается.      — Я не был знаком с Криворучко, никогда с ним в жизни не разговаривал.      Столпер покачал головой, причмокнул губами, но ничего не сказал.      — Что касается преподавателя по учету, то он вел курс халтурно.      — Марксизм — халтура? — Столпер в упор смотрел на Сашу.      — Нет, но…      — Все, Панкратов, хватит! — Столпер встал, одернул гимнастерку, она сидела на нем неуклюже, как сидит военная форма на узкогрудом и узкоплечем штатском человеке. — Мы вас выслушали. Вы не желаете разоружиться перед партией, вы и здесь пытаетесь нас обмануть. Вы свободны, идите! 8      Новый год встречали у Нины Ивановой. Стол украшал гусь с капустой, зажаренный Варей, бог знает, где она этому научилась. И надо веселиться до утра — ночью добираться не на чем. А утром прямо на работу, первое января — обычный рабочий день.      В единственном кресле, перекинув ногу за ногу и потягивая папиросу, сидела Вика Марасевич, сестра Вадима. Толстая, ленивая девочка, из тех, кто вечно спрашивает «что мне делать?», когда остальные работают, выросла в высокую белокурую надменную девицу. Таких в субботу вечером можно встретить в «Метрополе», а в воскресенье днем в «Национале». В последнюю минуту перед Новым годом она поссорилась с поклонником, поэтому очутилась здесь, что и давала понять своим скучающим видом.      Развеселить ее попытался Юра Шарок, начал за ней ухаживать, как бы скрывая этим свои отношения с Леной. Выглядело это странно. Их связь давно перестала быть тайной для всех, кроме Вадима Марасевича. Вадим еще не знал женщин, не допускал мысли об отношениях, которых сам не испытал и которые, по убеждению его, коренным образом меняют человека. В Лене он таких изменений не заметил.      Вадим рассуждал о разных разностях, перескакивал с оправдания Димитрова на постановку «Мертвых душ» во МХАТе, с «нового курса» Рузвельта на смерть Луначарского в Ментоне. Даже о вещах всем известных Вадим умел говорить так, будто их подноготная известна ему одному.      Перед тем как прийти сюда, Юра Шарок выпил с отцом, был оживлен и развязен. Его ухаживание за Викой всех бесит? Прекрасно! Тем более он будет ухаживать за ней.      Варя осталась дома якобы из-за гуся, не могла доверить его Нине. На самом деле взрослая компания привлекала ее больше, чем школьная. И Максим сказал, что приведет товарища, танцующего румбу. Сейчас этот молоденький курсант со странным именем Серафим старательно крутил ручку патефона.      Рядом с Серафимом стоял грустный Макс. Произошло решительное объяснение с Ниной, она отказала ему, даже не обнадежила. И делами Сашки он был расстроен — любил его, уважал, преклонялся перед ним.      Каково бы ни было настроение Саши, он не мог не прийти, он должен жить, как жил раньше. Новый год, он встретит Новый год.      И вот они сидят за столом, покрытым белой скатертью. Во главе стола — Нина, справа от нее — Максим, Саша, Варя, Серафим, слева — Вадим, Лена, Юра и Вика. Все блестит и сверкает, все расставлено, вкусно пахнет, вызывает аппетит, возбуждает веселье. За окнами морозная ночь, а им тепло, девушки в фильдеперсовых чулках, в туфлях на высоких каблуках. Планета несется по своему неумолимому пути, звездный мир совершает свое вечное движение, а они встречают от рождества Христова одна тысяча девятьсот тридцать четвертый год, у них водка, портвейн и рислинг, так они встречали одна тысяча девятьсот тридцать третий год, и селедка у них есть под горчичным соусом, и ветчина из коммерческого магазина, так они встретят и тридцать пятый, и тридцать шестой, и тридцать седьмой, и еще много других годов. Они молоды, не представляют себе ни смерти, ни старости, они рождены не для смерти, не для старости, а для жизни, для молодости, для счастья.      — Проводим старый год, — сказал Вадим Марасевич, — он был годом нашей жизни. Как говорят в Одессе, никто не устлал нашего пути розами. Но путь, устланный розами, это не путь жизни. Путь истинной жизни выстлан терниями…      Раздался бой часов, все задвигали стульями, встали, подняли рюмки.      — С Новым годом, с новым счастьем, ура! — гаркнул Вадим.      Зазвенели рюмки, тарелки с закуской пошли по рукам. Макс ловко резал гуся.      — Мастер! — сказал Саша.      — Был бы гусь… — Юра протянул свою тарелку.      — Максим, мне ножку, — подала наконец голос Вика.      — Вторую мне! — Вадим любил поесть.      — Марасевичи все заграбастают!      — Остановите Марасевичей!      Вадим постучал ножом о тарелку.      — Подымаю бокал за Макса, надежду Красной Армии!      — Макс! Максимушко! Не обдели, родной!      — Товарищи, у меня сперли вилку!      Вадим опять постучал ножом о тарелку.      — Выпьем за Серафима, единственного нашего гостя и тоже надежду Красной Армии.      — Молодой человек, ваше здоровье!      — Молодость не порок, а большое свинство!      — Серафим, где твой брат Георгий?!      Серафим порозовел лицом, встал, раскланялся, робея в этом шумном обществе.      Вадим провозгласил тост за Лену — нашу красавицу, за Вику — тоже ничего, он никому не хотел уступать площадку, этот говорун Вадим.      — Выпьем за школу! — предложил Максим.      — Привет сентиментальному бегемотику! — вставил Юра.      Макс исподлобья посмотрел на него.      — Отречемся и отряхнем?      — Я поддерживаю тост Макса, — вмешался Вадим, — не следует забывать о родных пенатах, об альма матер, о дорогих пепелищах.      — За школу, единую, трудовую! — иронически возгласил Юра.      Сопли! Слюни! Но хрен с ними! Хотят выпить за школу, он выпьет за школу, ему все равно за что пить.      — Юра, не делай нам одолжения, — заметила Нина. Ей не нравилось его ухаживание за Викой, она терпеть ее не могла, никто не звал ее сюда, возмущало, что Шарок обижает Лену.      Вадим обошел опасный риф.      — За Юрия Шарока, будущего генерального прокурора!      — Когда посадят — выручай, — добродушно добавил Макс.      — А теперь, — Вадим салфеткой вытер губы, — за хозяйку дома, за нашу Нину, сердце, душу и мозг нашей компании!      — Ниночка! Нинок!      — Тогда уж за обеих хозяек, — Саша обернулся к Варе.      Тоненькая, изящная, самая юная среди них, она молчала, опасаясь сказать что-то не так, Серафим делал робкие попытки с ней заговорить. Сашу забавляло его смущение, он сам обратился к ней, пытаясь втянуть в разговор и Серафима. Варя ответила охотно, обернулась к Саше, он близко увидел ее малайские глаза, нежное лицо.      Загремели стулья, отодвинули стол, все пошли танцевать. «Ах, эти черные глаза меня пленили, их позабыть не в силах я», — неслось из патефона. Юра танцевал с Викой, Вадим с Леной, Варя с Серафимом. Потом к ним присоединились Макс и Нина.      Когда меняли пластинку, Саша сказал:      — Братцы, дайте и мне потанцевать.      Он пошел с Варей, чувствуя ее гибкую фигурку, ее легкий шаг, ее радость. И он понял: все, что раздражало Нину — пудра, духи, подворотня, мальчики, — чепуха, не более как жадное любопытство маленькой женщины, входящей в жизнь, в прекрасный мир, молодой, светлый, от которого его теперь отрывают с кровью.      Ссора произошла неожиданно. Юра и Вика вышли в коридор, это и взорвало Нину.      — Ведь я просила не шуметь. У меня со-се-ди! — с красным от гнева лицом говорила она. — Нет! Обязательно надо толкаться в коридоре, как будто здесь мало места.      — Перестань, ну что такого, — улыбаясь, возразила Лена. Ей было неудобно: Нина подчеркнула и без того оскорбительное поведение Юры.      — Не заводись, — добродушно посоветовал Макс.      — Поражает такая беспардонность, — с тем же возбужденным лицом продолжала Нина. — Они уйдут, а мне с этими людьми жить.      — Прекрати, — сказал Саша. Ему тоже были неприятны и Юра и Вика, но он не хотел скандала.      Вадим попытался все обернуть в шутку:      — Моя сестра редко находит дорогу в туалет.      Все знали эти вспышки бешенства у рассудительной Нины, они проходили так же быстро, как и начинались. И наступил тот переломный час новогодней ночи, когда все уже устали, хотят спать и раздражаются по пустякам.      Юра сел с Леной, положил руку ей на плечо, холодно сказал:      — Очередная истерика старой девы.      Юра сказал это спокойно, обдуманно, положив руку на плечо Лены и тем подчеркивая, что их отношения касаются только их двоих. У него это не вырвалось.      — Прикуси язык, Шарок! — Саша исподлобья смотрел на него. Теперь есть повод за все с ним рассчитаться. Это Юркина мать рассказала Сашиной маме об исключении из института, вылезла с новостью. Саша чувствовал за этим Юркину недоброжелательность.      — Все выпили… — примирительно начал Вадим.      — Я давно знал, _что_ ты такое, — продолжал Саша. — Хочешь обрадовать этим открытием и других?      Юра побледнел.      — Что ты знаешь? Что, скажи!      — Не место, не время и не всем интересно!      — А почему ты выбираешь время и место? Почему _ты_ диктуешь? Высоко себя ставишь. Вот и допрыгался.      — Заткнись! — сказал Макс.      — Удар ниже пояса, — пробормотал Вадим.      — Это касается только меня, — спокойно ответил Саша, — а никак не тебя и твоих родственников. Мое мнение о тебе? Ты мелкий эгоист и себялюбец. На этом моя сторона заканчивает дискуссию.      — А ты голый король, — ответил Юра, — генерал без армии. На этом моя сторона тоже заканчивает дискуссию. — Он встал. — Идем, Лена!      — Лена! — окликнул ее Саша.      — Что? — Лена обернулась, дружелюбной улыбкой пытаясь сгладить конфликт.      — Большего дерьма ты себе не нашла?      Лена залилась краской и выбежала из комнаты. Юра задержался в дверях, посмотрел на Сашу и вышел за ней.      — Зря ты его так, — беззлобно заметил Макс.      — Не люблю прохвостов, — ответил Саша мрачно.      Но стало еще грустней. Не сумел сдержать себя и испортил новогодний вечер. 9      Лучше бы мама плакала. Она застыла, онемела, не спрашивала о подробностях. С Сашей катастрофа — вот главное.      Ее остановившийся взгляд разрывал Саше сердце. Вечерами она читала, не видя букв, механически переворачивала страницы, днем и ночью думала только об одном: рядом с Сашей нет мужчины, она не сумела сохранить семью, их несчастная жизнь травмировала его с детства.      Павел Николаевич сообщил, что приедет, как только освободится, месяца через полтора. Софья Александровна знала мужа — он рассчитывал, что за эти полтора месяца все уладится без него. Спрашивал: «Неужели Марк не может ничего сделать?» Вечный упрек, адресованный ее родственникам! Она написала Марку. Тот ответил, что скоро приедет на съезд и надеется все уладить. Эти письма ее не успокоили, Саша по-прежнему беззащитен.      Софья Александровна стала надолго уходить из дома. Саша смотрел, как она идет по двору, маленькая, полная, седая, одинокая. Он сам разогревал обед, иногда не разогревал — обеда не было. Куда она исчезает? Он звонил ее сестрам — она там не появлялась. Ходит по учреждениям, хлопочет за него, ищет влиятельных знакомых? Но нет у нее таких знакомых, всех ее знакомых он знал наперечет.      — Где ты была, где ты пропадаешь?      Она отмалчивалась или отговаривалась — нигде не была, ходила по Арбату, сидела во дворе.      Саша тоже бродил по Арбату, по знакомым с детства переулкам, вдоль старых барских особняков: колонны, лепной орнамент, ярко-зеленые крыши, белые оштукатуренные фасады. В Кривоарбатском на месте школьной площадки теперь выстроил дом архитектор Мельников; странное круглое здание. В школе окна подвалов, занавешенные ситцевыми занавесками, светились по-прежнему — как и раньше, здесь жили технические работники.      Саша вспомнил, как он вожатым отряда ездил с пионерами в лагерь в Рублево. «Едем в лагерь мы в Рублево, там давно уж все готово, вещи там давно у них, не хватает нас одних…» Он наводил тогда дисциплину железной рукой, пионеры его побаивались, не мог справиться только с Костей Шабриным, сыном школьного столяра, озорным и непослушным мальчишкой. После очередного проступка Саша решил отправить его домой.      Школьная повариха сказала тогда:      — Не отсылай, Саша, убьет его отец.      Что значит, убьет? Никто не имеет права убивать. Саше было жалко Костю, ребята просили за него, но отменить распоряжение значило подорвать собственный авторитет.      Они вернулись из лагеря, начались занятия. Отец Кости ничего не сказал Саше, однажды только остановился в коридоре и посмотрел на него долгим пристальным взглядом. Этот взгляд запомнился Саше навсегда. Как он жестоко и глупо все-таки поступил тогда. Интересы коллектива требовали дисциплины, ей в жертву он и принес маленького Костю. Он думал, что такое наказание будет полезно самому Косте. Подумал ли он о том, _как_ Костя предстанет перед отцом?      Из Плотникова переулка он сворачивал в Могильцевский, затем в Мертвый. Здесь в особняке против датского посольства помещался когда-то Хамовнический райком комсомола, тут восемь лет назад его принимали в комсомол. Он носил тогда кожаную куртку, презирал пижонов, никогда ничем не дорожил, кроме книг, и те, прочитав, дарил библиотеке, даже пытался создать школьную коммуну — воображение заносило его бог весть куда.      Почему именно с ним это случилось? Не должен ли он положиться на мнение большинства? Но Баулин, Лозгачев, Столпер — еще не большинство. Написать Сталину? Сталин понимает, что стране нужны специалисты, а не недоучки, презирает болтунов, а Азизян — болтун, Сталин не любит карьеристов, а Лозгачев — карьерист, ненавидит держиморд, а Баулин — держиморда. Со своим чувством юмора Сталин правильно бы оценил эти невинные эпиграммы. Но обращаться к Сталину по личному делу нескромно.      Как-то, возвращаясь домой, Саша увидел маму. Она стояла в воротах, кого-то высматривая.      Дойдя с ним до подъезда, сказала:      — Иди, я еще немного похожу.      — Замерзнешь.      — Я еще немного похожу, — повторила она, и на лице ее появилось упрямое, кроличье выражение, которое раньше предвещало новый скандал и ссору с отцом.      В другой раз Саша увидел ее на Арбате. Она медленно прошла мимо ворот их дома, остановилась у часовой мастерской, сделала вид, что рассматривает выставленные за стеклом часы, пошла назад, опять вглядываясь в противоположную сторону улицы, дошла до аптеки, остановилась, повернула назад. За кем-то подсматривает, кого-то выслеживает, как выслеживала отца, когда думала, что он встречается с их соседкой Милицей Петровной. Но отца нет, нет предполагаемых любовниц, нет больше ревности, а она опять во власти какой-то навязчивой идеи, смотрит в одну точку с тем же сосредоточенным, напряженным, упрямым выражением. Затем перешла улицу, как всегда, низко опустив голову, не глядя по сторонам, боясь увидеть надвигающиеся на нее машины. Шоферы резко тормозили, высовывались из кабин, ругались, а она, не оглядываясь, не оборачиваясь, не поднимая головы, спешила достичь спасительного тротуара.      Он спросил ее:      — Кого ты высматриваешь?      Она заметалась, боясь сказать то, во что Саша не поверит.      — Что ты скрываешь от меня?      Она посмотрела на него широко раскрытыми от страха глазами.      — За тобой следят.      Он удивился:      — Кто за мной следит?      — Один в шапке с опущенными ушами, другой — маленький, в бобриковом пальто, третий — в подшитых валенках, высокий, злой, их трое, они следят по очереди.      — Правильно! Зачем же всем вместе? — засмеялся Саша.      — Я каждого знаю в лицо, — продолжала она, — могу узнать по спине, по голосу. Я стояла в булочной, а тот, что в валенках, стал сзади, я не оглядывалась, но знала, что он стоит. Я получила хлеб, отошла, и он отошел, но хлеба не взял, он стоял за мной, чтобы показать меня другому, такой у них способ. Они догадались, что я их знаю, и, когда я оглядываюсь, исчезают, уходят в Никольский, а потом выходят из Денежного. А я сразу иду к Денежному и там его встречаю, он отворачивается, а я знаю, что это он.      — За кем же они следят: за мной или за тобой? — улыбаясь, спросил Саша.      — Они следят за нашим домом. Кто к нам приходит, кто выходит, когда ты уходишь, с кем идешь, с кем разговариваешь. Я оторвала в мясном рыбный талон, а он стоит сзади меня и говорит: «Надо четвертый талон». Я оглянулась, а он повернулся ко мне спиной, я его узнала по бобриковому пальто.      — Так и сказал: нужно четвертый? — совсем развеселился Саша.      Она кивала головой в такт своим словам.      — И постовой милиционер у Смоленского тоже с ними. Я однажды шла за высоким, он глазами показал милиционеру на какого-то человека, милиционер подошел к этому человеку и спросил документы, а высокий повернул обратно, увидел меня, злобно так посмотрел и потом два дня не появлялся, а маленький сказал, что ему попало от начальства.      — Кому сказал?      — Мне. Он мне говорит, когда стоит сзади, чтобы я одна слышала. И, если я оглядываюсь, поворачивается спиной. Я больше не оглядываюсь, чтобы не ставить его в неловкое положение, ведь он не имеет права разговаривать со мной. Я хорошо знаю его голос.      Саша с ужасом смотрел на мать. В их жизнь вползает нечто страшное. Он вырос в этой комнате, каждый предмет здесь был частью его жизни; все это стоит и будет стоять на месте, но уже без него. Он попал в водоворот, который тянет его ко дну. И в эту минуту он думал только о том, чтобы водоворот не втянул и маму — доброе, самое дорогое ему существо.      — Однажды я чувствую, он стоит за мной, — продолжала она, — я, не оборачиваясь, спрашиваю: «Вы не заберете Сашу?» Он молчит, ничего не отвечает. Я не выдержала, оглянулась, он приложил палец к губам, пятится от меня и пропал в толпе.      — Все это твое больное воображение, — сказал Саша. — Никто не следит ни за мной, ни за тобой, никому мы не нужны, подумаешь, государственные преступники! Смешно! Если надо меня забрать, давно забрали бы, не тратили бы времени на дурацкую слежку. И имей в виду: меня восстановят. Но сейчас все заняты съездом, не до меня, после съезда разберутся. Все остальное выбрось из головы. Не отравляй нам жизнь.      Она молчала, смотрела в одну точку, сутулилась, качала головой, будто у нее тик. Что бы ни говорил Саша, как бы ни переубеждал ее, она твердила одно — все именно так, как она рассказывает. Так было сегодня, и вчера, и завтра опять все повторится: она выйдет на улицу, увидит одного из троих, и если будет дежурить тот, маленький, то он опять ей что-то скажет, может быть, даже ответит, заберут Сашу или не заберут.      Тот, маленький, в бобриковом пальто, снова не ответил на ее вопрос, посмотрел с сочувствием и отвернулся. Теперь Софья Александровна ждала худшего. Ее настораживал каждый звук, тишина казалась зловещей. Часами стояла она у дверей, прислушивалась к шагам на лестнице или взбиралась на подоконник и смотрела, кто идет по двору. Как-то увидела милиционера и, охваченная страхом, ничего не соображая, заметалась по комнате. Милиционер не зашел в их квартиру, значит, пошел к соседям спрашивать о Саше. Никто о нем не может сказать плохого, но люди легко причиняют другим зло, вероятно, полагая, что этим отводят его от себя.      Все знают о Сашином деле, весь дом, все жильцы, всех, наверно, вызывали, ко всем приходили. Она сидела во дворе на скамеечке под маленьким железным козырьком, оценивала, кто как прошел, как посмотрел на нее, как поздоровался.      Позвонили из домоуправления, велели зайти Саше. Она всегда боялась домоуправления, но пошла сама. Требуют уточнить Сашину стандартную справку с места работы. Предлог! Управдома Носова Виктора Ивановича она знала двадцать лет, бегал по двору маленький Витька, и покойную маму его знала, и он ее хорошо знал и Сашу знал. Теперь едва взглянул, не спросил, почему Саша, студент, работает грузчиком, значит, все знает. И попрощался сухо. А паспортистка вовсе не попрощалась, притворилась, что занята.      Кто-то позвонил по телефону, спросил Сергея Сергеевича, она сказала, что никакого Сергея Сергеевича у них нет. Через пять минут опять спросили Сергея Сергеевича, но уже другим голосом. Потом опять позвонили, но не ответили, она слышала в трубке чье-то дыхание. Несколько раз вызывали к телефону Галю, их соседку, раньше ей так часто не звонили. Отвечала Галя обиняками, двусмысленно и, повесив трубку, опускала глаза, быстро проходила в свою комнату.      Милица Петровна, к которой она когда-то ревновала мужа и с которой теперь снова подружилась, обещала посодействовать. В молодости Милица имела влиятельных поклонников, а сейчас никого нет, всем надоела. Зато Маргарита Артемовна, старая армянка, они часто сидели вместе на скамеечке, спокойная, мудрая, обстоятельная женщина, сказала, что Саше следует на время уехать из Москвы, предложила даже поехать к ее родственникам в Нахичевань.      Софья Александровна ухватилась за эту мысль. Сама она побоялась высказать ее Саше и попросила об этом их соседа по квартире, Михаила Юрьевича. Такой совет должен исходить от мужчины.      Михаил Юрьевич, одинокий холостяк, интеллигентный человек в пенсне, собирал книги и гравюры. Комната его, заваленная альбомами, папками, уставленная старинной мебелью, навсегда пропиталась пылью фолиантов, запахами краски, клея и туши. Свои приобретения он обычно показывал Саше — любил с ним поговорить. Сегодня он показал Саше Дантов «Ад» с иллюстрациями Доре. Вихрь людей носился по преисподней, мужчины, женщины, дети, головы, руки, ноги, вечный огонь желаний, страстей, сжигающих человечество.      Кроме Данте Михаил Юрьевич приобрел изданного «Академией» «Государя» Маккиавели.      — Эту книгу я знаю, — сказал Саша, — рассуждения о власти наивны, далеки от научного понимания ее природы.      — Возможно, — уклончиво ответил Михаил Юрьевич, — но историю добрых и злых начал полезно изучать в любую эпоху, добрые начала не должны попираться ни во имя большого, ни во имя малого. Вы извините, Саша, что я вмешиваюсь, ваша матушка рассказала мне о ваших перипетиях, обещайте только не ругать ее за это. Знаете, береженого бог бережет. Почему бы вам не уехать к отцу или к дяде?      — Уехать? — удивился Саша. — Я не вижу причин. Дело не может разбираться без меня. Мама себя взвинчивает. Обыкновенная история, каких много, к сожалению. Меня хотят арестовать?! Исключено. Но если даже это допустить, то с одинаковым успехом арестуют у отца и у дяди. Или мне перейти на нелегальное положение?      Он засмеялся. Он, Саша Панкратов, скрывается от своих.      — Безусловно, страхи Софьи Александровны преувеличены, — согласился Михаил Юрьевич. — Но таково свойство политического дела: с каждой апелляцией вы вовлекаете в круг все большее количество людей, инстанций, дело разрастается, как снежный ком.      Саша с удивлением посмотрел на Михаила Юрьевича. Этот беспартийный, далекий от политики человек говорил точные вещи.      — Я верю в партию, — сказал Саша, — и бегать от нее не собираюсь. 10      Саша приехал на Старую площадь утром. На месте Китайгородской стены зияли мертвые провалы, лежали под снегом груды векового кирпича. Саша вошел в большое удобное серое здание — «Центральная контрольная комиссия», — в вестибюле на указателе кабинетов нашел номер кабинета Сольца и поднялся на второй этаж.      В длинном коридоре вдоль стен сидела молчаливая очередь людей. Из кабинета Сольца вышел молодой человек в синем бостоновом костюме, в белой рубашке и галстуке. Решив, что это посетитель, и видя, что никто из очереди не подымается, Саша открыл дверь.      В большом кабинете стояло два стола: маленький у двери, секретарский, и громадный, в глубине кабинета, за ним сидел Сольц — грузный, с седыми взлохмаченными волосами, короткой шеей, мясистым носом и «заячьей» губой, похожий на знаменитого шахматиста Эммануила Ласкера. Возле Сольца стоял человек с округлой фигурой и безликим чиновничьим лицом, подкладывал бумаги на подпись.      Видя, что Сольц занят, Саша присел на стул у дверей. Сольц посмотрел на него, он был подслеповат, не видел, кто именно вошел, знал, что никто без разрешения войти не может, а раз вошел и сел, значит, секретарь впустил и так, наверное, нужно. Чиновник подкладывал бумаги. А бумаги эти были судебные приговоры по делам осужденных членов партии. Так понял Саша из коротких комментариев чиновника, произносившего фамилию осужденного, его партийный стаж, статью уголовного кодекса и срок заключения. Статьи, которые он называл, ни о чем Саше не говорили. Сольц подписывал бумаги молча, насупившись, нижняя губа отвисла, лицо измученное, недовольное, казалось, он думает совсем о другом, еще более неприятном, чем сами приговоры, на основании которых осужденных исключали из партии.      Саша догадался, что попал сюда случайно, не вовремя, не имеет права здесь быть, но не мог встать и выйти. Если он выйдет, то неизвестно когда попадет сюда и попадет ли. Только сейчас он сообразил, что люди в коридоре ждут приема и ждут, наверно, месяцами.      Сольц взорвался неожиданно — седая голова затряслась, пальцы беспокойно забегали по столу.      — Восемь лет за сорок метров провода!      — Статья двадцать шестая, пункт «б».      — Статья, статья… За сорок метров провода восемь лет!      Чиновник наклонился к бумагам, пробежал глазами. Его лицо снова стало равнодушным. Материал оформлен правильно. И, сколько бы Сольц ни кричал, отменить приговор он не вправе.      Сольц тоже знал, что не вправе отменить приговор, осужденного следует исключить из партии и он должен это исключение утвердить, а изливать свое раздражение на чиновника бессмысленно.      Его взгляд опять упал на Сашу. Этот сидящий у двери незнакомый человек тоже раздражал его: кто он такой? Почему здесь?..      В эту минуту в кабинет вернулся секретарь, молодой человек в синем бостоновом костюме, которого Саша принял за посетителя. Он был опытный секретарь, много лет работал с Сольцем и сразу сообразил: Сольц взбешен каким-то приговором, раздражен присутствием в кабинете постороннего, а парень этот попал в кабинет по его, секретаря, оплошности, когда он отправился в буфет за папиросами.      Протянув дрожащий палец в сторону Саши, Сольц спросил:      — Что ему нужно?      В быстром взгляде секретаря Саша прочитал: «Говори, что тебе нужно, не медли!»      Саша встал.      — Меня исключили из института…      — Какого еще института? — закричал Сольц. — При чем тут институт?! Чего вы сюда все ходите?      — Из транспортного, — сказал Саша.      — Товарищ из транспортного института, — сказал секретарь деловито, — студент, его исключили из института.      И вполголоса добавил:      — Подойди к нему.      — Меня исключили за стенгазету и за конфликт по курсу бухгалтерии, — сказал Саша, подходя к столу Сольца.      — Какую стенгазету, какую бухгалтерию?! Что вы мне вкручиваете?!      — Это квалифицировано как политическая диверсия.      Сольц во все глаза смотрел на Сашу, видимо, не понимая, что вообще происходит, почему этот человек вошел в кабинет, слушает судебные приговоры, рассказывает о какой-то стенгазете, о какой-то бухгалтерии. ..      Чиновник усмехнулся чуть заметно, снисходительно, о высоты своей казенной самоуверенности — вот, мол, что бывает, когда пренебрегают установленным порядком ведения и оформления дел. Именно потому, что Сольц не понимает этого порядка, к нему и являются, минуя инстанции.      Эта снисходительная усмешка не ускользнула от Сольца. Исподлобья глядя на Сашу, он неожиданно спокойно сказал:      — Вызовите всех.      Саша продолжал стоять на месте.      — Что вы стоите! — закричал Сольц. — Идите отсюда!      Саша попятился. Секретарь знаками велел ему подойти.      — Кого вызвать? — вполголоса спросил он и положил перед собой листок со штампом «Партколлегия ЦКК ВКП(б)».      И только тогда Саша сообразил, что Сольц вызывает всех причастных к его, Сашиному делу. Первый раз за эти месяцы сердце его дрогнуло и к горлу подкатил ком. [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ] [ 24 ] [ 25 ] [ 26 ] [ 27 ] [ 28 ] [ 29 ] [ 30 ] [ 31 ] [ 32 ] [ 33 ] [ 34 ] [ 35 ] [ 36 ] [ 37 ] [ 38 ] [ 39 ] / Полные произведения / Рыбаков А. Н. / Дети Арбата

