Только я знаю свою историю от и до: Только я знаю свою историю. Только я могу судить себя, критикова — Статусы и цитаты — 1181165

Содержание

«Мыла посуду и еле сдерживала слезы» История россиянки, переехавшей в Италию без знания языка: Люди: Из жизни: Lenta.ru

Екатерина из Ярославля влюбилась в Италию в 15 лет, и все благодаря флирту с аниматором-итальянцем в тунисском отеле. Девушка начала учить язык и поступила в университет в стране мечты, где со временем нашла новую любовь в лице «противного соседа». В рамках цикла о перебравшихся за границу россиянах «Лента.ру» рассказывает ее историю о жизни в Бари.

Наша жизнь настолько непредсказуема — никогда не знаешь, что тебя ждет завтра и как одна-единственная встреча может перевернуть все с ног на голову. Моя история любви к Италии началась в 2008 году, когда я еще училась в школе. А человек, появившийся внезапно в моей жизни, сам того не зная подарил мне огромную и, как тогда казалось, несбыточную мечту.

Познакомились мы в Тунисе: мне было 15 лет, я отдыхала с семьей, а он работал аниматором с коллегами-итальянцами. Поначалу мы не обращали внимания друг на друга, но однажды он пригласил меня на клубный танец. После мы разговорились, и я узнала, что, оказывается, мои знания английского не ограничиваются фразой London is the capital of Great Britain.

Дальше все было как в сказке: море, солнце, окрыленная и влюбленная я… Тогда я была очень наивна, и мне казалось, что у нас огромная любовь на всю жизнь… Разумеется, так думала только я. Как только отдых подошел к концу и пришло время возвращаться домой, наша история закончилась, не успев начаться. Есть строчка в известной композиции Il nostro amore appena nato è già finito: «Наша только что родившаяся любовь уже закончилась». Что ж, итальянцы знают в этом толк.

Я думаю, все знают, что такое безответная любовь и как она порой окрыляет. Тогда я поняла, что просто хочу разговаривать на его языке: начала учить итальянский сама, читала какие-то книжки, словари, которые находила в библиотеках. Каждый день, открывая для себя что-то новое, я все больше и больше влюблялась в этот язык, страну, культуру…

Шутила с подружками, что перееду в Италию. И все смеялись, ведь где я — а где страна моей мечты…

Мечта сбылась. Путь к ней был тернист, даже слишком, но в 2014 году я поступила в университет города Бари на юге Италии. Собрать документы для поступления и визы оказалось не так сложно, хотя была своя специфика. Помимо всего прочего, требовался договор аренды комнаты или квартиры на полгода.

А где взять этот самый договор, когда я не знаю абсолютно никого в Бари, кто мог бы мне помочь, да и сама я еще в России и не могу посмотреть на эти квартиры? Да и желающих заключить контракт с иностранкой, которая неизвестно где находится и по-итальянски коряво пишет через онлайн-переводчик, оказалось исчезающе мало.

Помню, до вылета оставалось всего 20 дней, а у меня ни жилья, ни визы. И тут удача оказалась на моей стороне: пришел ответ от одного арендодателя, что он готов заключить договор и прислать мне все документы. Спасибо ему огромное, на том этапе он был единственным, кто пошел мне навстречу. Правда, в самом конце он хорошо обманул меня с деньгами — видимо, в качестве расплаты за помощь.

В Италии вообще надо внимательно читать все документы, чтобы не остаться в дураках

При заключении договора обеим сторонам необходимо иметь помимо удостоверения личности еще и codice fiscale — вроде ИНН, без которого в Италии никуда. Угадайте, был у меня этот код? Конечно же, нет. И история могла бы закончиться на этом, но сотрудник налоговой инспекции без моего присутствия, имея на руках только ксерокопию моего загранпаспорта, быстренько оформил этот самый codice fiscale.

Тогда я впервые столкнулась с добротой жителей Бари и их готовностью прийти на помощь. Если бы мне тогда не оформили ИНН, мы не смогли бы заключить договор, соответственно, я не смогла бы подать на визу. Но пазл сошелся.

За неделю до вылета я получила заветный штамп в паспорте, а уже 27 августа сидела в самолете на Рим. Было ли мне страшно? Безумно! Вся моя прежняя жизнь осталась в старинном прекрасном Ярославле, вместе с родными и близкими, вместе с моими интересами, увлечениями и русским языком. Я летела в никуда, меня абсолютно никто не ждал.

Я сидела и плакала. От боли расставания с семьей, от страха, от неизвестности, но в то же время от безграничного счастья. Моя детская мечта сбывалась!

Бари

Фото: Adelina S. Gray / Unsplash

В первый же день выяснилось, что итальянский, который я учила в России, сильно отличается от того, на котором говорят в Бари. Да еще и большинство местных жителей разговаривает именно на диалекте, а это, можно сказать, отдельный язык, непонятный даже жителям соседних городов и регионов, что уж говорить об иностранцах.

Конечно, в университете все, ну или почти все, говорят на классическом итальянском, но от этого было не легче: я почти ничего не понимала и мало что могла сказать. Язык необходимо чувствовать, а я этого не умела.

Так, на вступительном экзамене перед комиссией из десяти профессоров я, милая девочка из России, смело заявила, что мне очень нравятся итальянские молодые люди (ragazzi), хотя имела в виду, что мне нравятся итальянцы как народ. Помню, я удивилась, что комиссия на меня так странно смотрит. А потом выучила язык и поняла…

Поначалу было очень сложно. Я выходила на улицу и боялась, что кто-то со мной заговорит. Боялась отвечать на телефон, так как ничего не понимала. Ходила на лекции и записывала максимум десять несвязных слов, которые удавалось вырвать из контекста.

Но как бы ни было страшно, я все равно посещала лекции, знакомилась с ребятами в университете, общалась с людьми на улице. Последнее в Бари совсем не проблема — местные жители порой первыми начинают разговор. И неважно, понимаешь ты их или нет, но тебе поведают и о погоде, и о работе, и о личной жизни, как будто вы уже сто лет знакомы, хоть и видите друг друга в первый и, скорее всего, в последний раз.

В рыбной лавке местные обязательно расскажут про все морепродукты и поделятся не одним рецептом, а уж сколько раз я обсуждала на кассе в магазине, кто и что будет готовить на обед! И даже если люди замечали, что я не очень хорошо их понимала, мне чуть ли не на пальцах объясняли: я же обязательно должна знать, что синьора приготовила пасту с мидиями и какие вкусовые предпочтения у соседской собаки.

Бари

Фото: Adelina S. Gray / Unsplash

Сейчас у меня самой есть собака, и не прошло ни дня, чтобы кто-то не подошел и не поинтересовался ее именем, породой или ее вкусовыми предпочтениями. Может, звучит странно, но так уж здесь принято.

Я не проходила никаких языковых курсов: жизнь в Италии — как один большой курс, который я прохожу уже несколько лет изо дня в день, не переставая узнавать что-то новое.

Быстро ли я заговорила на языке? Да. Когда ты совсем одна в чужой стране — хочешь не хочешь, а заговоришь. У тебя нет выбора, и рядом нет Чипа и Дейла, которые пришли бы на помощь и решили бы все твои проблемы.

А проблем тоже хватало. Например, в первый же год мне выдали лишь часть стипендии, и я осталась без общежития и без компенсации за аренду квартиры или комнаты. Хотя мне это полагалось по условиям договора, сотрудница отдела, занимающегося стипендиями, легким движением руки внесла неверные данные, и это уже было не исправить.

В Италии немного другая система начисления стипендии: дважды в год выдают половину от общей суммы, у нас максимальная была 2,4 тысячи евро, и еще не платишь за обучение и получаешь общежитие и карточку, позволяющую бесплатно питаться в студенческих столовых. На первом году обучения стипендию начисляют в зависимости от доходов семьи, в последующие годы, помимо дохода, учитывается и успеваемость.