Смотрите также по произведению «Дети Арбата»:

«Я всегда знал, что уеду из Советского Союза» Саша Соколов о родителях-разведчиках, психбольницах и Канаде: Книги: Культура: Lenta.ru

На Первом канале состоялась премьера документального фильма «Саша Соколов. Последний русский писатель». Авторы Антон Желнов и Николай Картозия отправились в Канаду, чтобы расспросить Соколова о родителях-разведчиках, переезде в Москву, школе, семейных конфликтах, пребывании в психбольницах, эмиграции, романах «Школа для дураков», «Между собакой и волком», «Палисандрия» и книге «Триптих», о работе лыжным инструктором, отношении к людям, к слову и к Богу. Огромный отснятый материал не мог полностью войти в фильм. «Лента.ру» публикует фрагменты речи Саши Соколова, не вошедшие в картину.

О МЛАДЕНЧЕСТВЕ

Я долго не мог начать говорить. Родители дома, конечно, говорили по-русски, но на улице все говорили по-английски, а няня — по-французски. Мне нужно было выбрать, на каком из трех языков говорить. Поэтому я молчал до трех лет. Все думали, что я немой. Я вообще мало говорю в обычной жизни.

Я любил слушать. Я сидел под столом на кухне и слушал все кухонные разговоры взрослых. Они любили театр и рассказывали невероятные истории друг другу, изображали все в лицах. Это было прекрасно. Это была очень хорошая школа: сидеть под столом на кухне и все это слушать.

О ПОБЕГЕ СОКОЛОВЫХ ИЗ КАНАДЫ

Материалы по теме:

Наша семья бежала в связи с историей Игоря Гузенко. Он стал знаменитым перебежчиком и был, кажется, в то время одним из первых перебежчиков — разведчиков, которые совершили такое предательство. Он был шифровальщик. Однажды — это был, вероятно, 1945 год — он взял из сейфа более ста секретных документов, положил в детскую коляску (у него был недавно родившийся ребенок моего возраста, тоже, кажется, по имени Саша), и вместе с женой и сыном они вышли через ворота советского посольства. Сначала они пошли в газету, где им не поверили. Канада не хотела ссориться с советским правительством — они были союзниками по войне.

Соколов-старший получил задание от Берии и Сталина. Он был направлен в Канаду, чтобы выведать какие-то атомные секреты: связаться с кем надо и получить чертежи атомной бомбы. И все шло удачно, уже была организована первая советская шпионская сеть на американском континенте. Его официальная должность была заместитель военного атташе. Поскольку он был танкист по одному из своих образований, настоящий командир батальона, воевал на фронте, горел два раза в танке — ну и за его героическую, так сказать, биографию на него и пал выбор.

Отец закончил Бауманский институт, военную академию и шпионскую школу. Он поехал покупать канадские танки — для того чтобы они воевали в России, в Европе, но это липовое, конечно, было дело. По его мнению, эти танки ну совершенно никуда не годились, они были какие-то картонные, пробивались чуть ли не пулей. Он с энтузиазмом исполнял эту официальную обязанность, а на самом деле продолжал развивать шпионскую сеть. И был связан со многими коммунистами — в частности, с Розенбергами. И мать моя была связная. Она часто ездила в Америку, встречалась там с какими-то коммунистами, значительными какими-то лицами в науке, с физиками-ядерщиками. И в конце концов эта операция удалась, они получили необходимые чертежи.

Соколовы бежали из Канады по трассе Оттава — Ванкувер на поезде. Надо было уезжать, потому что несмотря на иммунитет в Штатах отец был заочно приговорен к смертной казни. Я прочитал это в английской книге, которую случайно обнаружил в Афинах. Поэтому с тех пор, как мы уехали из Канады, он очень редко мог выезжать из Советского Союза — только под чужим именем, с фальшивым паспортом.

Саша Соколов

Фото: предоставлено Татьяной Ретивовой

Я думаю, что это был 1946 год, примерно месяц март, и вот мы, когда добрались до Ванкувера, сразу с поезда попали на пароход, который ждал нас здесь. И это был советский пароход «Дальстрой», раньше он назывался «Генрих Ягода» — до того, как Генрих Ягода был репрессирован и расстрелян. В основном этот пароход курсировал между Владивостоком и Магаданом, он перевозил заключенных и тротил. Причем тротил он перевозил из Сиэтла. Я думаю, что даже родители не знали, какой груз там внизу, в трюмах.

Три недели, я думаю, мы плыли до Владивостока, это долгая история была. Всю дорогу сильно штормило, но отец всегда был увлечен теннисом, а там почему-то, на этом пароходе, был теннисный корт, и он продолжал играть с кем-то в теннис. Капитан этого парохода был замечательно веселым человеком и очень, видимо, любил детей, потому что постоянно пытался меня развлечь. А мне это внимание совершенно не было нужно.

Мы приплыли в Находку в конце марта, но был еще лед в заливе. Шли пешком с чемоданами в город, по льду. И это был первый советский город, который я увидел. А уже в июле того же 1946-го, через несколько месяцев, «Дальстрой» был взорван. Начался пожар, а в трюмах был тротил. Капитан приказал эвакуироваться. Ну, естественно, последним сходил он сам — он знал, что через несколько минут будет взрыв.

Вся команда быстро сошла на берег и укрылась за сопкой около порта. Они остались все в живых, а капитан погиб. Порт в Находке был уничтожен. Говорят, что сотни заключенных, которые занимались разгрузкой, погибли. Есть письмо Берии, адресованное Сталину: доклад о случившемся в Находке с перечислением конкретных разрушений и цифр.

Мы сели в поезд, и я впервые увидел свою новую Родину. Она была в ужасном состоянии, эта страна. Послевоенная разруха, массы людей, ветеранов, искалеченных на войне. Много инвалидов. Дальше была жизнь в Москве.

Саша Соколов и Ольга Матич

Фото: russianwriters.berkeley.edu

Ведь мы же эмигранты, мы же знали, что уезжаем навсегда. И кошмар состоит в том, что тебя, наверное, сейчас арестуют. Ты ждешь ареста. Примерно так же, как мой отец, — он ждал ареста всю свою служебную жизнь. Под кроватью у родителей стоял готовый чемодан. Там были свечи, фонарик, одежда, какая-то смена белья. Они вот так жили. Я помню, как исчезали соседи в нашем большом доме на Велозаводской, угол Машиностроения. Исчезали и больше они не появлялись уже. Это был военный дом, там военные жили — генштабовцы.

ОБ ОТЦЕ

Отец был 185 сантиметров роста, крупный, широкая кость. Глаза желтые, крупные, крупная голова, крупный подбородок, скулы вполне выдающиеся, очень красив. Говорили, что он очень хорош. Я помню в детстве, когда он появлялся, скажем, у нас на даче, или мы ехали куда-то в гости, когда гости собирались на даче у нас, или мы ехали на чью-то дачу, в квартире организовывались пиры — и женщины были в тихом восторге. Они очень любили его, он поэтому, собственно говоря, стал дипломатом, потому что нужно было обаивать людей — у него это было. Он умел, он знал, как говорить с людьми. Его подпольная кличка была Дэви. Он был рыжий, рыжий с желтыми глазами. Я не знал, в сущности, кем он был, чем он занимался.

Его не посадили потому, что, видимо, он расположил к себе Берию. Возможно, самого Сталина. Он чем-то выделялся: высокой честностью, исключительностью. Идеологически он был живым воплощением Советской власти. Я не думаю, что он действительно верил в систему, но он умел доказать и показать, что он верит.

В конце концов после многих лет службы в ГРУ молодые офицеры решили от него избавиться. Состоялся заговор на праздновании 9 мая — по-моему, 1969-го года. Он с группой офицеров возвращался из гостей, переходя Смоленскую площадь. Его сбила машина. Он единственный, кто пострадал. То есть это был запланированный наезд. Он провалялся в госпитале два месяца, его собрали просто по частям.

Пока отец был в больнице, состоялся суд офицерской чести, и его уволили из ГРУ за то, что он организовал пьянку офицеров и сам же стал жертвой этой пьянки. Он был абсолютно нетерпимым человеком, требовательным, жестоким. Естественно, его не любили. Если какой-то младший чин просил его разрешения уйти на несколько часов, чтобы, скажем, навестить своего ребенка, отец мог его отпустить с работы, но тут же организовывал слежку и выяснял, действительно ли он пошел к больному сыну или идет к любовнице или в магазин стоять в очереди за каким-то дефицитным товаром.

Отец никогда не плакал, хотя он был очень чувствительным к музыке. Однажды в гостях он сел к роялю и прекрасно играл Шопена. До этого — никогда ничего, а тут — о-па. Он был прекрасно образован с детства, потому что вырос в дворянской семье, его отец и братья отца, его дядья, были невероятно талантливы.

Они все были математики. У них было семейное прозвище: неисправимые отличники. Но отец не ценил своего происхождения, ему это было даже неприятно. Это ведь были 1920-е годы, после революции, надо было строить карьеру, как-то себя показать с хорошей стороны перед новой властью. И поэтому он ушел из своей дворянской семьи, хлопнув дверью.

В то время он был комсомольским секретарем Бауманского института, и на общем собрании института он выступил с отречением от своей семьи. Сказал, что считает, что не принадлежит тому классу людей, а отныне и навсегда с рабочим классом. Его слова не разошлись с делом: закончив институт, он поехал на какое-то время работать в Туркмению, куда-то там на Восток. Просто в литейный цех рабочим. Потом танковая академия в преддверии войны. Люди чувствовали приближение войны, и он решил стать танкистом.

О ЖИЗНИ В СССР

Переезд в СССР стал огромной травмой для меня. Из такой уютной страны как Канада я вдруг оказался лицом к лицу с неблагополучным послевоенным обществом, где царила преступность разного уровня, прежде всего уличная. Мне было тяжело выходить даже во двор погулять. Меня травили ребята с нашего двора, поджигали вещи: свитера там, куртки. Оружие у многих было, пистолеты. Это был Пролетарский район Москвы, там много заводов — завод имени Сталина знаменитый, потом ставший ЗИЛом имени Лихачева.

Отец иногда меня наказывал, это были в основном оплеухи. Мать тоже — тяжелая у нее была рука, сибирская ручка такая. Но потом в один прекрасный день все это кончилось. Я взял в руки стул и, когда отец в очередной раз хотел меня ударить, сказал: «Я сейчас возьму нож и зарежу вас обоих». Все. С этого момента все было тихо — относительно, конечно, тихо.

О ШКОЛЕ

В школе я пользовался успехом и у девочек, и у мальчиков. Стихи мои знали наизусть, я выделывал какие-то смешные штуки, разыгрывал учителей. Притворялся мертвым, вешался в шутку. А до этого я был гадкий утенок. Был такой период в отрочестве, когда я не любил себя в зеркале. Мне казалось, что я никогда не буду достойным своих родителей в смысле внешности, потому что мать была удивительной красоты.

Я писал открытые письма учителям от имени класса — скажем, требовал снизить требовательность, больших прав для себя и для одноклассников. Но это были очень смешные письма. У нас классным руководителем была учительница физики по имени Ирина Борисовна. Я прозвал ее Звериной Барсовной и писал ей письма, которые начинались именно так: «Уважаемая Зверина Барсовна. Я, от имени учеников…»

Саша Соколов (второй слева)

Фото: предоставлено Первым каналом

Она была с большим юмором человек, зачитывала эти послания на собраниях, и класс вообще умирал со смеху. Это были счастливые годы в той школе, где я учился последние два года. Мне очень симпатизировали учителя, и только, наверное, в результате вот этих хороших душевных отношений я закончил школу. Вытянули меня, в общем.

О МАТЕРИ

Я думаю, что какой-то ген мне передался по материнской линии. Ну, мать ведь тоже человек трагических настроений была. Она часто говорила о необходимости самоубийства. Она читала, конечно, всю мировую литературу, она была книгочеем потрясающим. Гоголь был ее любимым писателем, она возила меня специально на Украину, в гоголевские места.

Посещение кладбищ — не только Ваганьковского, но и Симоновского и Новодевичьего — было для меня чем-то вроде домашнего образования. Меня тоже интересовала тема смерти — это ведь самое интересное, что есть в жизни.

О ПСИХБОЛЬНИЦАХ

Там были прекрасные военные врачи. Там не просто кормили, а можно было себе на день вперед выписывать из меню, что ты хочешь на завтрак, обед и ужин. Выбор был колоссальный, я никогда дома так не ел. Там же генералы лежали сумасшедшие всякие, офицеры.

А в настоящем дурдоме, в Кащенко, там был вертеп. Это невероятный какой-то живой театр, где сто человек не имеют права находиться днем в палатах, и они вынуждены метаться в длинном коридоре туда-сюда.

Ты можешь стоять у стены и просто наблюдать за этими людьми, за этими лицами, за их речами. Какие речи! А сколько людей, которые вообще находились там десятилетиями, потому что они были политические. Среди них были, так сказать, пациенты с вялотекущей шизофренией — знаменитый термин.

Внутри любого, я думаю, обычного сумасшедшего дома есть группа лиц, которые более или менее нормальные, они обычно нормальные, но с ними случаются припадки, скажем, буйные, но в общем они нормальные. Это так называемая секретная полиция, которая помогает врачам и медсестрам держать все это заведение в порядке. В первый день ко мне подошел знаменитый сумасшедший Миша Талант, представился, протянул руку, он сказал: ну что, косИм? кОсим? В отличие от врачей он был очень опытный человек и понял, что я ухожу, видимо, от армии.

Он был начальником этой секретной полиции и взял шефство надо мной. Мне дали хорошую пижаму. А он говорит: «Ты будешь с нами, будешь членом нашей организации, и мы тебе выдадим новые тапочки, хорошие».

ОБ ОТКАЗЕ РОДИТЕЛЕЙ ОТ СЫНА

Когда за день-два до отъезда я пошел в австрийское посольство, посол сказал мне, что родители от меня официально отказались. Я даже не знал, что существует такая форма прерывания отношений с родственниками. Они написали просто письмо в ГБ. И сестра тоже отказалась от меня как от брата.

Я понимал, что так, может быть, для них лучше — люди в то время боялись репрессий, стольких замели. Моего деда сослали на поселение в Сибирь, он блестящий совершенно математик был, главный инженер Тульского оружейного завода, между прочим, занимался баллистикой. Он умер в Сибири в 1938 году. Поэтому я никогда не писал им, никогда не звонил в Москву и не писал никому, потому что я не хотел подводить людей — все же прослушивалось.

О ДРУЖБЕ

С интернетом, по сути дела, эмиграция кончилась, потому что можно смотреть все концерты, все события — глазами других людей, но все же. Жизнь очень изменилась в этом смысле. Меня называют одиноким волком, потому что я не умею дружить. По-моему, Таня Толстая где-то об этом сказала в интервью. Но я действительно не умею дружить, потому что дружба обременяет. Дружбу надо же поддерживать, это требует внимания.

Я никогда не стремился к какому-то массовому общению. У меня друзей — раз, два и обчелся, настоящих друзей за всю жизнь было ну три человека или четыре. По переписке тоже можно дружить. Конечно, мы переписываемся. Но я самодостаточен, мне не нужно. Есть же книги, в конце концов, есть какие-то интересные вещи в интернете.

Саша Соколов

Фото: предоставлено Татьяной Ретивовой

Да я на самом деле не умею быть близким кому-либо, близким по-настоящему. У меня есть несколько настоящих друзей, но я понимаю, что они ко мне лучше относятся, чем я к ним. Мой градус отношения к ним невысок, хотя с ними пройдено много с детства, с отрочества. Я не чувствую, что достоин, что ли, таких чувств с их стороны, благородных каких-то жестов, поступков.

О СТИЛЕ

Я что-то пишу, но не публикую этого. Ну вот «Триптих» — результат лет работы. Какие-то страницы «Триптиха» — это, я думаю, лучшие страницы из всего, что я написал. Особенно «Газибо». А с годами, это общеизвестно, растет требовательность к себе. И Толстой писал, скажем, 20 вариантов одной страницы. А я, наверное, еще более строгий ценитель себя или критик.

Все те впечатления, которые я получил, надеюсь, мне удастся изложить. Но для того, чтобы все это изложить, нужно сотворить форму совершенно новую — для меня новую. И вот я годами занимаюсь этим. Я же никогда не повторяюсь, мне неинтересно. Мне нужна каждый раз новая форма, новый звук, новая музыка. Приходится чуть ли не изобретать язык новый.

Известное выражение: хороший писатель — это не тот, который написал хорошие книги, а тот, который написал хорошие книги и не написал плохих. То есть не опубликовал их. Когда я вижу, что уровень недостаточно для меня высокий, я просто не могу это печатать.

Что мне вообще хотелось в начале, так сказать, моей писательской деятельности? Я думал, что есть великие книги, кто-то говорит, что их 30, кто-то говорит — 40. Я насчитал примерно 40. Мы все эти книги изучали на факультете журналистики. Примерно тот же список в американских университетах. Какой-нибудь «Моби Дик», Джойс. Но мне всегда казалось, что в этом списке отсутствуют действительно лучшие книги — это, конечно, Библия, Новый Завет. Авторы Нового Завета — сколько они написали? Вот кто-то написал 20 страниц, а кто-то 40 — и все. Вот так нужно писать. Там не выкинешь слова, а беда прозы в том, что в ней, мне кажется, 90 процентов слов — лишние совершенно.

Кьеркегор на вопрос, какое ваше любимое занятие, отвечал: думать. Думать, накапливать опыт, философствовать наедине или в течение каких-то разговоров. Это все сохраняется в сердце и в голове. И на бумаге тоже, конечно. Нельзя не писать. Невозможно, это дурная привычка с детских лет.