Надо сказать, следующие два года мне тоже не везло: каждый раз я лишалась стипендии из-за каких-нибудь нелепостей. Поэтому постоянно приходилось работать: надо было оплачивать съемную квартиру и жить на что-то. Но с вакансиями все было непросто.

Во-первых, по студенческому ВНЖ можно работать лишь 20 часов в неделю. А во-вторых, выяснилось, что работы особо и нет. Поэтому я какое-то время работала няней, в сезон ездила собирать черешню, вставая в четыре утра, была представителем оператора сотовой связи, донимая прохожих, не хотят ли они узнать больше о данном операторе.

Как-то даже работала одновременно официанткой, посудомойкой, уборщицей и курьером за копейки. Мыла посуду и еле сдерживала слезы: владея четырьмя языками и имея на руках практически два диплома о высшем образовании, я вкалывала за три евро в час. Это безумно мало для Италии!

Оглядываясь назад, хочется спросить себя: «Откуда столько смелости?». Переехав в новую страну, оставляешь абсолютно все за спиной и начинаешь жизнь с чистого листа: как ребенок, учишься понимать, говорить, отличать хороших людей от плохих, пытаешься занять свое место в обществе и подстроиться под новые условия.

Спасибо прекрасному городу Бари, который принял меня, его невероятным жителям, благодаря которым я практически сразу смогла почувствовать себя частичкой этого города. Я не могу сказать, что все было гладко, — не было.

Бари

Фото: Luisa Denu / Unsplash

Но одно важно: за все шесть с половиной лет жизни в Бари я помню лишь одну ситуацию, когда я столкнулась с неприятием меня как иностранки. Вы удивитесь, но это произошло в университете, и некрасиво повел себя преподаватель. Стоит добавить, что учусь я на факультете иностранных языков, где помимо итальянцев учатся иностранцы со всех уголков света.

Поэтому уж где-где, а там не ожидаешь столкнуться с ксенофобом. Но это исключение, в основном преподаватели очень лояльно относятся к студентам-иностранцам, восхищаясь, что ребята не только итальянский язык смогли выучить, но и в университет поступили.

Хотя была еще одна ситуация с неприятным человеком. В какой-то момент мне повезло: освободилось место в студенческом общежитии, куда я в итоге поселилась на платной основе. И все бы ничего, если б не противный сосед-грубиян из дома напротив.

Это была неприязнь с первого взгляда. Он что-то кричал мне из окна, а при первой встрече презрительно сказал, что в окне видел высокую красотку, а теперь перед ним стоит какой-то гном. Сказать, что я была в шоке, — ничего не сказать. А он, оказывается, думал, что всем очень весело и он так за мной ухаживает.

Сложно объяснить, как это произошло, но в 2019 году я вышла замуж за того самого «противного» соседа и теперь живу в том самом доме с окнами на общежитие

Мы довольно долго подбирали ключики друг к другу. Как выяснилось, нас объединяли не только общие интересы, но и сильное упрямство и нежелание уступать. Поэтому наш конфетно-букетный период был больше похож на минное поле. Сколько раз мы расставались, хлопали дверями, но осознавали, что не можем друг без друга.

Однажды Джерардо заявил, что хочет встретить Новый год в Москве и познакомиться с моей семьей. На тот момент мы были знакомы месяцев пять-шесть, я не задумывалась о совместном будущем, но согласилась на его предложение. Самый забавный момент был, когда мы сидели дома за столом, и мама начала общаться с Джерри на немецком. В начале застолья он хвастался, что виртуозно владеет английским, испанским и немецким, но в итоге ничего, кроме слова Kartoffel, мы от него не услышали.

Семья и друзья приняли Джерардо прекрасно: он самая настоящая душа компании, даже если эта компания говорит на другом языке. А в моем блоге уже все знают, что если в кадре есть Джерри, то сейчас обязательно прозвучит звонкое «привет, папищики!».

Его семья и друзья меня тоже очень тепло приняли. Сначала был шок: в жизни Джерардо никогда раньше не было девушек-иностранок, поэтому меня порой воспринимали как пришельца, задавая немного странные вопросы. А потом еще больший шок: заядлый холостяк решил жениться.

У нас была невероятная свадьба. Хотя на юге Италии и принято приглашать абсолютно всех родственников до седьмого колена, мы устроили небольшое, но очень веселое и зажигательное торжество на 55 человек, где было примерно поровну приглашенных с моей стороны и со стороны мужа.

И самое приятное, что между нашими интернациональными гостями стерлись практически все границы, в том числе языковые. Все пытались между собой общаться, даже порой понимая друг друга. А уж о чем и на каком языке минут десять разговаривали наши мамы, до сих пор остается загадкой.

Но есть в Италии и минусы: тут очень своеобразная медицина. Конечно, как кому повезет, у всех все складывается по-разному, но я поделюсь парой историй.

Буквально месяц назад я ездила в приемный покой с подругой, которой потребовалась медицинская помощь, но она не очень хорошо знает итальянский. Не знаю, как в других городах, но в Бари на входе пациент беседует с врачом, и ему присваивают цвет в зависимости от тяжести состояния.

Нам достался зеленый, то есть самый несерьезный, а это значит, что нас примут уже после красных, оранжевых и желтых, даже если они пришли позже. Времени было примерно полдесятого вечера, в отделении сидели человек семь, так что приняли нас только в час ночи: у подруги взяли кровь, поставили капельницу и отправили дальше прохлаждаться в коридоре.

Бари

Фото: Kyrylo Balakleiets / Unsplash

После этого мы все той же компанией из семи человек просто сидели и чего-то ждали. Уже все познакомились, обсудили все, вплоть до планов на жизнь. И только ближе к пяти утра начался сдвиг: всех начали вызывать по одному, оглашая результаты анализов и назначая лечение.

Самое интересное, что около десяти вечера пришла медсестра с рваной раной на руке. И ведь все очевидно: необходимо зашивать, но девушка просидела до двух часов ночи, ожидая, когда ее вызовут. Ближе к трем пригласили пластического хирурга, который справился со своей задачей минут за 20. И, казалось бы, все — можно идти домой, но нет. ..

Медсестра, как и мы все, просидела до пяти утра, ведь врачи должны «закрыть практику», то есть заполнить карточку: в какое время поступил пациент, во сколько было проведено лечение, что назначено. Мне трудно сказать, почему это надо было сделать именно в пять утра, а не сразу после наложения швов

Еще один интересный случай произошел с моим мужем: как-то его укусила пчела, и у него раздуло руку. Еще и образовался огромный пузырь, который кое-кому, конечно же, надо было проколоть. За домом у нас есть дежурная бригада, и мы пошли узнать, что теперь с этим всем делать.

Ответ был простой: «Да вы просто лед приложите, я сейчас дам, вдруг у вас нет». Лед я бы, конечно, нашла, но на всякий случай поинтересовалась, а не стоит ли нам принять антигистаминные средства или что-то еще. Мне ответили: «Ну можно, если у вас есть. Кстати, вот и лед, держите». В общем, и смех, и грех.

Конечно, в Италии есть свои недостатки. Но именно здесь я чувствую себя дома. Забавные домики-труллы, базилика Святого Николая, гроты, натуральное оливковое масло и вино, сделанная вручную на ваших глазах паста — все это и многое-многое другое окружает меня каждый день. Что уж говорить, тут по соседству живет тот самый певец Аль Бано, автор мирового хита Felicità.

Моя итальянская мечта, казавшаяся невероятной для маленькой девочки из Ярославля, сбылась. И я с удовольствием рассказываю о ней в своем небольшом блоге.

Больше историй о жизни россиян, переехавших в другие страны, — в сюжете «Русские за границей». Если вы хотите рассказать свою историю, отправляйте письма на электронный ящик [email protected]

Что нужно знать о кредитной истории — СберБанк

Рассказываем, как формируется ваша кредитная история и объясняем, почему полезно держать её в порядке. 