Я всегда стараюсь повысить планку. Поэтому это будет что-то совершенно другое. Конечно, там не будет сюжета, как нету в других моих текстах. И мне удается, в общем, выйти на какой-то высокий уровень, насколько я понимаю. Но никогда не знаешь, потому что меняется восприятие собственных сочинений. Ведь тексты вообще очень подвижны, они меняются, как амебы, по форме. Иногда читаешь кого-то — скажем, Бунина — и видишь, что да, прекрасно. А потом ты берешь через месяц, через два тот же самый текст — и как-то не чувствуешь ничего от этого. Точно так же и меняется отношение к собственным рукописям. Ты думаешь, что это вот здорово, а потом слышишь отзыв, который обескураживает.

Скажем, «Триптих» многие люди совершенно не поняли. А я знаю, что это хорошо. Главное — понимание того, как нужно читать этот текст: это же музыкально все. А люди, даже образованные, даже интеллектуалы, многие просто не умеют читать — они не слышат музыки текста. А для меня это самое важное.

У меня же был с детства музыкальный слух, абсолютный слух. Я хорошо пел. Меня даже приглашали в хор мальчиков Большого театра, но я отказался, потому что неудобно перед друзьями, одноклассниками, будут говорить: вон певчая птичка, дескать. Я действительно язык хорошо слышу. Я ведь пишу по звуку.

Саша Соколов

Фото: предоставлено Первым каналом

Я сочетаю слова. Когда вижу, что слова не сочетаются, я просто не использую эту пару или тройку слов. Они должны как-то перекликаться между собой — не только по смыслу, но и по звуку. Это напоминает, видимо, такую композиторскую работу. Наверное, я мог бы быть композитором, если бы родился где-то в музыкальной стране, хотя Россия, конечно, музыкальная страна. А если бы я вырос, скажем, в Австрии, то, наверное, стал бы классическим композитором, симфоническую музыку писал бы. Язык — это же музыка, данная нам свыше, но мы этого часто не ценим.

О КАНАДЕ

Я всегда знал, что уеду из Советского Союза. Просто вектор у меня мог быть другой. Если бы я учил по-настоящему испанский, то я бы, скажем, жил сейчас в Буэнос-Айресе, а не в Канаде. Но я всегда хотел жить за границей, быть гражданином мира. И мне это удалось. Но я патриот все-таки все равно.

Канада, хотя я жил много лет в других странах, всегда сияла вдали, манила. Просто я знал, что здесь хорошо — лучше, чем в других местах. Моя жизнь ведь связана с лыжами. И я знал, что это зимняя страна. Я здесь родился и хочу умереть здесь же.

Хотя не знаю, но в России мне тоже пожить хочется сейчас. Я бы поехал. Но это значит начинать все с нуля. Сколько раз вообще можно переезжать уже? Я потерял счет адресам. Не смогу вспомнить, в скольких местах в своей жизни я обретался. Их сотни, включая какие-то углы, комнаты. Смысла уже нет ездить. Я уже полон впечатлений.

О СМЕРТИ

Я хочу жить и умереть в Канаде. Здесь удобно, здесь хороший похоронный бизнес и, так сказать, все хорошо будет. Легко. Главное, чтобы не хоронили по русскому обычаю: с духовым оркестром, вот это вот самое страшное, что может быть. Лежать в открытом гробу, чтобы на тебя все приходили и смотрели. А ты в таком положении. Это хуже, чем голым быть на публике, — страшная вещь. Смотрят, плачут — не нужно ничего. Я сказал Марлин: только кремация — все, никаких там похорон, ничего не надо.

Я боюсь своего открытого гроба, потому что мне стыдно даже думать о том, что я могу оказаться в таком ничтожном положении. Какой-то это уже не ты. Это вообще какое-то тело, а душа-то уже там.

О ВЕРЕ

Я вырос в христианской стране, на Святой Руси. У меня просто выбора не было, я сложился как христианин, но вот в церковь не хожу. Но все равно, мне кажется, я мыслю христианскими категориями. И это было совершенно естественно, когда я начал читать Новый Завет. Все совпадало — это мое отношение к действительности. Так надо жить, — думал я, читая Евангелие. Потому что я знал уже, что я так в принципе и живу. Ну, бывают, конечно, какие-то вещи. Заповедь Иисуса: если ты хочешь следовать за мной, оставь своих родителей, родных, раздай имущество бедным — и следуй за мной. Все. Вот это для меня.

Фильм «Саша Соколов. Последний русский писатель» можно посмотреть здесь

Бегство из рая. 110 лет назад ушел из жизни Лев Толстой

Текст: Павел Басинский

До сих пор биографы гадают: был ли это заранее обдуманный и осознанный поступок или это произошло спонтанно, под влиянием «момента». Проснувшись ночью, Толстой заметил, что его жена Софья Андреевна что-то ищет в ящиках стола в его кабинете. Мы знаем, что она искала следы его завещания на литературные права. Когда жена ушла в свою комнату и заснула, Толстой разбудил врача Душана Маковицкого, дочь Сашу и ее подругу Варвару Феокритову и объявил о решении уехать из дома. Сам отправился разбудить кучера, помогал ему запрягать лошадь в коляску. Обо всем этом он напишет в дневнике, где будут такие слова: «Я дрожу, ожидая погони».

И все же «уход» Толстого нельзя объяснить одним семейным конфликтом, связанным с завещанием.

Образно говоря, Толстой «уходил» всю жизнь.

Бегство из Казанского университета в Ясную Поляну, затем бегство на Кавказ, куда он приехал к старшему брату Николаю без всяких документов, бегство от безалаберной жизни на Крымскую войну, паломничества в Оптину пустынь, Киево-Печерскую и Троице-Сергиеву лавры, трижды совершенное путешествие пешком из Москвы в свою усадьбу. ..

Порой изумляешься, насколько «мобильным» был человек, написавший 90 томов сочинений, писем и дневников (сейчас готовится к изданию более полное 100-томное собрание). Да и многие из его героев куда-то бегут или собираются бежать (князь Оленин, Пьер Безухов, Андрей Болконский, Наташа Ростова, старец Сергий, Федя Протасов, князь Нехлюдов). Им не сидится на месте, они в постоянном поиске самих себя и своего места на земле.

Так и Толстой, вроде бы влюбленный в свою Ясную Поляну, не раз пытался из нее сбежать, но осуществил этот «уход» в самом конце жизни.

Сначала он отправился с Маковицким в Оптину пустынь. Переночевав в монастырской гостинице, хотел встретиться со старцем Иосифом, дважды подходил к келье, но постучать не решился — старец был болен, и он это знал. Потом Толстой поехал к сестре Маше, монахине в Шамординской обители. Думал остановиться в селе рядом с монастырем, договорился с вдовой крестьянкой об аренде половины избы, но опять рано утром бежал…

В поезде из Козельска Толстой, Маковицкий и Саша еще не знали, куда точно они направляются. «За Горбачевом опять советовались и остановились на Новочеркасске, — пишет Маковицкий. — Там у племянницы Л. Н. отдохнуть несколько дней и решить, куда окончательно направить путь — на Кавказ или, раздобыв для нас, сопровождающих Л. Н., паспорта («У вас у всех виды (на жительство. — Ред.), а я буду вашей прислугой без вида», — сказал Л. Н.), поехать в Болгарию или в Грецию».

В поезде Толстой заболел, и они вынуждены были сойти на станции Астапово Рязанско-Уральской ж. д. К счастью для них, начальник станции Иван Озолин (Озолиньш), латыш по происхождению и протестант по вероисповеданию, оказался поклонником Толстого. Он предоставил ему свой казенный домик, переселив в другое помещение свою многочисленную семью.

За жизнь Толстого боролись несколько врачей. Возле постели непрерывно дежурили Маковицкий, Чертков, Феокритова, дочери Саша и Татьяна, старший сын Сергей. Приехавшую в Астапово с другими сыновьями Софью Андреевну к больному не пускали. Не пустили и приехавшего из Оптиной пустыни с целью помирить Толстого с Церковью старца Варсонофия. И сегодня это решение вызывает споры. Но по факту делать это не советовали врачи. Опасались, что у Толстого не выдержит от волнения сердце. Софья Андреевна прощалась с мужем, когда он был еще жив, но уже без сознания.

7 (20) ноября 1910 года в 6 часов 5 минут утра Толстой ушел из жизни. И это был последний «уход», который Иван Бунин образно назвал «освобождением Толстого». Его похоронили в Ясной Поляне, в лесу Старого Заказа, на краю оврага, где они с братом Николенькой зарыли «зеленую палочку», на которой был написал рецепт всемирного счастья. Что нужно сделать, чтобы на земле прекратились войны, голод, болезни, страдания? Мы этого не знаем и по сей день.

Источник: rg.ru

«Ваничка Толстой. 2520 дней любви»: kid_book_museum — LiveJournal

Сегодня – день семьи. И не важно, из кого состоит ваша семья – из прадедушки или правнучки, мамы с папой или троюродной тети и брата, из всевозможных рыбок, котов или из собственного , любимого эго, главное – это – ваша семья. Заглянем в жизнь одной из великого множества семей, в семью Льва Толстого. О некоторых сторонах жизни этой семьи рассказывает выставка «Ванечка Толстой. 2520 дней любви», которая до конца мая проходит в музее – усадьбе Толстого в Хамовниках
Выставка посвящена 125-летию со дня рождения Ивана Львовича Толстого, последнего сына Толстых – «Ванечки», как любовно называли его в семье. Ванечка родился 31 марта (12 апреля по новому стилю) 1888 года в этом московском доме и прожил 6 лет, 10 месяцев и 22 дня, что в сумме составляет 2520 дней. Он рос в окружении любви и любящих людей. Выставка располагается в Классной комнате, рядом с детской и знакомит с семейными ценностями и традициями Толстых, особенностями воспитания детей, дает представление об увлечениях и занятиях Ванечки, его отношениях с близкими.

Толстая Т.Л. Портрет Ванечки Толстого 1894г. Бумага, сангина

Лев Николаевич Толстой считал сына духовно, нравственно одаренным ребенком, он притягивал к себе людей необыкновенной чуткостью и ласковым вниманием ко всем. Эти качества Толстой больше всего желал видеть в своих детях. Ванечка был одним из самых любимых детей Льва Николаевича. По словам С.А., Лев Николаевич ни одному из своих детей не уделял «столько внимания и души», сколько Ванечке. Л.Н. записал в дневнике в 1891 году: »Кухаркин сын Кузька, ровесник Ванечки, пришел к нему. Ванечка так обрадовался, что стал целовать ему руки. Так естественно радоваться всякому человеку при виде другого».

Лев Николаевич Толстой в кругу семьи. Ясная Поляна 1892г. Слева направо: Михаил, Лев Николаевич Толстой, Лев, Андрей, Татьяна, Софья Андреевна Толстая, Мария. На первом плане – Ванечка и Александра. Фотография фирмы «Шерер, Набгольц и К°».

В своих воспоминаниях С.А. Толстая писала: «Ваничка из всех детей был больше всего лицом похож на отца. Те же глубокие и вдумчивые светлые глаза, та же серьезность духовного внутреннего содержания. Как-то раз, расчесывая свои вьющиеся волосы перед зеркалом, Ваничка обернул ко мне свое личико и с улыбкой сказал: «Мама, я сам чувствую, что похож на папу»».

Ванечка Толстой 1890-1891гг Тула Фотография И.Ф. Курбатова

Софья Андреевна Толстая до самозабвения любила мир своего последнего ребенка и мир его детских радостей. Она сберегла все, что было связано с памятью о Ванечке. Все его игрушки и «вещицы». Софья Андреевна была центром детской жизни в семье. Ни одно событие из семи лет жизни Ванечки не проходили без ее участия: она готовила праздники, подарки, кукольные представления, рассказывала истории, рисовала, собирала и составляла гербарии. Любовь матери и сына была сильной, нежной. Сохранилось много писем, записочек, так в разлуке с мамой Ваничка писал 2 декабря 1894 года: «Без тебя скучно что-то на душе чижало».

Софья Андреевна с детьми: Андреем, Михаилом, Александрой и Ванечкой. 1892г. Москва Фотография фирмы «Шерер, Набгольц и К°».

Сохранилась маленькая записка с надписью на обороте: «Графине Толстой», где без знаков препинания, карандашом выведено детским почерком: «Пожалуйста приходи къ намъ на фокасъ въ семь часовъ Саша и Ваня».

Когда в семье Толстых появился 13й ребенок, Софья Андреевна хотела назвать мальчика Юрием. Она рассказывала: «Старшие сыновья, сложив первые буквы своих имен, решили, что недостает буквы И, чтобы получилось слово СИЛАМИ. С – Сергей, И – Илья, Л-Лев, А-Андрей, М-Михаил. Имена же девочек означали слово ТМА: Т- Татьяна, М-Мария, А-Александра. И вот мальчики кричали, что победили СИЛАМИ своими ТМУ и настаивали на имени Иван. Но почему-то и девочки этого хотели и Лев Николаевич». Ванечка с самого рождения вызывал в семье нежные и трепетные чувства. Сергей был старше на 25 лет, Илья – на 22 года. Илья и Сергей жили уже отдельно. «Лев Николаевич говорил, что он захлебывался от счастья, и любовался им (Ванечкой), когда он, ловко перебрасывая воланы, играл с братом Сережей, который при этом выкрикивал: «Альфа и Омега»», писала Софья Андреевна в записках «Моя жизнь»

Л. Н. Толстой с женой и детьми. Ясная Поляна. Фотография С.С.Абамелека-Лазарева. 1884 г. Стоят: Татьяна и Лев; сидят: Илья, Лев Николаевич с Андреем и Михаилом, Сергей, Софья Андреевна с Александрой на коленях, Мария

«Дочери Татьяна и Маша, не имея своих семей, всю способность материнской любви перенесли на маленького брата». Он отвечал своим «милым барышням» взаимной любовью. Вот одно из писем Ванечки к Татьяне, записанное рукой С.А. 1 ноября 1894 г.: «Прощай, милая Таня, скажи папа, Маше, что я их целую и кланяюсь, я тебя крепче всего целую, даже тебе будет приятно, как я тебя люблю, и никогда не расстанусь с тобой, и если ты выйдешь замуж, я буду очень плакать, если твой муж уедет в свое имение. Твой брат Ваня».

Татьяна Львовна с мужем М. С. Сухотиным. Ясная Поляна. Фотография С.А.Толстой. 1900 г.

С младшей дочерью Толстых Сашей Ванечка рос рядом, они вместе играли, гуляли, читали. Ваня всегда заступался, если Сашу обижали. Вот отрывок из дневника Вани 1895 года, в котором ребенок описывает обычный день семьи: «Пятница. Саша рисует. Мама пьет кофий с Мишей и Марьей Александровной Цуриковой. Митя наш локей уезжает в Тулу… Счас придет Филатов. Саша идет на танцы класс…Саша пьет чай. Мама одивается. Няня шьет. Стипан убирает гостиную… Андрюша читает… Саша смиется. Миша учицся… Лева пишет».

Александра и Ваня Толстые 1890 г. Тула Фото И.Ф. Курбатова

Больше всех среди младших сыновей Ванечка любил Мишу. Ему нравилось, когда Миша играл на скрипке, особенно Ванечка любил слушать вальс Шопена. За несколько дней до кончины Ванечка снял со стены своей детской разные картинки в рамках и снес их в комнату Миши, взял молоток и повесил все свои картинки в Мишиной комнате. Михаил в последствии назвал Иваном своего первого сына.

Няни с Ваней Толстым (справа) и Митей Кузминским и дети Толстые и Кузминские. 1888г. Ясная Поляна. Фотография С.С. Абамелика-Лазарева. Слева направо сидят: Вася Кузминский, Андрей Толстой, Саша Кузминский, Миша и Александра Толстые

Дети Толстого были дружны со своими двоюродными братьями и сестрами Кузьминскими и всегда с радостью ждали их приезда летом в Ясную Поляну, где вместе играли, ходили в лес за грибами и ягодами, купались в реке Вороке.

Дети Толстые и Кузминские на прогулке в парке Ясная Поляна. 1888г. Фотография С.С. Абамелик-Лазарева

Митя Кузминский (слева), Ванечка и Александра Толстые в парке Ясной Поляны. 1890 г. Фотография С.С. Абамелик-Лазарева

«Гигантские шаги» Ясная Поляна 1888г. Фотография С.С. Абамелик-Лазарева

В семье Толстых с ранних лет в детях развивали чувство слова, вкус к литературному творчеству. Дети Толстых учили иностранные языки, переводили, писали письма, вели дневники, сочиняли истории. Ванечка довольно рано начал сочинять, под его диктовку С.А. записала рассказ «Спасенный такс». «Мама, я хочу, как папа сочинять. Я тебе буду говорить, а ты пиши». Рассказ Вани о спасенной им собачке учит добру, милосердию и состраданию – вечным христианским добродетелям. Рассказ был напечатан в детском журнале «Игрушечка» в разделе «Для малюток» в 1895г. К этому рассказа Софья Андреевна сделала фотоиллюстрацию: около беседки в саду Хамовнического дома — Гриша Нагорнов, внук племянницы Толстого Варвары Валерьяновны Нагорной, кормит маленького такса.

Неотъемлемой частью образования и воспитания в семье Толстых было чтение. Лев Николаевич старался заинтересовать детей теми книгами, которые были в равной степени интересны и ребенку и взрослому. Настольными книгами были книги Андерсена, Диккенса, Ж.Верна, «Робинзон Крузо» Дэфо, «Путешествие Гулливера» Сфивта, «Отверженные» Гюго. Свои произведения, кроме рассказов из «Азбуки» (по этой книге Ваничка учился читать) и «Книг для чтения», Толстой никогда не рекомендовал. В семье давно сложилась традиция читать вслух. Особенно любили читать романы Жюль Верна. Толстой восхищался Жюль Верном и считал его «путешествия» во всех отношениях полезными, потому что в них можно соединить чтение с игрой, развлечение с поучением. Книга «Вокруг света за 80 дней» не была иллюстрирована в 1870 е годы и Толстой сам рисовал к ней иллюстрации, приводившие в восторг старших детей.

Рисунки Льва Николаевича Толстого к роману Ж. Верна «Вокруг света в восемьдесят дней» 1870е гг.

В 1894 году Толстой писал жене: « Чтение «Детей капитана Гранта» продолжает иметь большой успех: участвует и няня и я иногда». «Саша с Ванечкой рассматривали карту мира и узнавали, где Патагония, в которую поехали дети капитана Гранта». С.А. Толстая читала детям « 80 000 верст под водою». «Говорю им – Это трудно, вы не понимаете.» А Ваня говорит мне: « Ничего, мама, читай, ты увидишь, как мы от этого и от «Дети капитана Гранта» поумнеем».

Литографические карточки. Пособие по изучению экономической географии. Губернии России XIXв. Литография, бумага.

Одна из семейных традиций Толстых – писать письма. Сохранилось единственное письмо Вани к отцу, написанное в феврале 1895 года. Письма и записочки отца Ванечка хранил в кожаном бюваре, подаренном ему Л. И. Веселитской (Микулич).

Бювар Вани Толстого. Россия 1890е гг. Кожа, картон, атлас шелковый, тиснение.

В одном из писем (1 января 1894 года) Лев Николаевич писал Ванечке: «Я поймал 3х крыс внизу, и одна защемила себе хвост, и хвост толще твоего пальца. И Маша с Надей Ивановой выносили выпускать ее…А я выпускал своих на прешпекте и они прыгали так, что на аршин и забивались под дерево…А вчера Таня сказала, чтобы привезли барана из Овсянникова, потому что люди хотели мяса, и Стаховичу, и Наде Ивановой , и привезли барана и убили его. Вот это принципы…». Ванечка знал, что у папа принципы и убивать животных и есть баранов – грех. И отец не сомневался, что Ванечка все поймет и крыс пожалеет.

Ваничка был очень способный: в шесть лет он свободно владел английским, понимал немецкий и французский языки. На выставке представлено детское лото, на каждой из 108 фишек-карточек С.А. аккуратным мелким почерком на английском и русском языках написала название предмета. С этих картинок и начались занятия Ванечки иностранными языками.

Ваничкины тетрадки для рисования очень просты – это не альбомы с плотной бумагой, а чаще всего школьные тетради в клетку или линейку, подписанные неровно Ваниной рукой: «Ваня Толстой рисованье». Много предметов, нарисованных с натуры: корзиночки, кувшины.

Софья Андреевна покупала шаблоны для рисования в московском магазине «Мюр и Мерлиз». Это прямоугольные плотные листы с прорезями –очертаниями изображаемого объекта. По ним можно было рисовать животных, птиц, людей. Ваня прорисовывал фигуру по шаблону, а потом аккуратно раскрашивал цветными карандашами.

Часто встречаются рисунки с повторяющимся сюжетом, рисунок сына и матери: один лист разделен горизонтальной чертой на две части – вверху «дом» старательно прорисованный рукой С.А., внизу – тот же рисунок, выполненный рукой Вани. Среди многочисленных рисунков чаще всего попадается рисунок с хамовническим домом и садом.

Одно из любимых занятий младших детей Толстых – вырезание картинок. Цветные картинки покупали в магазине и сами вырезали их по контуру. Тематика картинок самая разнообразная: дома, люди, животные, сказочные персонажи. Эти картинки наклеивали в тетради или вставляли в рамку и вешали на стену.

Сохранилось около 300 таких картинок. Разглядывая их, можно сочинять сказки и истории, при этом развивается воображение и речь ребенка. Подтверждением того, что это занятие было любимым в семье Толстого, служит дневниковая запись Софьи Андреевны: «Вечером сегодня играла с ней (Сашей) и Ванечкой, рассказывала им картинки и истории». В эту игру с вырезанными картинками были вовлечены не только мама, но и сестры и друзья дома.

Особенно Ване нравилось составлять и разгадывать шарады. Сохранилась записная книжка в картонном переплете с надписью: «Ваничкины шарады. 1895г»

Из обучающих, познавательных игр сохранились «Рельефные картинки животных Гагельберга». В папке находятся 20 таблиц с описанием и изображением разных видов млекопитающих животных, составленных под редакцией доктора О.А. Гримма и профессора Э.К. Брандта. Издание 1882 года. По этому пособию занимались средние дети Толстых и Ванечка.

Покупных игрушек в семье Толстых было мало, в семье поощрялись игры, в которых можно было проявить смекалку и изобретательность. К таким играм относится иностранная игра «Паркет». В небольшом ящике хранятся небольшие треугольные фигурки разной формы, из которых можно составлять разные узоры, складывая вместе фигуры по принципу мозаики. Составляя интересные композиции, Саша и Ваня приглашали маму на «выставку» своих произведений, о чем гласит записка: «Выставка А. Т. и И.Т.»

Игра настольная детская «Паркет» Запад. Европа. Конец XIXв.

Сохранились среди игрушек Ванички и картинки, которые надо складывать из фрагментов – прообраз современных пазлов. Картинки XIX в. небольшие, в половину тетрадного листа, с простыми сюжетами: детскими забавами, животными, временами года.

Картинка цветная складная. Россия. 1890е гг. Картон. Бумага. Цветная печать.

Сохранился выпиленный лобзиком из дерева петух, правда, кто сделал игрушку – неизвестно.

На выставке представлены два маленьких, трогательных, маленьких и самодельных башмачка – выкройка ботиночка из кожи с застежкой в виде бусинки и кожаная туфелька без задника, украшенная бантиком. Эти два экспоната представляют интерес в связи с увлечением Л. Н. Толстого: с 1880х годов он сам шил обувь для себя и своих друзей. Маленький сын в подражание отцу сшил свои маленькие башмачки.

Ванечка любил собирать открытки. Сохранилось много пасхальных и рождественских открыток, а так же с днем рождения и на именины.

Любимым праздником у детей Толстых была пасха. Сохранилось пасхальное яйцо, расписанное Софьей Андреевной рисунком «ягодка», состоящее из двух половинок. В яйце, наподобие «киндер-сюрприз» хранилась миниатюрная фарфоровая посудка: молочник, кувшинчик, чашечка с блюдцем.

Ванины сокровища хранили долго и старательно, поэтому они не затерялись в уголках Детской. Среди них – и коробочка из картона в виде подковы, и «человечек» ручной работы из проволоки и шерсти.

После смерти Ванечки от скарлатины (27 февраля / 7 марта 1895 года) Лев Николаевич писал своему другу А.А. Толстой: »Он жил для того, чтобы увеличить в себе любовь, вырасти в любви так, как это было нужно Тому, Кто его послал, и для того, чтобы заразить нас всех, окружающих его, этой же любовью, для того, чтобы, уходя из жизни к Тому, Кто есть любовь, оставить эту выросшую в нем любовь в нас, сплотить нас ею».

Л. Н. и С. А. Толстые после смерти Ванечки. Ясная Поляна. Фотография С. А. Толстой. 1895 г.

Kickboxer 2: The Road Back (1991) — Саша Митчелл в роли Дэвида Слоана

Брайан Вагнер : Привет, Дэвид.

Дэвид Слоан : Привет, Брайан.

Брайан Вагнер : Как нога?

Дэвид Слоан : Чешется.

Брайан Вагнер : Послушай, Дэвид, я хочу тебе помочь. Вы знаете, у меня много денег.

Дэвид Слоан : Какие? Думаешь ты издеваешься надо мной или нет? Забудь об этом.

Брайан Вагнер : Я борюсь с Лу Лесканно за чемпионство в среду вечером.

Дэвид Слоан : Я слышал, вы поссорились не менее двух недель назад.

Брайан Вагнер : Я могу с этим справиться.

Дэвид Слоан : Да, я уверен. Какие витамины вы принимаете, чтобы поддерживать свои силы?

Брайан Вагнер : У меня лучший тренер.

Дэвид Слоан : Да, эти деньги можно купить правильно.

Брайан Вагнер : [Прибытие Сианя] Послушай, Дэвид, я действительно хочу, чтобы ты был там. Вот билеты. Приведи маму, я этого всю жизнь ждал.

[листья]

Дэвид Слоан : Вы знаете, они принимают его на стероидах.

Сиань Чоу : Люди делают выбор. Он сделал свой.

Дэвид Слоан : Ага.

Huge by Sasha Paley

Я решил прочитать это, потому что на ABC FAMILY есть новое шоу о детях из толстого лагеря с девушкой из «Лака для волос» (киноверсия музыкальной версии фильма Джона Уотерса). Я давно одержим Джоном Уотерсом. Следовательно, эта книга находится примерно на 4 градуса от всего, что меня действительно интересует. Но я летел через всю страну в беспрерывном полете кричащих младенцев, и этой книги было достаточно, чтобы отвлечь меня, а также достаточно быстро, чтобы я закончил, прежде чем мы приземлился в Сиэтле.Это, конечно, отличается от телешоу, но я не уверен, что это лучше, чем большинство переводов книги-> телепередачи. Персонажи в основном являются грубым приближением самих себя. Здесь присутствуют основные тематические элементы — таинственность и изобилие летнего лагеря, увлечения, вожатые, еда, прячущаяся на койках, и т. Д.

Главные герои — Уил и Эйприл. Уил — богатый избалованный мальчишка из Малибу, которого против ее воли отправили в толстый лагерь, чтобы она могла немного похудеть и перестать смущать своих родителей, владеющих Excalibur, сетью дорогих тренировочных центров.В ее багаже ​​есть айпод и много спрятанных закусок. Она полна решимости стать первым человеком, набравшим вес в этом толстом лагере. Апрель идет не по ту сторону трасс в Сан-Луис-Обиспо. Она копила все свои рождественские деньги и деньги на день рождения более года (этот лагерь стоит около 7000 долларов, поэтому я не уверен, какие деньги на день рождения она получает?), Чтобы самостоятельно оплатить дорогу в толстый лагерь. Ее мама действительно толстая и страдает от этого. Эй, Эйприл просто хочет получить больше шансов в жизни, ребята. Она действительно серьезная и полу-невежественная. Она мечтает о популярности, но не знает, как вести себя с играми и сплетнями популярных девушек. У нее точно нет айпода.

В этой книге сияет тоска и тоска юности. Непонятный, постоянно меняющийся ландшафт мира находится недалеко от поверхности. Я оценил отношение к отношениям Уил и Эйприл — они прошли тест Бехделя. Они говорят о мальчиках, конечно, но также и о своих семьях, покупках, в конечном итоге о деньгах, и танцуют вокруг темы привилегий.Они злятся друг на друга. Они причиняют друг другу боль. Они работают через вещи. Они зависят друг от друга, даже когда не хотят. Это сложно, как обычно бывает с дружбой девочек-подростков.

Моя главная проблема с книгой будет заключаться в том, как обрабатывать размер толстых детей. Лишний вес — одновременно самая важная и наименее важная часть истории, но я бы хотел, чтобы с этим справились прямо противоположным образом. Я надеюсь, что фунты будут там, очевидно, это подтекст для истории, но не нужно упоминать это снова и снова, потому что это всего лишь контекст для истории о Людях и их Человеческом происхождении, верно? Не совсем.

Это что-то вроде дневника Бриджит Джонс — художественная литература для молодых людей состоит из коротких глав с дневниками тренировок и строгих дневников питания. Слишком неловко читается «как сделать». А вот несколько прилагательных: обильный, щедрый, круглый, толстый. Хорошо, хорошо, они толстые. Дети в лагере для жирных людей — можем ли мы просто предположить, что все они полны, все знают, как пользоваться тезаурусом, и продолжить рассказ? Все дети приехали в Wellness Canyon, чтобы похудеть и стать лучшей версией самих себя — кроме Уила, который произносит короткие ранние тирады о том, чтобы любить себя таким, какой вы есть.Она подразумевает, что, возможно, не все хотят меняться, чтобы соответствовать какому-то строгому чувству нормальности. Ее сопротивление похудению связано с тем, как она обижается на своих родителей и их контроль над ее жизнью. Не волнуйтесь, к концу лета она непреднамеренно сильно похудела, и ее одежда разваливается, как все туристы, идущие домой, слишком маленькие для своих узких джинсов. Ее отношения с родителями заметно менее агрессивны, либо в дополнение к ее потере веса, либо из-за нее. Я не говорю, что все толстые подростки придерживаются радикальной политики в отношении жиров, но один из них мог бы на минуту подумать о чем-нибудь.

Несмотря на все это, книгу прочитали очень быстро и довольно приятно. Не было глубокого откровения. В конце концов, я не почувствовал себя менее одиноким в этом мире, но это был достаточно интересный способ пересечь страну на высоте 35 000 футов.