Что такое кредитная история?

Это информация обо всех ваших кредитах: где, когда и сколько брали, выступали ли созаёмщиком либо поручителем, аккуратно ли платили.

Как только вы подаёте заявку на кредит или заём, данные отправляются в бюро кредитных историй. Кредитную историю определяете вы сами, банки лишь передают информацию в бюро.

Кредитная история состоит из четырёх частей:


1. Титульная часть

Это ваши личные данные: ФИО, дата рождения, номер паспорта. Здесь могут быть также ваши ИНН и СНИЛС.


2. Основная часть

Тут описываются все ваши закрытые и действующие кредиты, приводятся данные о сроках погашения и просрочках, если они допускались. Сюда же может включаться информация о судебных взысканиях по алиментам и долгам за услуги операторов сотовой связи или ЖКХ. 


3. Закрытая часть

В ней записано, кто выдавал вам кредит или заём. Если ваша задолженность кому-либо передавалась, то эта информация тоже будет в закрытой части. Сюда же попадут и данные об организациях, которые запрашивали вашу кредитную историю с вашего согласия.


4. Информационная часть

Это сведения об обращениях за кредитом или займом — не только о тех, где вы получали деньги, но и о тех, кто отказал. Если отказы были, то в этот же раздел попадёт информация о причинах. Ещё тут фиксируются «признаки неисполнения обязательств»: таким признаком считаются две просрочки подряд в течение четырёх месяцев.


На что может влиять кредитная история?


Во-первых, на получение новых кредитов.

Когда вы подаёте заявку на кредит, банк сразу проверяет, как вы платили раньше, в том числе другим банкам. Большая часть отказов в кредитах связана именно с тем, что с кредитной историей что-то не в порядке — например, было много просрочек по выплатам. От кредитной истории может зависеть и максимальная сумма, которую банк готов вам выдать.


Во-вторых, на трудоустройство.

Когда вы устраиваетесь на серьёзную работу, особенно с материальной ответственностью, работодатель может поинтересоваться вашей кредитной историей. Он имеет право сделать запрос в бюро, если вы письменно дали такое разрешение. Это не простое любопытство: работодатель хочет быть уверен в том, что вы человек аккуратный, надёжный и ответственный.


В-третьих, на взаимодействие со страховыми компаниями.

Например, клиенту с хорошей кредитной историей полис может обойтись дешевле, чем недобросовестному плательщику.

Важно понимать, что идеальная кредитная история — понятие относительное. Там, где один банк легко выдаёт кредит, другой может отказать. У всех разные подходы к оценке кредитной истории, но главное, чтобы у вас не было систематических просрочек. А вот совершенно «пустая» кредитная история — не самый лучший вариант для банков.

С их точки зрения особенно надёжен тот клиент, который периодически получает и вовремя гасит кредиты, а не тот, кто вообще не брал их много лет.

В хорошей кредитной истории просрочек либо нет вообще, либо совсем мало


Кто может получить вашу кредитную историю?


1. Вы сами. При этом только вы можете видеть всю кредитную историю целиком, все четыре части, включая закрытую.


2. Любая организация, в которую вы обратились за кредитом. Ей покажут только информационную часть.


3. Банк, страховая компания или работодатель: бюро предоставит только по вашему письменному разрешению основную, титульную и информационную части вашей истории.  


Зачем узнавать свою кредитную историю?

Если банки легко дают вам кредиты, можно и так считать, что история у вас хорошая. Но если вы только собираетесь взять важный для вас кредит и хотите оценить свои шансы, полезно заглянуть в кредитную историю.

Также она поможет разобраться, почему банк отказал в кредите, даже если вы всегда вовремя платили. К сожалению, в кредитных историях случаются ошибки: бывает, что просрочки по кредитам приписываются однофамильцам, бывает, что банк передаёт документы с опозданием, а бывает, что по старому кредиту остался копеечный долг за какую-нибудь комиссию, и о нём все забыли, кроме бюро. О таком лучше узнать как можно скорее, чтобы сразу исправить.

Также по истечении 30 дней после погашения каждого кредита рекомендуется запросить кредитный отчёт и убедиться, что погашенный кредит действительно значится таковым в составе вашей кредитной истории. В противном случае при обращении за будущими кредитами банки будут вынуждены признавать его действующим и учитывать платеж по нему при оценке вашей платежеспособности.  Это может привести к тому, что вам одобрят кредит на меньшую сумму, чем вы рассчитываете.

Ещё один повод — перестраховка при потере паспорта. Если паспорт нашли мошенники, теоретически они могут получить по нему кредит в какой-нибудь не особенно придирчивой организации. Это отразится в кредитной истории. Чем раньше об этом узнать, тем быстрее такой кредит признают недействительным.


Как получить свою кредитную историю?

Есть два способа: в интернет-банке (например, в Сбербанк Онлайн) или напрямую в бюро кредитных историй. Бесплатно вы можете получать свою кредитную историю два раза в год.


Как исправить ошибку в кредитной истории?

Первым делом, нужно убедиться, что речь действительно об ошибке. Достоверные сведения удалить нельзя — если вы допускали просрочки, они останутся в вашей истории. Исправить можно только сведения, которые не соответствуют действительности.

Для этого нужно написать заявление об оспаривании кредитной истории, причем лучше обращаться напрямую в бюро, а не в банк. Полезно иметь на руках квитанции об оплатах, справку о погашении кредита и т.п. — всё, что может подтвердить вашу правоту. Подать заявление можно лично, либо отправить документы почтой, а заявление заверить у нотариуса. Бюро вместе с банком всё проверят за 30 дне , и если вы правы, банк уберёт ошибку и сообщит вам. После этого в течение 10 дней обновится информация и в бюро. 

Если банк, который направил в бюро неверные или неполные сведения, уже ликвидирован, то для исправления кредитной истории придётся обращаться в суд. Решение суда нужно направить в бюро с требованием внести изменения.

Если ваша история хранится в нескольких бюро, то исправлять придётся везде. Банк, конечно, может оповестить другие бюро об ошибке, но лучше позаботиться о своей кредитной истории самому.


Как улучшить плохую кредитную историю?

Просто берите совсем небольшие кредиты и очень аккуратно их гасите. Можно оформить кредитную карту. За пару лет вы создадите новую историю взаимоотношений с банками — хорошую. Обычно банки пристально смотрят как раз на последние 2-3 года кредитной истории. И не забывайте вовремя оплачивать счета за жильё и телефон: злостные должники тоже получают плохую запись в кредитной истории.


Самое главное
  1. Кредитную историю определяете вы сами, банки лишь передают сведения в бюро.

  2. По кредитной истории банк судит о клиенте, а работодатель — о будущем сотруднике.

  3. В кредитных историях бывают ошибки, но их можно исправить.

  4. Кредитную историю можно улучшить.

«Народ, который не знает свою историю, не имеет будущего»

Эти слова принадлежат гениальному Михаилу Ломоносову. К этому можно добавить только одно: необходимо не только помнить историю своего народа, но и чтить память великих предков.

Двадцать седьмого июля Тольятти провожал в очередную экспедицию членов военно-патриотического клуба «ЭПРОН»(Экспедиция подводных расследований общества Нептун-про). Основные направления деятельности: поисковая, военно-патриотическая работа, клубная деятельность, подводная археология, связанная с периодом Великой Отечественной войны, поиск и идентификация затонувших кораблей. Подводно-технические и судоподъёмные работы. Организация подводных экспедиций. Клубом проведены более 30-ти экспедиций на Чёрном море, р. Волге и на затопленном Ставрополе-на-Волге. Найдены, обследованы и идентифицированы десятки объектов. В экспедициях приняли участие сотни человек из России ближнего зарубежья.

И вот, ребята собираются в очередное путешествие к затонувшему кораблю. Что это за судно?


Четвертого ноября одна тысяча девятьсот сорок первого года, при эвакуации Керчи с большим грузом зерна отправился корабль. Как выяснилось позже, он так же эвакуировал более шести ста работников завода им. «Горького». Курс держали на Урал, но…были расстреляны немецкой авиацией. Для того, что бы все знали, где произошло это трагическое событие, необходимо поставить корабль на учет. Тогда все проходящие суда будут отдавать должные почести.

В этом знаменательном событии приняли участие представители «Союза десантников и войск специального назначения» г. Тольятти.

Прозвучали слова напутствия, пожелания удачи и поддержки в таком нелегком, но крайне важном мероприятии.

Восстанавливать страницы истории – очень непростое занятие. Но это играет огромную роль и в воспитании нового поколения.

Пожелаем ребятам спокойного моря и интересных находок, которые приоткроют для тайны нашей общей истории.

«Ни Бэтмена, ни Спайдермена из меня не вышло…». Британский художник и автор книжек-картинок рассказывает Rara Avis о двойниках, пиратах и взрослых ожиданиях от детских книг

13 декабря 2018

Про таксу, слушавшую музыку в наушниках, куда бы ни вела её судьба, в то время как другие псы обычно молча шли на службу и обратно. Про трёх пингвинов, как-то улетевших за бумажным змеем на далёкий южный остров, а после этого пустившихся искать пиратские сокровища на глубине морского дна. Про мальчика, решившего развлечься в том прекрасном мире, где тихо жил его воображаемый приятель. Про поиски себя и новых впечатлений, обычное и странное, чужое и родное, про дом и дружбу, про любовь: про всё, что, без сомнения, волнует человека с той поры, как он становится трёхлетним, рассказывает с помощью картинок и стихов талантливый британский автор и художник Роб Биддальф. В начале декабря он приезжал в Москву на ярмарку Non/fiction, чтобы представить всех своих героев лично, включая монстра с выпирающим из пасти зубом, пирата с трубкой в клюве и редкую собаку, а заодно ответить на довольно страшные вопросы.

— Конечно, первым делом, хотелось бы узнать, какая музыка играла в наушниках у пса из книги «Пёс не тот»?
— Уверен, это Beatles. А если вдруг не Beatles, тогда, пожалуй, Rolling Stones. Во всяком случае, я точно знаю, что музыка была такой, какую я и сам люблю.

— А был ли прототип у города Гав-сити, откуда пёс был вынужден уйти, почувствовав себя чужим среди других — пожалуй, слишком правильных, немного скованных и очень чопорных, застёгнутых на пуговицы псов? И был ли прототип у Нового Гав-сити, в котором все играли на гитарах и ездили на великах, а не машинах, носили шарфики в полоску и шапочки с пампушками взамен костюмов с котелками?
— Всё началось с коробочки, в которой дети носят в школу свой обед.

Историю про пса я написал для дочери: она переживала, что её коробочка была немного не такой, как у других ребят, и что из-за неё она как будто бы не вписывалась в школьный коллектив. И чтоб её приободрить, я сочинил историю, в которой роль привычной всем коробочки для ланча исполнил город — такой же плоский и прямоугольный, немного серый и довольно скучный, где улицы всегда пересекаются под правильным углом, а жители по ним передвигаются на совершенно одинаковых машинах. И вдруг в нём появляется герой, который выглядит иначе. Он яркий и смешной, совсем как та коробочка для ланча, которую носила в школу моя дочка. И, разумеется, ему от этого неловко, неуютно. Признаться, мне и самому знакомы эти чувства. Когда я был ребёнком, то так же ощущал себя в иных районах Лондона. Прекрасно помню, как смотрел на этих джентльменов, одетых в серые и чёрные костюмы. Они казались мне такими строгими, такими неприступными, серьёзными, большими за окнами своих автомобилей или вагонов поезда, который отвозил их на работу в Сити.
.. Нет, я не могу сказать, что Лондон стал Гав-сити: скорее, то был образ Лондона, засевший в детской голове. Я вытащил на свет свои воспоминания и чувства, связанные с городом, которого уже не существует, поскольку современный Лондон ни капли не похож на тот, что я нарисовал. Зато у Нового Гав-сити, где обожают танцевать, бросать мячи в корзину, играть на барабанах и гитаре, смеяться и шутить или расслабленно лежать в своём шезлонге, подставив солнцу нос и плечи, — да, у него, бесспорно, имелся прототип. Так выглядит Лос-Анджелес, в котором обитают псы.

— Как долго вы ломали голову над тем, какой породы будут псы, и почему, в конце концов, остановили выбор на шоколадного окраса таксах?
— О, это целая история, которая, как водится, корнями глубоко уходит в прошлое писателя. Когда я был студентом, то мы с моим приятелем — хозяином смешной и очень милой таксы, довольно часто предавались одной игре, площадкой для которой, как правило, был паб. Её идея заключалась в том, что кто-нибудь из нас произносил такую фразу, в которой бы присутствовала такса.

Тогда другой в ответ обязан был придумать продолжение, но не простое, а такое, которое бы рифмовалось с первой частью. Придумал — молодец, а если не сумел, тогда ты проиграл и должен выпить порцию какого-нибудь крепкого напитка. Довольно странная игра, но нам она в ту пору жутко нравилась. Прошло уже немало лет, и много утекло воды, а также эля, пива, виски, однако я так хорошо всё это помню, как будто мы ещё вчера играли. Наверно, где-то там, внутри меня, сработал тот рефлекс, который был отмечен у собаки Павлова: едва увидев свою дочь с коробочкой для ланча, которая всем так не угодила в её чрезвычайно строгой школе, я сразу же вообразил Гав-сити, где, разумеется, живут одни лишь псы. А если это псы, то, кроме такс, никем другим им быть не полагается. Я обожаю такс. Как, впрочем, и пингвинов.

— Тогда давайте и о них поговорим. Когда пингвины вдруг решили, что могут стать пиратами, они, наверное, не знали, какой ценой те добывают золото, чем промышляют в море и на суше и почему их ненавидят и боятся простые моряки. Но вы-то точно знали — и всё-таки облагородили мерзавцев. Зачем вы это сделали?
— Ну, я не стану с вами спорить: пираты, без сомнения, не слишком симпатичные ребята. Однако в Англии к историям с пиратами относятся почти с благоговением и тёплым детским трепетом. Так уж сложилось — это факт. Традиция рассказывать про их невероятные, всегда окутанные тайной приключения, про затонувшие на дне морском сокровища или про клад, зарытый где-нибудь на отдалённом островке, насчитывает сотни лет. И, знаете, противиться ей крайне сложно. Поэтому я осторожно ввёл пиратов в свою книгу (примечание: в русском переводе книга Роба Биддальфа вышла под заголовком «Пираты», тогда как её оригинальное название —

Sunk — можно перевести как «Затонувший»). Они там существуют как дань парадоксальной и, может быть, порочной, но очень притягательной традиции. Заметьте, я не сделал их центральными героями, а поместил на задний план, поскольку главная идея этой книги заключена не в том, чтобы найти богатство, добытое неправедным путём. Хотя пингвинам, я уверен, и вправду было неизвестно, кому оно принадлежало раньше и почему вдруг оказалось на затонувшем корабле. В конце концов, они о нём вообще забыли, когда случайно познакомились и крепко подружились с пиратским попугаем. Об этом я и сочинил свою историю: друзья дороже клада, и чтобы радоваться жизни, играя вместе с ними, дурачась и смеясь, он, в общем, совершенно ни к чему — пускай лежит на дне морском, присыпанный красивыми ракушками.