Текст, содержащий термин: sasha

Тексты песен:

 И девочка, если хочешь, мы можем попытаться притвориться
Я знаю, что это неправильно, но
Шоути знаю, что мне нужно
Нуждаюсь в тебе
  Саша  Пожалуйста
  Саша  Пожалуйста
Шоути знаю, что мне нужно
Нуждаюсь в тебе
  Саша  

 она пытается попробовать попробовать

  Саша  как солнышко
  Саша  как солнышко
Как солнечный свет
  Саша 
Как солнечный свет

  Саша  dai vieni qua dai che andiamo  Саша  

 conosco già
È quello di semper e non sbaglia mai
Семпер лей
  Саша  Серый, semper lei,  Саша  Серый
  Саша  Серый, semper lei,  Саша  Серый
Cosa è cambiato io non lo 

 не жирный
  Саша 
  Саша 
Все, что ты хочешь сделать, это плакать
  Саша 
  Саша 
Все, что ты хочешь сделать, это поспать
Все, что ты хочешь сделать, это поесть
Ты хочешь нанести макияж для котенка?
У вас 

  Саша 
Una lágrima estalló
Sobre un escenario viejo
Ecos de Tu Ayer

  Саша 
La fama te destronó
Alabó toda tu Historyia
Y luego te olvidó

Un 

  Саша 
Una lágrima estalló
Sobre un escenario viejo
Ecos de Tu Ayer

  Саша 
La fama te destronó
Alabó toda tu Historyia
Y luego te olvidó

Un 

 Di sana
Di sini
Семуа
Меняный
Сая джуга мау
Ньяни
Ньяни
Ди Сана
Di sini
Семуа
Menari
Сая джуга мау
Нари
Нари
Денгар
Суараку
  Саша 
Тидак малу
Лихат 

 сама
Nie nie wyjdzie sama
Nie nie wyjdzie sama
Nie nie wyjdzie sama
Nie nie wyjdzie sama
Bąd jak Rocco jak Rocco jak Rocco
Bd jak  Sasha  jak  Sasha  jak 

 Меня зовут Наташа, я живу в России
Я живу в России, я люблю тебя Пушкин  Саша 

Кто такой Пушкин  Саша ? (Извините, я не говорю по-английски)
Кто такой 

 Cheio de Carinho
Só por voiceê
(Só dá voiceê)

  Саша  Серый
Sozinho no Meu Quarto
  Саша  Серый
Нет банхейро делать трабальо
  Саша  Серый
Não é a filha da Xuxa
  Саша  

 A vida é assim, isso me destrói
Nem semper, morremos como herói
Por isso digo que nunca vou te esquecer
По мне тирар ризада

Aperte F pra  Sasha  

 я
Она зовет меня Nip Tuck, я доктор
Я знаю, как ее разорвать
Она играет с париками и зовет ее  Саша 
Ооооо

Кто, черт возьми, думает, что они 

 слишком много

Умела Нгестради
Кудидека одривер
Кухала амахута ухх

  Саша  исигчебхезана
  Саша  исигчебхезана

Umfazi wami uhamba amaclub ubusuku bonke 

 Teraz już wszystko wiem
Że miłość jedna jest tu na komendzie
Tu ycie niczym raj
Mówili pracuj tam bo  sasha  będzie

Służba przepiękna fest
Gdy  саша  

 La baby está activa Hey
Le Gusta El Haze
Se pone las retro Grey
Лас-дель-Новио, сын Фейк
Está dura dura
Y mama como  Саша  Серый
Me dice yo le caigo
Дейл 

 Teraz już wszystko wiem
Że miłość jedna jest tu na komendzie
Tu ycie niczym raj
Mówili pracuj tam bo  Sasha  będzie

Służba przepiękna fest
Gdy  Саша  

 WeMama
О, шибамба у-потолок нгезандала
 соНгамла абамньяма
синама уголовное дело о мама yeleleleh
Умути отхи ти
Умути отхи ти

  Саша  

 (MC)
Привет,  Саша , Сара Митч, Мак-Витор Алвес
Quebraaa tudo! Вай!

( САША )
Así me voy, así me voy (Quebra!)
Sólo quiero saber de besar
Así me gusta, 

 un hombre muy frio
Нет es de una mujer

(Привет!)

(Ай, Бейонсе, Бейонсе)
Ya no nos puede engañar
(Ай, Бейонсе, Бейонсе)
(Ой, у  Саша , у Шаша)
Гаремос 

 рэп мои тексты, как она  Саша  Обама

Да, вы знаете, что говорят, что деньги говорят без споров
Вот почему вы опаздываете на каждый урок в штате Джорджия 

.

 Tras la batalla acontecida en torre sapo que dará
La separación de Anne y  Sasha  que en Combate caerá
Dejando con melancolía a una de ellas iniciara 

 дикий?

Пожалуйста, не отправляйте  Sasha  домой сегодня вечером на бесконечное социальное устройство.
Где мы будем обнимать серебристые звезды, сокращенные оркестры и упакованные ланчи 

 Женщинам всего мира
Работай, девочка
Работа
Женщинам всего мира
Работай, девочка
Работа
Привет  саша 
Мне нравится, когда ты сашей
Получаете 

 Як  саша 
Bąd
Як  саша 
Bąd
Як  саша 

Eksploruję ciebie bardzo głęboko
Bo ten taniec nie posiada adnych zasad
Eksploruję ciebie bardzo głęboko
Bo 

«Я набрала 70 фунтов за 2 года» — Femestella

Вчера в эпизоде ​​ Танцы со звездами Саша Питерс решила рассказать о своих проблемах со здоровьем за последние несколько лет.

Милые обманщицы звезды Питерс диагностировали синдром поликистозных яичников, гормональный дисбаланс, который может влиять на обмен веществ у женщин. На самом деле это не так уж и редко, как отмечает womenshealth.gov, что от 5% до 10% женщин диагностируются. Но, конечно, на каждую женщину это влияет по-разному, а в случае с Сашей это вызвало резкую прибавку в весе.

И какое-то время она даже не знала, чем это вызвано, и подверглась киберзапугиванию со стороны PLL фанатов.

«То, как люди отреагировали, было действительно очень обидно.Они говорили что-то вроде: «Она беременна», «Ты толстая». Они злились, злились, что я так выгляжу. Это была одна из самых сложных вещей, через которые я когда-либо проходил ».

После того, как ей поставили диагноз, она смогла получить медицинскую помощь и сбросила несколько фунтов.

«Это непростой путь, но все, что я могу попросить, — это возможность сосредоточиться на том, чтобы снова стать здоровым, и тот факт, что я вижу результаты и становлюсь лучше».

И DWTS , безусловно, очень помогли — она ​​даже потеряла 15 фунтов с начала шоу!

«Самое главное, я снова чувствую себя собой.”

Мы так счастливы, что Саша снова начинает чувствовать себя счастливым и здоровым. И это еще одно доказательство того, что вы никогда не знаете, что с кем-то происходит, и судить о нем только по внешнему виду смешно.

В дополнение к DWTS , Саша в настоящее время готовится к дополнительному проекту PLL , The Perfectionists вместе с Джанел Пэрриш. Она сказала E! ,

«Сара Шепард, написавшая PLL, , также написала эту серию книг.Это не имеет ничего общего с PLL , они просто как бы помещают в него моего персонажа. Это до сих пор остается загадкой для убийства, и это действительно интересный сюжет. Я еще не думаю, что могу сказать что-нибудь! »

Не могу дождаться!

Фото: PrettyLittleLiars / Instagram

Лена Финкель — редактор и основатель Femestella. До создания Femestella она работала в People, InStyle, Tiger Beat и Sesame Workshop (также известном как «Улица Сезам»). Она любит настоящих домохозяек и The Challenge.Когда она не занята просмотром телевизора, вы можете увидеть, как она делает абсурдное количество фотографий своего смокингового кота Тома.

1. Triple Stuffing by NanoCarbs на DeviantArt

«1 … 2 … 3 !!!» — кричала огромная масса подростков, вскидывающих в воздух свои выпускные шляпы. После, казалось бы, короткого учебного года, наконец, закончил выпускной класс, в котором учились Саша и Алекс. Прошло совсем немного времени с момента ссоры Саши и Алекса в тот дождливый день, но они определенно не возражали, потому что школы не было.Таким образом, они могли, наконец, на некоторое время выдержать давление школы, прежде чем пришло время поступать в колледж. Кроме того, это позволило им весело провести лето, особенно зная об одном «занятии», которое принесло им обоим столько удовольствия.

«Алекс, мы наконец закончили со старшей школой! УУУУ !!!», — воскликнула Саша, подпрыгивая вверх и вниз, когда ей удалось разобраться в толпе нетерпеливых учеников, чтобы найти Алекса.

«Ага! Этот учебный год, похоже, пролетел очень быстро.», Алекс рассмеялась из-за нетерпеливых прыжков Саши вверх и вниз. С того дождливого дня вес Саши тоже некоторое время назад медленно увеличивался. Хотя это не удивительно из-за ее чрезмерного потребления пищи всякий раз, когда ей давалась такая возможность Пока Саша счастливо подпрыгивала, Алекс не мог не заметить, как ее живот слегка выпирал на фоне выпускного платья свободного кроя, которое она была одета.

«… но это еще и потому, что в прошлом году было так много драмы», — быстро сказала Алекс, чтобы отвлечься от глазков на животик подруги. Позже она вообразила, что для этого будет время. Да и пускать слюни посреди толпы нехорошо.

«Боже мой, ты так прав. Да, я мог бы обойтись без большей части этого материала. Хотя … кто-то сделал все это того стоит …», Саша улыбнулся, подмигнув. Это заставило Алекс покраснеть от того, что Саша так ей льстит.

«Я могу сказать тебе то же самое, ага», — ответил Алекс, все еще обнимая Сашу в толпе студентов.

Пока Саша и Алекс стояли среди других студентов и болтали с другими взволнованными друзьями, они направились к менее заселенным участкам стоянки, на которые они вошли после выпускной церемонии. Наконец они оказались в машине Алекса подальше от огромной толпы радостно аплодирующих студентов, которых они смущали в очередных объятиях.

«Ах, это так здорово — учиться в старшей школе.», — сказала Алекс, снимая выпускное платье.» Я чувствую себя такой взрослой, привет «, — хихикнула она.

» Да, я тоже! «, — заявила Саша, когда она тоже начала снимать свое платье, как только Алекс сняла ее. Когда Саша приподняла платье, ее рубашка случайно немного приподнялась, обнажив ее большой пухлый живот, чтобы Алекс могла видеть. Алекс покраснела и улыбнулась, когда она подошла к Саше, когда платье было над ее головой и тыкал ее животик.

«Я смотрю на животик …», — хихикнула Алекс.Она быстро вытащила платье.

«Ты такая милая», — сказал Алекс, дружески обняв ее. «О да, кстати, теннисисты говорили о поездке на пляж, когда вы пошли в ванную во время церемонии. И я подумал, что будет весело. слегка отведен в сторону.

«Э … ну … я не знаю.» — пробормотала Саша. Алекс знала, что ее будет беспокоить, еще до того, как спросила, когда она встала рядом с ней.

«Кушак, хорошо выглядишь.Тебе не нужно беспокоиться о том, что они тебя осудят, они все крутые », — успокаивающе сказал Алекс.« Плюс! Мы подарим вам по-настоящему симпатичный комбинезон, который будет вам хорошо смотреться. Чтобы показать свои изгибы », — продолжила она с улыбкой.

« Ну … я думаю, если ты хочешь пойти, мы сможем », — сказала Саша, с легкой улыбкой на ее лице.

« Ура! Поверьте мне, это будет действительно весело! », — воскликнула Алекс, подпрыгивая на цыпочках.« О, эй, я думаю, это твоя семья », — хихикнула Алекс, указывая на машущуюся пару вдалеке.

«О да, это ага», — усмехнулся Саша, когда она сказала, что они бросаются к ним.

«Хорошо, я пойду поищу свою маму, она, наверное, разрывается, ага. Я напишу тебе позже, если ты захочешь зайти или что-то в этом роде», — сказал Алекс с улыбкой и ушел.

«Конечно! До встречи!», — улыбнулась Саша и пошла навстречу родителям.

***

Саша ехала домой после встречи с семьей. После воссоединения они все решили встретиться дома, чтобы продолжить празднование.Однако через несколько минут после начала поездки ее живот охватил сильный голод. Саша только вздохнула, потому что с завтрака ничего не ела. Она прижалась к животу, пытаясь остановить это, но когда она это сделала, мысль о том, чтобы набить себя чем-нибудь, мгновенно овладела ею. Она начала дрожать от мысли об этом, потому что в данный момент в машине была только она. Только она и ее животик, который жаждал кормления. Думая, она увидела бургеры Ace’s Burgers и просто не могла ничего не есть, по крайней мере, в этот момент.

Въезжая на подъездную дорожку, она начала гадать, что она получит. «Я возьму один бургер …», — пробормотала Саша, опуская окно на динамик.

«Добро пожаловать в Ace’s Burgers!», — услышала она голос с другой стороны. «Что бы вы хотели заказать?»

«Я просто . ..», но прежде чем она успела приказать, желание заказать еще охватило. «… съешьте, пожалуйста, два бургера с комбинацией номер один!», — сказал Саша, немного стесняясь, когда чувствовал себя виноватым, заказывая два.

«Прошу прощения, вы сказали три гамбургера, мэм?», — ответил докладчик.

«Эээ … да пожалуйста!», — неудержимо выпалила Саша.

«А, ладно, покатайся, пожалуйста!», — ответила дама.

«Ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа!», Вскрикнула Саша, корчась на сиденье. Ей уже было плохо из-за двух гамбургеров, но дама так легко попросила три! Неужели она собиралась их всех съесть? Чувствуя себя крайне виноватым, она как можно быстрее оплатила заказ.Затем она подъехала к ближайшей парковке для клиентов. Вздохнув, она провела первые несколько минут, глядя на все содержимое после выключения зажигания. Она размышляла о том, съесть ли все это сейчас или, возможно, приберечь немного на потом. «Эээ… хм… к черту», ​​- пробормотала она, врезаясь в него.

Саша взял первый бургер и откусил. О, это ей было так приятно на вкус. Она не ела с раннего утра, и это определенно пришло ей в голову. Пирожок и соус плясали на ее вкусовых рецепторах, поскольку она все быстрее и быстрее откусывала.Ей просто не хватало сочного бургера. Это было незадолго до того, как она закончила его и быстро разворачивала следующую. Сбросив первую обертку она уже во вторую.

«Оооо боже …. покажи гуудд !!!», — простонала Саша, проглотив кусок. Она поспешно запихнула еще один кусок и еще один. Между кусочками она взяла свою очень большую газировку и проглотила сладкий напиток, утоляя жажду, вызванную гамбургерами. К настоящему времени ее живот был довольно увеличен.Первого бургера хватило, чтобы насытить человека нормального роста, и теперь, на полпути второго, ее живот выпирал из-за ремня безопасности. Он медленно ложился ей на колени поверх юбки. Она чувствовала тепло, вызванное ее пухлым животом, когда он давил на часть ее бедер, не прикрытую юбкой. Ее пупок теперь был хорошо виден, поскольку ее живот начал расширяться все дальше и дальше.

Саша изрыгнула милую отрыжку, поспешно схватив стопку картофеля фри, которую бросила на сумку рядом с ней.Она тоже толкала их и стонала от соленой доброты. Она ходила взад и вперед между кусочками гамбургера и картошки фри, в то время как ее живот все больше и больше давил на постоянно сужающийся ремень безопасности. Вскоре стало трудно сидеть, как она, и она потянула за рычаг сиденья и откинула спинку сиденья. Это заставило ее живот подпрыгивать и качаться вперед, как и она, и, казалось, он еще больше раздулся в форму шара. Когда она откинулась на спинку кресла, ее толстый живот немного сдвинулся с места из-за быстрого приема пищи.Однако она наградила его за такой хороший спорт, потянувшись и погладив его.