  
Иллюстрации из книги Роба Биддальфа «Пираты»

— Так значит, в детстве вы не так уж и хотели стать пиратом? Но если не пиратом — кем тогда?
— Нет-нет, помилуй боже, стать пиратом я никогда, поверьте, не мечтал. Меня всегда до ужаса пугал тот персонаж из книжки Джеймса Барри, с которым дрался Питер Пэн. Я думал, что навряд ли в мире есть хоть кто-нибудь, страшнее Капитана Крюка. К тому же в детстве я довольно часто проходил по набережной Темзы, где пришвартован, как музейный экспонат, большой пиратский бот — гроза морей и океанов. Мурашки бегали по коже, когда я представлял себе, как в трюме вместе с крысами сидят матросы или дети губернатора. Я вздрагивал и припускал быстрее, чем, наверно, был способен… Зато сейчас меня пираты, пожалуй, даже привлекают: в том смысле, что мне нравится разглядывать их шляпы с перьями, татуировки с черепами и рисовать их попугаев, сундуки и карты с кладом, корабли, тельняшки и платки, бутылки с ромом и, конечно, их самих… Что же касается моих ребяческих желаний кем-то стать, то я рассматривал по меньшей мере три возможности: быть Бэтменом, быть Спайдерменом и быть звездой футбола. Но, как вы понимаете, ни Бэтмена, ни Спайдермена из меня не вышло, хотя костюмами обоих я, помню, обзавёлся. А вот о том, чтоб стать звездой футбола, я грезил очень долго и даже не совсем напрасно.

Мой дядя был отличным футболистом, и я планировал пойти его дорогой. Я обожал носиться с мячиком по полю и, в общем, у меня неплохо получалось. Наверно, я бы смог стать крепким игроком состава и выступать за третью лигу, но мне хотелось большего. Поэтому я стал художником и автором смешных историй. Не то чтоб я мечтал об этом в детстве, но, если вдуматься, идеи Бэтмена и Спайдермена не так уж далеки от тех, которые мне, как писателю, близки.

— А друг, невидимый другим, у вас имелся, как у Сидни Гиббонса из «Кевина»?
— Нет, у меня такого друга не было, однако целая команда воображаемых друзей имелась у моей прекрасной дочки. И Кевин, кстати, был одним из них. Я помню, как она однажды что-то разлила — заляпала весь пол на кухне, и я её спросил: «В чём дело?». А дочка мне спокойным голоском ответила: «Но это же не я», — «А кто тогда?» — «Да это Кевин, папа. Это он», — «Но я не знаю никакого Кевина. Кто он такой? Ты его можешь описать?». Она сказала: «Да, конечно». Мы сели с ней за стол, я взял бумагу с ручкой и начал рисовать его портрет со слов трёхлетней девочки. «Ты говоришь, что он высокий? С большими мускулистыми руками? Мохнатый? Ярко-жёлтый? И с розовыми пятнами? Ага. Примерно вот такой?», — и я показывал ей то, что получалось, а дочка мне кивала: мол, да, вот именно такой, но только я забыл про одинокий белый зуб, который у него всё время обнажался когда он улыбался, а улыбался Кевин часто, поскольку был ужасно милым. Меня тогда невероятно удивило, как точно и подробно она его мне описала и сколько мелких чёрточек, деталей назвала. Когда рисунок был закончен, она кивнула: «Это Кевин. Ты правильно его изобразил», — а я подумал, что историю про Кевина, который мне, вообще-то, сразу приглянулся, я мог бы рассказать наоборот: ну, то есть так, чтоб настоящим был он сам, а тем, кого никто не видит, была бы моя дочь или какой-нибудь другой ребёнок. Что если Кевин и другие монстры живут в своём, отдельном, мире, в который кто-нибудь из нас однажды всё-таки сумел проникнуть, но там его никто, помимо Кевина, не видит, поскольку он или она — ненастоящий, и значит, может делать всё, что хочет, не опасаясь наказаний.

  
Обложка и иллюстрация из книги Роба Биддальфа «Кевин»

— И снова ваша дочка оказалась одним из авторов истории! Вы думаете, она об этом знала? Возможно, что она лукавила, когда описывала монстра, на самом деле на ходу придумывая все его черты. Возможно, что и вправду его «видела» и верила в него. Как вы считаете?
— О, в том-то всё и дело, что с детьми не знаешь точно никогда. Я сам об этом много думал, но так и не нашёл ответа. Возможно, его нет. Мне кажется, что маленькие дети очень часто не отдают себе отчёта в том, где правда, а где вымысел. В отличие от нашего, их мир един, а потому непредсказуем и очень ярок, многоцветен. И я бы никогда не выдумал такого Кевина, как моя дочь, а если бы и выдумал, то не сумел бы описать в таких немыслимых деталях. Поэтому я просто беззастенчиво направил это мощное воображение на благо человечества.

— Вы знаете, начало этой книги напоминает ту историю, которую давным-давно придумал и нарисовал Морис Сендак. Какую роль сыграли в вашей жизни его прелестные, великие чудовища?
— «Там, где живут чудовища» — одна из лучших детских книг, которые я знаю. Пожалуй, с ней сравнятся только «Гринч…» и «Лоракс». Сендак и Доктор Сьюз — мои любимые художники. Без них я бы, наверно, был другим. Не знаю, кем или каким, но точно не таким хорошим. А что касается чудовищ, то вы, конечно, правы: начало в «Кевине» действительно почти такое же, как у Сендака. Однако странность в том, что я об этом лишь сейчас подумал, а книга вышла десять лет назад. Выходит, я писал свою историю под впечатлением от книги про чудовищ, которую ещё ребёнком прочитал, вот только сам я этого тогда не понимал… С художниками так бывает: они довольно часто находят вдохновение в работах у других художников, потом об этом забывают и долго совершенно искренне считают, что сами всё создали, и им, вообще, никто не «помогал». Хотя я сам, признаться, ещё ни разу в жизни не встречал художника, свободного от остальных. Мне кажется, что это невозможно: уйти от их влияния — влияния великих мастеров, к которым, без сомнения, относятся Сендак и Доктор Сьюз. Куда честнее и разумнее — признаться в том, что кем-то восхищён, и выразить своё почтение, свою любовь и благодарность каким-нибудь особым способом. Вот я, к примеру, разбросал у Сидни в комнате намёки на своих любимых персонажей, и если приглядеться, то можно обнаружить там на тёмном фоне их следы.

— А как вам кажется, кто более внимателен к такого рода мелочам, к деталям и подробностям, встречающимся на страницах иллюстрированных книг, — ребёнок или взрослый?
— Я думаю, ребёнок более внимателен, чем взрослый. Он может полчаса рассматривать одну страницу, пока не убедится в том, что ничего не упустил. А взрослому, наверное, не очень хочется на это тратить время, к тому же он устал, хотя, скорей всего, ему, по правде, просто лень. Поэтому мне больше нравится работать для детей: они всегда всё подмечают и любят задавать вопросы, им надо непременно разобраться, понять или добраться до какой-нибудь вершины. Они настойчивы, упрямы и в то же время — так податливы, открыты. И я в ответ всегда стараюсь подпитывать их интерес: придумывать такое, что, может быть, поможет сделать чтение истории ещё приятней, увлекательней, полезней, веселей… И всё же мне нельзя надолго забывать о взрослых: в конце концов, им предстоит нелёгкий выбор книги в магазине, её покупка, чтение с детьми, которое не ограничится одним лишь вечером, но будет повторяться раз за разом, я надеюсь. Увы, но взрослые не менее существенный сегмент моей аудитории, чем дети. Я вынужден учитывать их вкус: им важно, чтобы книга выглядела мило, чтобы цвета друг с другом сочетались, чтобы формат не вынуждал менять размеры полок, чтоб эту книгу можно было показать при случае гостям. Найти баланс между потребностями взрослых и детей, которых привлекают в книгах такие разные аспекты, — задача, если честно, не простая. Но мне в её решении неплохо помогает работа арт-директора в довольно крупных периодических изданиях.

— Когда кому-то из героев становится немного тесно в придуманной специально для него истории, он отправляется в другую. К примеру, Вилбура из «Бумажного змея» можно заметить притаившимся в книге «Пёс не тот». Ну, а пёс на мгновение появляется в «Кевине». Может быть, вы хотите создать вселенную Роба Биддальфа? Или просто вы верите в то, что двойник есть у многих: он живёт далеко-далеко, в совершенно иных обстоятельствах, окружённый другими зверями или людьми, но при этом похож как две капли воды на кого-то, живущего здесь?
— Вообще-то, мне подходят оба варианта. Вселенная Биддальфа? Звучит, по-моему, прекрасно! Но версия про двойников мне тоже кажется отличной. Хотя, наверное, на деле всё выглядит немного прозаичней. Когда я помещаю персонажа из одной истории в другую, то думаю о том, заметят ли мою игру ребёнок или взрослый. И если вдруг заметят — возможно, что не с первого, а со второго или третьего, пускай, пятнадцатого раза, — то это после стольких книжных вечеров им, вероятнее всего, доставит радость. Ребёнок скажет: «Ой! Да это же тот самый пёс, которого мы видели с тобой в позавчерашней книге! Вот он, едва виднеется в углу, смотри, такой же, правда?» И бросится искать другую книгу, чтоб точно в этом убедиться. А мне ведь только этого и надо.

Беседовала Вера Бройде
Фото: Анастасия Кузьмина

Rara Avis. Открытая критика

Две шведские девушки, таинственная подлодка и русский сухогруз. История одного спасения

Хелена аф Клеркер и Шарлотта Оберг

«Это очень драматичный момент в моей жизни, эта история произошла 37 лет назад, но я помню ее, как будто это было вчера, — рассказывает Хелена. — Нам только исполнилось по 19 лет, мы с моей подругой Шарлоттой решили прогуляться на весельной лодке в небольшом заливе около острова Ведде. Было солнечно, и мы планировали просто пройти на лодке около берега, однако подводное течение вынесло нас в открытое море. Мы оказались одни на маленькой четырехметровой лодке без крыши посреди бескрайней воды. Я даже сейчас могу закрыть глаза и вспомнить то предчувствие смерти, мы ощущали себя просто кормом для рыб».

Самым страшным было не то, что девушки остались без еды и воды, вспоминает Хелена.

«Холодно, было постоянно холодно. Все случилось в ноябре, погода испортилась, постоянно дул ветер. Мы лежали на дне лодки и замерзали, не было даже надежды, что кто-то найдет и спасет нас. Мы были абсолютно одни, мы обнимались, согревая друг друга, разговаривали и пели песни, пытаясь не сойти с ума, потому что каждую секунду в мою голову закрадывалась мысль, что мы скоро умрем», — рассказывает Хелена.

На эту тему

Никто не знал, что девушки вышли в море, поэтому искать их начали не сразу. «Родители моей подруги Шарлотты приехали к себе на дачу, увидели, что лодки нет, нас тоже, забили тревогу и организовали спасательную операцию, — вспоминает Хелена. — Мы были в море уже 48 часов. За это время мы видели вдалеке разные суда, махали руками, кричали, но единственными, кто нас заметил, были моряки с «Дагестана». Они пришли и спасли нас».

Это было в Аландском море недалеко от Аландских островов (несколько десятков километров от материка). «Русские моряки были так добры к нам. Мы очень замерзли, они согревали нас как могли: налили нам горячую ванну, женщины растирали нас водкой, кормили пирогами».

Шел ноябрь 1984 года, разгар холодной войны, русские представлялись Хелене и Шарлотте страшными и опасными. «Когда нас спасли — это было лучшее, что со мной случалось. Впечатление от русских у меня было абсолютно противоположное тому, что нам о них говорили. Мы провели на «Дагестане» всего три часа, потом нас передали шведским военным, которые уже искали нас. Спасательная операция к этому времени длилась около 30 часов».

Тайна и Служба безопасности

В этой истории есть и тайна, о которой Хелена попытается рассказать в своем фильме.

«Ночью рядом с нами возникла подлодка. Она осветила нас прожектором. Мы хотели было забраться на нее, но никто не помог нам в тот момент. Спустя время она вновь оставила нас одних. Чья эта была подлодка, я до сих пор не знаю, но у меня есть основание полагать, что они передали сигнал, и спустя несколько часов пришел «Дагестан», — говорит Хелена.

Она вспоминает, что когда их с Шарлоттой передали шведским властям, девушками сразу же заинтересовались сотрудники Службы безопасности Швеции. «Мы не хотели об этом говорить с ними, но мы были вынуждены. Нас спрашивали и о русских моряках с «Дагестана», и о подлодке, мы тогда думали, почему мы должны это делать, они же спасли нас, — вспоминает Хелена. — Мы, конечно же, не уверены, что это была русская подлодка, но военные, разумеется, нас спрашивали и об этом».

Петер Хансен, продюсер и режиссер документального фильма, который получил рабочее название «Таинственное море» (Secret sea), соглашается, что споры вокруг этой подлодки в Швеции идут до сих пор.

На эту тему

«У нас мнения людей разделились, русская это подлодка или нет, кто-то говорит, что она вообще могла быть американской, некоторые утверждают, что там не было никакой подлодки и девушки просто видели большого морского зверя.  (Смеется.) Кстати, первый вопрос, который я задал Хелене, когда приступил к работе над фильмом: а ты точно ее видела?»

«Подлодка была не иллюзией, — подхватывает Хелена. — Но для меня это остается загадкой, именно поэтому фильм называется «Таинственное море». Мы пытались понять, что это было на самом деле, однако нашли очень мало материалов на эту тему, каких-то указаний, что это была именно русская подлодка, которая передала наше местоположение сухогрузу «Дагестан». Если это было так, то это героический поступок. Это моральная дилемма, как поступить: девушки в беде посреди открытого моря, мы не можем их спасти и должны оставить, но что-то же мы можем сделать. Давайте свяжемся с базой, чтобы они послали судно. Может, это было так, мы не знаем, но в фильме пытаемся пролить свет на эти загадочные подробности».

Однако таинственная подлодка — не главный герой фильма Хелены, самое важное в картине — это люди, которые их спасли. «Красной линией идет моя благодарность членам экипажа «Дагестана» и той загадочной подлодки, что спасли меня и мою подругу, потому что мертвой я бы точно не смогла рассказать эту историю, — откровенничает Хелена. — Мы молчали об этой встрече с подлодкой 35 лет, понимая, что для этого был не совсем подходящий момент. Мы чувствовали, что, если подлодка каким-то образом была связана с нашим спасением, наш рассказ может нанести вред экипажу».

Документы о спасении девушек в шведских архивах тоже все это время хранились под грифом «секретно».

«Недавно гриф секретности был снят. Когда я получила все документы, я и решила снять фильм. Я рада, что наконец-то могу рассказать эту историю не ради себя, а ради людей, которые пришли на помощь. Я проснулась как-то утром и просто начала писать сценарий для фильма», — отметила режиссер и героиня фильма.

Важная встреча

В 2013 году благодаря смотрительнице музея Мурманского морского пароходства, которому принадлежал «Дагестан», Хелена связалась с капитаном сухогруза Вячеславом Кузьменковым и пригласила его в гости в Стокгольм.

«Он приезжал в Швецию еще до того, как я решила снимать кино. Для него эта история тоже очень значимая. Он хотел удостовериться, что спустя столько лет с теми, кого он спас, все в порядке. Я видела его один раз, мне было сложно, ведь я не знаю русского, — рассказывает Хелена. — Он очень хороший человек, привез с собой подарки из России: свое фото и фото судна «Дагестан», которое нас спасло. На той фотографии, что он подарил, было написано на русском и на английском языках: «Только смелые могут победить море».