Удар ее руки о раздутый живот вызвал его экстатическое покачивание, а также Саша стонала от удовольствия от растяжения ее почти полного живота, растягивающейся по ней. «Уррп! Больше!», — простонала про себя Саша, потерявшись в еде, схватила последний бургер и затолкала себе в рот. Она была в безумном питании и не могла не запихнуть каждый кусок еды в свой нетерпеливый рот.Раздувающийся живот Саши выпирал еще больше, когда он выпирал из ремня безопасности. После того, как она некоторое время напряглась, она, наконец, просто расстегнула его, заставив его скатиться и удариться ей в живот по пути вверх.

Она закрыла глаза от дополнительного давления, которое это оказало на нее, и сказала в ответ, медленно жевая последний кусок бургера. Запихивая последний картофель фри, ее щеки выпирали, когда она вяло жевала пищу, пока не смогла проглотить. Запивая остатками соды, она снова отрыгнула и зажала живот.Она застонала, растирая мягкий живот. Оно было таким полным и круглым, и она могла чувствовать каждый увеличенный дюйм, когда ласкала его.

«Это … ура … попало в точку …», — улыбнулась она потухшими глазами, продолжая тереть живот. Ее рука скользнула по ее мягкому толстому животу, и она немного сжалась от того, насколько она была полна. Было так приятно быть сытым и набитым. Лицо Саши покраснело от головокружения, когда она слегка хлопнула себя по животу. Пляжный комок живота, через который она послала волну жира.С ее точки зрения он выглядел еще больше из-за того, что она откинулась назад и закрывала большую часть ее обзора рулевого колеса. Все, что она могла видеть, это ее симпатичный пупок на вершине горы круглого живота перед тем, как ее набили едой из фаст-фуда.

Она медленно села, немного стонала, и отодвинула свое сиденье обратно в нормальное положение. Это движение заставило ее живот плюхнуться прямо на колени, обнажив нижнюю часть живота. После всех гамбургеров он был изрядно раздутым — признак хорошей еды.После большого выдоха, заставившего ее животик немного надуть, Саша решила, что, наконец, пора домой.

Слегка хихикая, чувствуя, как кондиционер нагнетает прохладный воздух на ее обнаженную часть живота, она завела машину и направилась к парковке. Хотя это был забавный маленький момент, она в основном ждала, чтобы вернуться домой и провести еще немного времени со своей семьей.

***

Въехав на подъездную дорожку, она быстро спрятала доказательства своего выпивки под сиденьем и приступила к расстегиванию ремня безопасности.Подойдя к своему дому, она мельком увидела себя в отражении машины своей матери. Сначала она заметила пятно кетчупа на щеке, которое она поспешно стерла, опасаясь, что мать может увидеть. В то время как ее мать приняла размер Саши, нагло оттолкнуть тот факт, что она ела втайне, было никуда не годиться.

Во-вторых, она стянула рубашку так, чтобы она надежно лежала на животе. Немного втянув его, она обнаружила, что ее шаровидная средняя часть не так сильно выпирала, хотя она все еще была явно пухлой, так как было невозможно втягивать ее растущие ручки любви.

Саша подошла к двери и начала слышать несколько голосов изнутри. Как ни странно, она открыла его своим ключом и была встречена большим «С выпускным!» баннер. «Сюрприз! — закричала ее семья.« Вот, Саша, мы сделали тебе небольшой сюрприз », — сказал ее отец, ведя ее на кухню и усаживая за стол. Стол был полностью загружен едой: курица, картофельное пюре, чипсы с соусом и почти все блюда, идеально подходящие для небольшого праздника.Саша почувствовала покалывание в позвоночнике от того, что съела столько, сколько могла. Это было до тех пор, пока она не взглянула на свою мать и не поймала небольшой взгляд «Не переусердствуйте», заставивший Сашу отвести взгляд. Остальные члены ее семьи также сели, когда все приготовились к трапезе.

В то время как Саша не чувствовала себя чрезмерной из-за того, что ее семья находилась поблизости, она все же получила удовольствие от еды хороших двух порций. Что было вполне нормально после секретного перекуса с гамбургерами, о котором мы говорили ранее.К тому же там была ее мать, и если она сглазит, это сразу же выбьет из этого все веселье.

«Ну, я думаю, пора вздремнуть, ха-ха!», — воскликнул папа Саши, вставая из-за стола. «Это был отличный обед, дорогая», — сказал он, поцеловав маму Саши в щеку.

«Ага, мама, это был отличный подарок», — сказала Саша со счастливой улыбкой.

«О, пожалуйста … подарок! Черт побери, я забыл, Джейк, мы должны сделать твоему другу подарок на день рождения завтра.Я совсем забыла! », — сказала она, глядя на сына.« Дай-ка я поставлю еду, и мы поторопимся прямо там ».

У Саши в этот момент затрепетали уши. Не долго думая, она ухватилась за эту возможность». О, я уберу еду, мама! Это было действительно мило с твоей стороны, так что не беспокойся об этом », — воскликнула Саша с ухмылкой, пытаясь выглядеть как можно более невинно.

« О, это так мило, дорогая », — сказала ее мать, обнимая ее. «Ладно, Джейк, пошли!»

«Я хочу покататься на космическом корабле в торговом центре, мамочка!», — воскликнула и младшая сестра Саши.

«Ладно, ладно, пошли. Я не хочу возвращаться слишком поздно», — сказала ее мать, выходя из комнаты с братьями и сестрами Саши. Через десять минут она ушла, а ее отец в дальней спальне дремал, и теперь дом у нее фактически был один. А также стол с едой. Простая мысль о том, чтобы съесть столько, сколько она могла без ограничений, вызвала дрожь возбуждения по ее спине.

Быстро заняв свое место, она запихнула в рот большую ложку картофельного пюре.Пока она жевала его, она налила себе запеканку из зеленой фасоли с большой кучей и сверху сыром. Она переключалась между укусами каждого, смакуя разные вкусы всех обнаруживаемых предметов перед ней. Затем были чипсы с соусом и еще одна ложка картофельного пюре.

Вдобавок к восхитительной на вкус еде, которую она ела, она чувствовала, как ее желудок все сильнее распирается от проникновения этих восхитительных блюд. С каждым укусом она становилась все туже и выпирала еще больше. Слой голавля на ее животе также делал его невероятно мягким, но при этом становился все плотнее.Ее голавль медленно приподнял рубашку, поскольку в этот момент она не заботилась о том, чтобы всасывать ее, и больше сосредоточилась на том, чтобы набить себя как можно большим количеством еды.

«Ух … нужно еще …», — простонала она, проглотив огромную ложку макарон, и она тихонько простонала, когда ее живот вытолкнулся наружу. Она почувствовала, как ее живот набухает еще больше, чем раньше, от того, сколько она в него вложила. Оно становилось все больше и больше, когда она проглотила еще одну ложку запеканки из зеленой фасоли.Ее дыхание стало затрудненным, поскольку она быстро выбегала из комнаты. Тяжелое дыхание и стоны вырывались из нее случайно, поскольку она потеряла контроль над своими руками, когда они безжалостно набивали себя восхитительной едой.

«Фу … чего там столько …», — простонала Саша. Она не могла удержаться от того, чтобы набить себе рот, хотя и так уже набита. Но каждый кусочек, который она принимала, посылал по ее телу пульс удовольствия, заставляя ее слегка раскачиваться взад и вперед во время еды.Чем больше она ела, тем больше расширялся ее живот и становились громче ее стоны. Она приподняла рубашку посередине и увидела выдвигающийся вперед абсолютно круглый живот. При виде этого она покраснела и слегка шлепнула его. Он покачнулся от удара, и она почувствовала, как жир покачивается у нее на коленях. Слава богу, комната ее отца находилась в задней части дома, поэтому он ничего не слышал!

Саша жевала громко выдыхала. Теперь ее полнота достигала максимума. Ее живот был таким круглым и выпуклым, что она держала его обеими руками.Она отпустила только одну, чтобы засунуть в свой ожидающий рот еще одну порцию угощения. Ее пупок выглядел так очаровательно на конце ее раздутого живота. Он оставался неподвижным, в то время как остальная часть ее, казалось, расширялась наружу и увеличивалась вокруг него. Саша проглотила свой кусок и застонала, когда она потерла свой набухший живот. «Так… ура… много…», — простонала она, сидя в чучелах оцепенения от всего, что она ела.

Выражение на лице Саши стало немного обеспокоенным. Она была так сыта, но вибрации, которые давал ей живот, побуждали ее продолжать, продолжать есть.Она мило отрыгнула и продолжила. В этот момент она была настолько раздута, что ей пришлось поспешно положить еду на тарелку, когда она наклонилась вперед, а когда она была накрыта, ей пришлось откинуться назад и положить ее на свой расширяющийся животик. Ее живот был слишком большим, чтобы она могла наклониться. Теплая тарелка с едой приятно ложилась на ее животик, так как он излучал тепло. Когда она набила еще один кусок, ей пришлось дышать через нос, потому что ее рот был полон. Она поняла, сколько ест, и это стало ее шокировать еще больше.Она подумала, сколько она собирается съесть? Изображение самой себя, раздувающейся больше, чем пляжный мяч, заставило ее стонать, и она заткнулась, засунув в рот булочку с маслом.

С последней мерной ложкой ей не удалось выжать еще один кусок еды. «Так много … так полно», — простонала она, прикончив ее. Каждый дюйм внутри ее наполненного куполом желудка был набит едой. Побежденная домашней едой, она лениво задирала рубашку, и ее живот казался гигантским блестящим пляжным мячом.Ее рубашка легко ложилась ей на живот, а она стонала и корчилась на сиденье. Она откинулась назад и пыталась подышать воздухом от того, насколько сильно ее живот давил на нее. Однако центр удовольствия в ее голове взрывался почти из атмосферы ее живота. После того, как еда заставила ее взлететь, она не могла не почувствовать, насколько он мягкий и гигантский, когда она приложила к нему руку.

После нескольких минут восхищения своим телом перед ней встала задача поставить еду, как просила ее мать.Как кит, выброшенный на берег, Саша схватилась за живот и поднялась на ноги. Пока она стояла, ее живот выпирал наружу и немного проседал. Из-за веса, который вся еда ложилась на ее живот, ее ноги чуть не подгибались от невероятного ощущения тяжести, тянущей его вниз. Тем не менее, твердо поставив босые ноги на землю, она потерла живот и достаточно дисциплинировала себя, чтобы убрать еду. Надеюсь, ее мать не заметит лишних порций. Вскоре она лежала на диване, тыкая и тыкая своим набитым животиком, в то время как еда была в холодильнике, а тарелки — в раковине.

Саша легла на спину и виляла животом руками, пока жир, казалось, колыхался в воздухе. Она была так сыта, а ее живот был таким огромным от всей еды, которую она ела в тот день, что она не могла не удержать свой живот и почувствовать, насколько он полон и жирен. Ее лицо немного покраснело от покраснения, когда она потерла свой увеличенный живот. Эластичный верх ее юбки даже доходил до талии, которая, хотя и казалась тесной, ей безмерно нравилась. Ощущение, что юбка врезалась в нее из-за того, что она так располнела, пробежала по ее спине дрожь удовольствия.

Приподнявшись и положив голову на подлокотник дивана, она внезапно сделала глубокий вдох, а затем выдвинула живот как можно дальше. Мгновенно ее живот превратился в гигантскую сферу из плоти. Надув щеки, она взяла ее за руку и хлопнула по своему гигантскому животу. Ладонь ее руки встретилась со стороной ее мягкого, но сжатого живота, и в результате получилось почти идеальное «PLAP!» шум. «Уф», — простонала Саша, когда ее живот был настолько полон, что он просто качнулся вправо и влево от удара ее руки.Она не могла не ворчать, так как она была так набита едой, что было трудно сохранять спокойствие.

Это был просто гигантский загорелый комок жира, полный двух блюд на взгляд Саши. Когда она пыталась вытолкнуть его наружу и восхищалась тем, насколько он становится гигантским, ее телефонный рингтон взорвался в комнате, поразив ее. Боясь, что ее отец проснется, она подошла к телефону, который лежал на земле возле ее сумочки. Когда она подошла к нему, что было очень неудобно из-за того, насколько она была полна, она ответила довольно быстро, увидев, что звонил Алекс.

«Эй, Алекс, ик!», — сказала она радостно, как могла, пытаясь не впасть в пищевую кому.

«Привет, Саш, как дела? Хочешь приехать сейчас, или ты все еще занимаешься семейными делами?»

«О да, они только что ушли в торговый центр, так что я могу зайти сейчас».

«Милая! До встречи! Люблю тебя!», — ответил Алекс, повесив трубку. Саша радостно улыбнулся последним словам Алекса, встал и вошел в свою комнату. Когда она ковыляла внутрь, она мгновенно упала на кровать.

«Тьфу… Я все еще чучела … «, — выдохнула Саша, когда она просто шла в свою комнату от того, что так много поела, и у нее перехватило дыхание. издала громкий стон, чтобы сесть, из-за чего ее живот еще больше вздулся на коленях. Не прошло много времени, чтобы надеть куртку и милые розовые туфли, готовясь к дому Алекс. Вскоре после этого она медленно направилась к машина в гараже, держась за набухший животик, а еще она выбрала довольно маленькую розовую куртку.Хоть она и хотела побольше, она для них всех выросла слишком сильно. Надеюсь, это было не так заметно.

***

Саша добралась до Алекса за несколько минут и поспешно направилась к двери, пытаясь угодить своему набитому животику. Постучав в дверь на несколько секунд, Алекс быстро открыл дверь.

«Эй, Саш! Заходи!», — бодро сказал Алекс. «У нас есть куча сладостей, хочешь?», — продолжила Алекс, проходя мимо обеденного стола, за которым стояли коробки с печеньем и кусочки торта и пирогов, а также стаканы для молока.

«Ой, ну я вроде поел … вроде много», — ответил Саша, немного покраснев.

«Да, я подумала, у тебя животик торчит, хихи.», — хихикнула она.

«Я … это ?!», — сказала Саша, сильнее стягивая рубашку, но это только сделало ее выпуклость более заметной.

«Ха-ха, немного. Я быстро пойду в ванную. Я встречу тебя в гостиной, если ты хочешь посмотреть телевизор или что-то в этом роде», — замолкала Алекс. Саша тоже начал переходить в гостиную, но остановился, проходя мимо стола с угощениями.Она закусила губу, глядя на все сладости. У нее уже было так много, что она даже не знала, сможет ли она еще больше уместиться.

«Хорошо … только одно …», — пробормотала Саша, потянувшись за одним из печенек. Она откусила и чуть не растаяла от сладкого вкуса шоколада, закончив тем, что запихнула остальное. «Ну … есть много сладостей …», — рассудила Саша, подумывая о том, чтобы съесть еще одну. Взяв один в руку, она положила их в рот и жевала вместе.Когда она наклонялась над столом, чтобы схватить их, ее шаровидный живот тоже сидел на столе, образуя идеальный круглый шар.

«Почему они такие вкусные !!!», — кричала Саша в собственной голове, когда ела их. Также на столе лежали кусочки торта. Ей тоже очень хотелось его попробовать, но она уже была так наелена и не хотела есть все десерты Алекса, которые она приготовила. «О … хорошо, еще одно печенье …», — сказала она, потянувшись за еще одним, пока ее рот был полон. Как только ее пальцы обхватили его и подносили ко рту, она внезапно услышала позади себя голос, шепчущий ей на ухо.

«А почему ты не сказал мне, что все еще голоден, жирный?»

«Ура!», — завизжала Саша, когда ее глаза широко распахнулись, а лицо начало краснеть от того, что ее поймали с поличным, когда она запивала десерты Алекса с поличным. «Я … я …», — пробормотала она.