3 января 1985 года начальник Мурманского морского пароходства Владимир Игнатюк издал приказ о награждении почетной грамотой «За высокую выучку и самоотверженность» шестерых членов экипажа «Дагестана». Были награждены первый и второй помощники капитана, судовой врач, матрос первого класса, старший моторист и буфетчица. Сейчас Хелена ищет этих людей, чтобы сделать их героями своей картины.

«Я хотела бы найти и встретить оставшихся членов экипажа, я не смогла бы их обнять из-за коронавируса, но я бы их сердечно поблагодарила, — сказала она. — Я хочу снять трогательную историю со множеством фактов и мнений, поговорить со многими героями, с теми, кого смогу найти. Мы хотим снять красивое документальное кино, полное дружбы и русских героев. Конечно, события в фильме будут происходить на фоне холодной войны. Но это не фильм о политике или войне СССР и Запада», — утверждает Хелена.

Удалось найти контакты и семьи боцмана Владимира Морозова. «Я встретилась с его вдовой Татьяной. Это было очень эмоционально. У них дома висели фотографии мои и Шарлотты, и я поняла, что и в жизни Владимира это был тоже важный момент», — уверена Хелена.

На эту тему

Вести поиски героев фильма помогают и мурманчане, среди них сотрудники Мурманского пароходства и регионального Центра поддержки кинопроизводства. 

«В этой интереснейшей, основанной на реальных событиях истории есть потенциал для большого полнометражного фильма, потому что даже документальное кино на эту тему захватывает дух. Зачем что-то придумывать? Жизнь, как оказывается, подкидывает такое, что и придумать трудно», — считает руководитель центра Светлана Солдатова.

«Я помню, как мы радовались, когда нас спасли моряки с «Дагестана». Мы действительно чувствовали, что победили море, хотя не отпускала мысль, что всего одна волна, и лодка бы просто перевернулась. Сейчас я, конечно, могу выйти в море на лодочную прогулку, но это должна быть очень большая и надежная лодка. И, конечно же, на ней должен быть русский капитан», — смеется Хелена.

Помкапитана Староверов

Сейчас Александр Староверов работает сторожем в Борисоглебске, сутки через трое, его задача — обходить по периметру завод. Но было время, когда он на сухогрузе «Дагестан» в рейсах по два-три месяца бороздил моря и океаны. Был и на Кубе, и в Канаде, и в Америке, да везде был, жаль, говорит, не видел Австралию и Японию.

«Я стоял на вахте, и вдруг вдалеке — в двух-трех милях — в море что-то мелькнуло, — говорит он. — Моя вахта была 12 часов: с 4 часов утра до 16 часов дня».

Ему тогда было 30 лет. Молодой, красивый. Второй помощник капитана. Они шли по Ботническому заливу в Балтийском море, везли навалочный груз в Финляндию.

«Там есть маяк — Сода Кваркен — проходя мимо, сообщаем: кто, куда идем, все данные, а потом спрашиваем, что есть для нас. Помню, как мне сказали: для вас ничего нет, счастливого плавания».

Был день, часа два, светло, далеко видно.

«Я стою на вахте на мостике — судном управляет автомат, я только корректирую — и шарю биноклем по горизонту. И вдруг темное пятнышко на море. Подошли чуть ближе, вроде как бы кто-то машет. А рыбаки нам в тех местах частенько махали, чтобы обменять рыбу на водку. Раз посмотрел, второй, третий, а вроде как движение рук у человека похоже на сигнал бедствия. Пристальней посмотрел, да, сигнал. Посмотрел по карте — глубина позволяет, хотя есть отмель, но можно пройти. Повернул в сторону пятнышка, чтобы рядом пройти, думал потом уйти на свой курс. На это я не имел права без разрешения капитана, но сделал. И после уже позвонил капитану: мол, вижу шлюпку, там человек подает сигнал бедствия, решил пройти мимо. Капитан меня изругал, что сделал это без его разрешения, стал подниматься на мостик. И пока он поднимался, мы уже подходили к шлюпке — ну как подходили: это метров 500−600, но на море это рядом. Я услышал голос девушки: «Хелп ми!», а остальное не понял. На дне шлюпки лежала вторая девушка, обессиленная, но живая. Одну из них, как я узнал позже, звали Хелен».

Как говорит Староверов, «дальше все пошло как положено». Капитан приказал спустить шлюпку с правого борта — человек за бортом! — и началась спасательная операция.

«Мы же шли полным ходом, и, чтобы остановиться, нам надо много времени для постепенного снижения скорости. Сделали круг, сбивая скорость, подошли кабеля на два, остановились, легли так, чтобы с борта, где спускают шлюпку, было тихо. Есть такой способ на море. Старпома посадили возглавлять спасение, потому что я же на мостике, а после меня — только он. Старпом поднял девушек с экипажем в свою шлюпку, а их шлюпку отбуксировали».

Староверов помнит, что примчалась то ли полиция, то ли таможня, и от нее он немного узнал про спасенных девушек. Что они из состоятельных семей, сами взяли лодку и поплыли на прогулку. И правда, вскоре над местом спасения стал кружить вертолет, принадлежавший отцу одной из девушек.

На эту тему

«Но меня это не особо интересовало, главное — людей спасли. То ли весла у них выбило волной, то ли мотор сбило волнами, только когда мы шлюпку подняли на борт, на ней не было ни мотора, ни весел. Одна корзинка с пустым термосом. Их шлюпку вынесло очень далеко в открытое море, где ходят торговые суда».

За спасение ему позже вручили почетную грамоту — премии тогда давать за подобное было не принято. Спасенных девушек он никогда больше не видел, но хотел бы встретиться. Фотографий тех лет у него нет, да и современных тоже, а вот почетную грамоту он сохранил. Еще он запомнил, что у одной спасенной девушки были красивые каштановые волосы, а вторая была блондинка — ее из шлюпки перенесли прямо в лазарет на корабле, так ей было плохо.

Гостьи пробыли на корабле часа три, капитан все тревожился, что с такой остановкой могут и опоздать в порт назначения, а там и до штрафа недалеко.

Но они успели: спасли всего-то минут за 15. Через неделю на корабле получили телеграмму от отца одной из девушек, а еще через две недели прислали телеграмму и они сами: живы, здоровы, часто вспоминают свое приключение.

Староверов тоже его часто вспоминает, а еще помнит, как хотел рассказать о себе той самой девушке с каштановыми волосами. И даже пытался, когда спасенных переносили с российского судна на шведский катер. Он даже успел что-то сказать, но, говорит, экипаж кричал, хлопал, может, она и не услышала ничего.

Сейчас ему всего 66. Никогда больше он никого не спасал, но мало ли.

— Если надо помочь — я готов! — смеется помкапитана.

Съемки документального фильма «Таинственное море» продолжаются уже три года. В России группа уже отсняла материал в Москве, Санкт-Петербурге, Волгограде, Мурманске. Премьера картины должна состояться в конце декабря 2021 года в эфире шведского телевидения, после чего, возможно, история Хелены и Шарлотты отправится покорять мир.

Николай Кочетков, Елена Рузанова​

«Французы считают, что им любовь как явление принадлежит» | Статьи

Один из самых дорогих французских фильмов — «Эйфель» — снят с голливудским размахом. Особенно впечатляет основание Эйфелевой башни в натуральную величину, построенное специально для картины. Сюжет рассказывает историю любви создателя башни Гюстава Эйфеля и некой Адриенн, без которой и башни не было бы и Париж был бы другим. Накануне выхода картины в российский прокат «Известия» поговорили с исполнителями главных ролей — секс-символом французского кино Роменом Дюрисом и звездой нетфликсовского шоу «Сексуальное просвещение» Эммой Маккей.