«Ну, продолжай. Не позволяй этому пропадать зря», — сказала Алекс, поднося руку Саши ко рту и втягивая тело Саши в свое. Когда ее лицо покраснело в этот момент, она сунула все печенье в рот и смаковала его вкус. Она почувствовала, как ее прижали к туловищу Алекса, и ее ноги начали раскачиваться.«Вот, давай сядем, хе-хе, мне кажется, так удобнее», — тихо засмеялась Алекс, пододвигая стул, садясь и таща Сашу к себе на колени.

Алекс тихонько застонал от того, что вес Саши положили ей на ноги, но это не удержало ее от сидения Саши. Подойдя к столу, Алекс наткнулся на него животом и пододвинул тарелку с печеньем к Саше. Затем она взяла печенье и приложила его ко рту Саши. «Скажи ааа», — сказала Алекс с улыбкой, размахивая печеньем.Саша с радостью подчинилась, позволив подруге накормить ее.

Животик Саши образовывал гигантскую круглую клубковатую массу из добавленных десертов в ее уже упакованный живот. Было хорошо видно выпуклость на столе. Пока Саша жевала угощение, она медленно почувствовала, как рука Алекса коснулась ее обнаженной ручки. Затем Алекс провела рукой по передней части живота Саши, который был самой мягкой и пухлой частью. Взяв горсть жира, она осторожно пощипала и потерла набитый живот своей подруги.

«Т … как здорово …», — проворковала Саша.

«О, я знаю», — улыбнулась Алекс, кормя ее еще одним печеньем. Саша просто жевала, пока Алекс старалась держать запас печенья ко рту подруги. Саша застонала, когда она отодвинулась назад и наклонилась к телу Алекса, потому что ей было трудно найти удобное место для ее переполненного живота. Теперь он был настолько круглым, что почти касался ее колен. Поразительно, насколько сильно это выглядело, когда она была пуста.Ее живот, казалось, раздулся в три раза больше, чем обычно.

Алекс продолжал кормить Сашу сзади, даже скармлив ей толстый кусок торта с большим количеством глазури. Каждый предмет заставляет Сашу хватать ртом воздух от того, что он набит по максимуму. «Хотите пить?», — улыбнулась Алекс, поднося высокий стакан холодного молока к лицу Саши. Холодное молоко казалось таким освежающим после всего этого печенья, но было ли у нее достаточно места, чтобы его даже выпить? Саша взяла его в руки и медленно поднесла к губам, пока она потягивала молоко, принимая со временем большие.Некоторое количество молока стекало со стороны ее рта и попало прямо на ее круглый живот.

Глоток! Глоток! Глоток! Саша вошла, громко осушая крепкий напиток себе в живот. «О боже, это слишком много молока», — подумала Саша, подходя к концу стакана. Молоко было таким большим и тяжелым, что она чувствовала, как оно входит в ее животик и еще сильнее прижимается к ее бедрам. «Просто … немного … тьфу … еще …», — думала Саша, стонала громче после каждого глотка.«БРАП !!! Ух … слишком много …», — простонала Саша, допивая стакан и пытаясь удержать взбалтывающий раздутый живот. Она была так перегружена, что едва могла видеть. Ее гигантский дрожащий живот выглядел готовым взорваться от всего ее переедания. Все, что она могла сделать, — это лениво положить на нее руку, чтобы как-то избавиться от чувства переполненности, которое она вызывала. Эти факторы также сделали ее еще более гигантской, когда она прижалась к более тонкому торсу Алекса.

«Ух ты, хихи, ты был довольно жадным», — хихикнул сзади Алекс.«Давай лечь. Ты выглядишь набитым до жабр».

Сначала нужно было несколько минут, чтобы поставить Сашу на ноги, так как она была слишком набита, чтобы даже думать о движении. «Ca’mon Sash, пойдем в гостевую комнату, Hngh!», — проворчала Алекс, пытаясь подтолкнуть свою располневшую подругу.

«Эээ … нет … переполнено …», — простонала Саша, держась за живот.

«Нет, нам нужно идти, чтобы ты могла лечь. Я не хочу, чтобы ты здесь терял сознание, ха-ха». Еще одним толчком ей удалось поставить Сашу на ноги.Оказывая ей поддержку, они оба направились в гостевую комнату. Когда они делали каждый шаг, большой живот Саши качался из стороны в сторону, иногда натыкаясь на Алекса.

Наконец они добрались до спальни, и Саша тут же плюхнулась на спину, заставив ее живот захлебнуться. «Ух … так полно … Я взорвусь …», — простонала Саша, держась за живот.

«Шшш, давай посмотрим, какой ущерб …», — сказала Алекс, натягивая рубашку Саши через голову, оставив ее в шортах и ​​лифчике. Живот Саши явно торчал, как если бы она была беременна двойней, даже когда она лежала на спине.Затем Алекс ткнула Сашу пальцем в живот, в результате чего Саша застонал от дополнительного давления. «Ого, ага, ты чучело!», — хихикнул Алекс.

«Ух … ага …», — простонала Саша. Алекс нежно прижала пальцы к животику Саши и почувствовала, как он словно излучает тепло. Затем она вошла одним пальцем прямо в глубоко обнаженный пупок Саши. Саша немного прикусила губу из-за того, что пальцы Алекса прижались к ее животу, от чего по спине пробежали толчки возбуждения.

«Боже, ты сейчас такой толстый, ахаха!», — засмеялась Алекс, заставив Сашу покраснеть.

«Что ?! А … тьфу … нет !!!», — беспомощно пыталась возразить Саша, что ее гигантский живот прижал ее. Ее лицо слегка покраснело, когда она попыталась сесть, но была слишком полной.

«Не трогай такую ​​толстую девочку», — сказал Алекс, улыбаясь. «Ты можешь порвать свои шорты, хихи», — прошептала Алекс, легонько толкая набитый живот Саши, заставляя ее стонать от удовольствия.

«Уггххх … это кажется … действительно хорошо.», — простонала Саша, чувствуя, как она сливается с ног от прикосновения Алекса. После такой еды Саша был абсолютно раздут и не мог пошевелиться. Просто гигантская девочка, набитая едой до предела. Все, что она могла сделать, это лежать там, пока Алекс толкала и поглаживала ее переполненный живот. Единственное, что лучше, чем переедание, — это когда Алексу удалось помассировать его. Дополнительное давление, казалось, только усиливало чувство.

«Я люблю тебя, Алекс …», — зевнула Саша, когда пищевая кома начала приходить в норму.

«Я люблю тебя, Саш», — сказала Алекс с широкой улыбкой, поцеловав выпуклый живот Саши.Саша хихикнула и стала закрывать глаза. Она чувствовала, как Алекс прижимается к ней, продолжая тыкать ей животом. Было так приятно играть с ней, когда она начала чувствовать, что ее одолевает усталость. С окончательной икотой Саша задремал.

Нет файлов cookie | Дейли Телеграф

Обратите внимание, что, заблокировав некоторые или все файлы cookie, вы можете лишиться доступа к определенным функциям, контенту или персонализации. Для получения дополнительной информации см. Нашу Политику использования файлов cookie.

Чтобы включить файлы cookie, следуйте инструкциям для вашего браузера ниже.

Приложение Facebook: открывать ссылки во внешнем браузере

Существует конкретная проблема с браузером в приложении Facebook, который периодически отправляет запросы к веб-сайтам без ранее установленных файлов cookie. Похоже, это дефект в браузере, который необходимо исправить в ближайшее время. Самый простой способ избежать этой проблемы — продолжать использовать приложение Facebook, но не использовать встроенный в приложение браузер. Это можно сделать, выполнив следующие шаги:

1. Откройте меню настроек, щелкнув меню гамбургера в правом верхнем углу
2.В меню выберите «Настройки приложения»
3. Включите параметр «Ссылки открываются извне» (будет использоваться браузер устройства по умолчанию)

Включение файлов cookie в Internet Explorer 7, 8 и 9
1. Откройте Интернет-браузер
. 2. Щелкните Инструменты> Свойства обозревателя> Конфиденциальность> Дополнительно
. 3. Установите флажок «Отменить автоматическую обработку файлов cookie»
. 4. Для основных и сторонних файлов cookie нажмите Принять
5. Нажмите ОК и ОК

.

Включение файлов cookie в Firefox
1.Откройте браузер Firefox
. 2. Щелкните Инструменты> Параметры> Конфиденциальность> Использовать пользовательские настройки для истории
. 3. Установите флажок Принимать файлы cookie с сайтов
. 4. Установите флажок Принимать сторонние файлы cookie
. 5. Выберите «Хранить до истечения срока действия»
. 6. Нажмите ОК

.

Включение файлов cookie в Google Chrome
1. Откройте браузер Google Chrome
. 2. Щелкните Инструменты> Параметры> Параметры конфиденциальности> Под капотом> Настройки содержимого
. 3.Установите флажок Разрешить установку локальных данных
4. Снимите флажок Блокировать установку сторонних файлов cookie
5. Снимите флажок Удалить файлы cookie
. 6. Закройте все

.

Включение файлов cookie в мобильном Safari (iPhone, iPad)
1. Перейдите на главный экран, нажав кнопку «Домой» или разблокировав свой телефон / iPad
. 2. Выберите значок «Настройки».
3. Выберите Safari в меню настроек.
4. Выберите «принять файлы cookie» в меню сафари.
5.Выберите «из посещенных» в меню принятия файлов cookie.
6. Нажмите кнопку «Домой», чтобы вернуться на главный экран iPhone.
7. Щелкните значок Safari, чтобы вернуться в Safari.
8. Прежде чем изменение настроек файлов cookie вступит в силу, необходимо перезапустить Safari. Чтобы перезапустить Safari, нажмите и удерживайте кнопку «Домой» (около пяти секунд), пока дисплей iPhone / iPad не погаснет и не появится главный экран.
9. Щелкните значок Safari, чтобы вернуться в Safari.

Я думаю, что у моего малыша лишний вес.

Что я должен делать? Постарайтесь не волноваться. Прежде всего, необходимо выяснить, действительно ли у вашего малыша лишний вес. То, что ей приходится носить одежду старшего возраста или у нее немного жира на животе, не обязательно означает, что у нее нездоровый вес.

С другой стороны, сказка старушек о том, что пухлый ребенок всегда здоровый, тоже неправда. Важно то, что ваш малыш имеет здоровый вес для его собственного роста и телосложения.

Попросите вашего терапевта или патронажного врача измерить рост и вес вашего малыша.Они внесут это в ее личную историю болезни (красная книга) и сравнят с ее предыдущими измерениями. Эта информация поможет им определить, здоров ли ее вес.

Если ваш патронажный врач или врач согласны с тем, что у вашего ребенка избыточный вес, скорее всего, он просто потребляет больше калорий, чем расходует. Есть два простых шага, которые вы можете предпринять, чтобы помочь своему малышу достичь здорового веса:

Конечно, хотя это звучит как простой совет, легче сказать, чем сделать! Но если вы проявите немного настойчивости, ваш малыш должен вернуться в норму в кратчайшие сроки.

Как я могу побудить моего малыша больше заниматься спортом?

Детям до пяти лет необходимо заниматься физическими упражнениями в течение трех часов в день, а это больше, чем вы думаете. Но не волнуйтесь. Это не значит, что она должна бегать три часа подряд! Вместо этого вы можете разбить время на шесть получасовых всплесков активности в день.

Если вашему малышу нужно немного дополнительных убеждений, чтобы двигаться, вот несколько идей:

• Когда ваш малыш начнет уверенно ходить, оставьте коляску дома для коротких поездок.Имейте в виду, что вам потребуется больше времени. Кроме того, она могла кататься на трайке или толкать плюшевого мишку в своей игрушечной коляске.
• Ограничьте время, в течение которого ваш малыш смотрит телевизор или играет на компьютере или планшете. Часа или двух в день более чем достаточно. Некоторые эксперты говорят, что детям двух лет и младше вообще не должно быть экранного времени.
• Убедитесь, что ваш малыш высыпается. Более короткий сон может привести к повышенному риску ожирения.

Если ваш ребенок ходит в детский сад или к няне, пока вы на работе, узнайте, сколько упражнений он делает.Скорее всего, они уже умеют побуждать вашего малыша играть на улице, но проверить это никогда не повредит.

Если вы хотите еще больше увлекательных способов побудить вашего малыша оставаться активным, попробуйте наш большой выбор подвижных игр.

Нужно ли мне сажать моего малыша на диету?

Нет. Ваш малыш все еще растет, поэтому ему не нужно худеть. Однако ей может потребоваться некоторое время поддерживать свой вес. По крайней мере, до тех пор, пока она не станет более здоровой для своего роста.

Ваш терапевт или патронажный врач могут попросить вас вести дневник питания для вашего малыша.Включите все ее напитки, а также ее блюда и закуски.

Это поможет вам отследить ее режим питания и определить время, когда она, скорее всего, будет голодна. Затем вы можете изменить время ее приема пищи и приготовить полезные закуски.

Если кажется, что ваш малыш постоянно перекусывает, возможно, он имеет привычку есть даже тогда, когда в этом нет необходимости. Постарайтесь постепенно сокращать количество перекусов между приемами пищи, пока она не будет перекусывать больше двух-трех в день.

Когда вы все же даете перекус, выбирайте здоровые продукты, такие как фрукт, овсяный пирог, рисовый пирог или хлебные палочки.Ваш малыш может слишком быстро набрать вес, если между приемами пищи будет есть закуски с высоким содержанием сахара и жира.

Если ваш малыш все еще любит сосать бутылочку, он может выпить больше молока, чем ему нужно. Ей нужно только от 350 мл (две трети пинты) до 500 мл (пинта) молока в день.

Детям до двух лет обычно требуется жирное или цельное молоко. Давайте малышу полуобезжиренное молоко только по совету врача или диетолога.

Давайте ребенку напитки из чашки или химического стакана, а не из бутылки.Если ночью она попросит бутылку, предложите ей простую воду.

Если вы даете малышу фруктовый сок, держите его во время еды и убедитесь, что он хорошо разбавлен (10 частей воды на одну часть сока). Не давайте малышу фруктовые тыквы или газированные напитки. В них не хватает питательных веществ, и даже разновидности с низким содержанием сахара могут способствовать развитию пристрастия к сладкому.

Старайтесь давать ребенку пять порций разных фруктов и овощей каждый день. Фрукты и овощи — важная часть рациона вашего малыша. Они не только богаты клетчаткой и важными витаминами и минералами, но и содержат мало калорий.Одна порция должна быть размером примерно с кулак вашего малыша.

Не думайте, что вы должны предлагать овощи в качестве гарнира. Вы также можете приготовить из них супы, смешать их с соусами для пасты или приготовить фруктовые и овощные смузи. Или ваш малыш может предпочесть перекус сырыми овощами, такими как морковные или огуречные палочки, или разрезанные пополам помидоры черри.

Постарайтесь не беспокоиться, если ваш малыш мало ест за один раз. Помните, что у нее только крошечный животик, поэтому она не будет есть столько, сколько старшие братья и сестры.Никогда не заставляйте и не поощряйте ее есть, если она не кажется голодной.

Когда ваш малыш закончил есть, не уговаривайте его есть еще. Просто уберите остатки еды и верьте, что она наверстает упущенное, когда придет время для следующего приема пищи или перекуса. То, что она ест в течение недели, более важно, чем то, что она ест за один конкретный прием пищи или за день.

Поощряйте малыша садиться за стол, чтобы поесть и перекусить. Постарайтесь убрать все отвлекающие факторы, например телевизор, чтобы она могла сосредоточиться на том, что делает.Еда на ходу или во время просмотра телевизора может привести к привычке есть, даже не задумываясь, что облегчает переедание.

В общем, всегда следуйте советам вашего терапевта, патронажного врача или диетолога. Они помогут вам вернуть вес вашего малыша в норму.

Узнайте больше о том, как сбалансировать питание малыша.