— Похоже, в фильме «Эйфель» монументально всё, включая саму башню, любовь персонажей и особенно монументальную химию между вами. Как вам удалось? Повезло?

Эмма Маккей: Повезло, наверное. Над химией, конечно, можно работать, есть большой инструментарий, но в данном случае нам просто безумно повезло. Всё началось с огромного взаимного уважения, и с самой ранней стадии работы у нас уже был какой-то невероятный контакт и с Роменом, и с режиссером Мартином Бурбулоном. Мы проделали большой путь задолго до начала съемок. У нас было несколько читок, мы трудились над проработкой наших персонажей, обсуждали все детали, вплоть до мельчайших. Это была не просто коммуникация: мы стали настоящими друзьями, а не коллегами или партнерами по фильму. Когда такое происходит, это удача, везение. Потому что оно либо случается, либо нет.

Ромен Дюрис: Я думаю, причина еще и в том, что мы были очень мотивированы. Этот проект не то что большой, он безумно большой! И очень сложный. Настоящий вызов. Когда попадаешь в такой проект, тебе очень хочется вложить в него всё, и у других рядом с тобой такое же желание. И вот все выкладываются, и возникает нечто чудесное. Мы очень многое отдали этому фильму. Надеюсь, он никого не разочарует. С другой стороны, мы вот сейчас говорим с Эммой всё это, но ведь нас выбрал режиссер, это он делал кастинг и свел нас вместе. Так что, может, все вопросы по химии надо переадресовать Мартину, это его заслуга.

Фото: kinopoisk.ru/кадр из фильма «Эйфель»

— Вы возобновили съемки после локдауна, но пандемия никуда не делась, риск был выше, чем когда-либо в вашей жизни. Не было страшно?

Э.М.: Мне точно не было.

Р.Д.: Наш фильм был первым проектом во Франции, съемки которого возобновились после локдауна. Вообще первым, мы были первопроходцами! Нам разрешили работать наконец-то! Мы чувствовали, что на нас все смотрят, что от нас всё зависит. И это только распаляло нас. Не только актеров, но всех, каждого человека на площадке. Это была радость, это было счастье. Мы каждый новый день съемок ждали и не могли дождаться. Такого у нас ни у кого ни разу не было, пожалуй. Наверное, это как если бы каждый день была церемония открытия Эйфелевой башни. Конечно, мы ежедневно сдавали тесты, носили маски, у нас были самые строгие правила безопасности из всех возможных. Но мы как-то совсем не обращали на это внимания. Как только начали работать, мы мгновенно окунулись в другую эпоху и остались в ней до последнего дня съемок. Но даже когда они закончились, я лично старался делать всё возможное, чтобы этот радужный пузырь, в котором я оказался во время работы, как можно дольше не лопался. Я знаю, что не только у меня одного было это ощущение. Наверное, мы все пытались удержать эти счастье и радость вернуться к работе.

— Кстати, а до конца локдауна чем вы занимались?

Р.Д.: Да, в общем, тем же, чем и все остальные. Постоянно проверялся, не заболел ли. Следил за новостями. Репетировал постоянно, каждый день и помногу. Ждал, когда можно будет вернуться к нормальной жизни, к работе.

— Что для вас сейчас значит Эйфелева башня?

Э.М.: Я не из Парижа, для меня башня — не часть повседневной жизни. Я никогда на нее не поднималась, между прочим, хотя мы с друзьями в школе ездили в Париж, любовались ею. Могу сказать, что моя точка зрения очень сильно поменялась за время работы. Когда вижу башню, не могу удержаться от счастливой улыбки и наплыва самых разных чувств.

Р.Д.: Я впервые поднялся на Эйфелеву башню, когда был совсем маленький. По-моему, я сидел на шее у отца всё это время. Ничего толком не запомнил, мне тогда мой отец сам казался огромным, как башня. Но было чувство высоты, оно у меня где-то в подсознании осталось до сих пор.

Фото: kinopoisk.ru/кадр со съёмок фильма «Эйфель»

— Фильм «Эйфель» многие сравнивают с «Титаником». Вы обсуждали референсы к вашей картине?

Э.М.: За всё это отвечал режиссер, Мартин. Он искал решения в классических фильмах, прежде всего в отношении эстетики. Его интересовало, каким должен быть свет в кадре, как должна двигаться камера. Но нам никто не давал домашних заданий посмотреть срочно вот этот и этот фильмы. Да я бы и не стала. У меня и так есть трактовка моей героини, зачем мне еще что-то где-то искать? Это всё было лишнее, мы и так вдохновляли друг друга. Сравнение с «Титаником» меня всегда смешит. Ну это же совсем другая история! Как минимум потому, что она рассказывает об известном событии, и мы сразу знаем, что «Титаник» утонет. А про Эйфелеву башню мы знаем, что ее построят. Это разного типа сюжеты. Оба фильма про любовь, конечно, но…

— Как вы лепили своих персонажей? Мало того что нужно было создать всю романтическую, интимную сторону Гюстава Эйфеля, так еще и создать Адриенн, о которой вообще ничего не известно толком.

Э.М.: Про свою героиню я знала только то, что она действительно существовала и что она была из семьи, принадлежащей к высшему сословию. В общем, и всё — никакого намека на то, каким человеком она была, с каким характером или целями. Я должна была создать, соткать этот образ самостоятельно. Ну, вернее, не совсем самостоятельно, мы трудились вместе с Роменом и Мартином, обсуждали, творили вместе. Но я была практически свободна в этом процессе. Интересно было то, что мы ведем героев через целую жизнь, нам надо было показать героиню в двух совершенно разных возрастах и состояниях. То есть у меня вообще ощущение, что я сыграла двух женщин, а не одну. Адриенн в возрасте — это замужняя женщина, с детьми, совершенно взрослый человек. А потом она становится еще и еще старше, ее связь с Гюставом крепнет. Я счастлива, что удалось сыграть такую героиню.

Р.Д.: Нас очень волновал романтический аспект этой истории. Но я доверял Мартину и Эмме и не боялся того, что у нас получится. Были вещи, которые вызывали у меня гораздо больше опасений. Например, техническая сторона вопроса. Мне ведь надо было сыграть инженера, который проектирует невиданное сооружение, планирует его как-то, объясняет, как оно должно быть построено и как будет выглядеть. Как части конструкции будут соединены друг с другом. Всё это должно смотреться реалистично, тут малейшая ошибка — и катастрофа. Большую часть работы над образом я посвятил тому, чтобы быть убедительным в этом отношении. При этом зрителю должно быть понятно, что, как говорит и делает мой герой. От обычного инженера этого не требуется, а мне это было необходимо.

Фото: kinopoisk.ru/кадр из фильма «Эйфель»

— Эмма, поскольку ваша героиня отвечает в картине за любовь, то как вы сами относитесь к этому чувству?

Э.М.: Ух, вот не ожидала, что такой вопрос поступит (смеется). Слушайте, я не знаю, как можно вот так взять и в нескольких словах ответить. Но мне кажется, истинную красоту невозможно описать словами. Это в полной мере относится к любви. Ты не можешь сказать, что это такое, но можешь ткнуть пальцем и сказать: вот это — любовь. И вот это. И вот здесь тоже точно любовь. А здесь — нет. Любовь индивидуальна, она принадлежит каждому в отдельности, она включает в себя невероятное количество всего. Мне проще говорить о фильме. Скажем, любовь в этом фильме — это прежде всего честность по отношению к самому себе. Это быть самим собой. Это делать выбор, кого ты на самом деле любишь и кого не любишь. Наш фильм о том, что некоторые люди созданы друг для друга. Они нужны друг другу, чтобы взаимодополнять, совместно творить, вдохновлять, служить примером, помогать. Всё это относится к Гюставу и Адриенн.

Р.Д.: Если честно, меня всегда смущало, когда говорят, что кто-то создан друг для друга и что вы обязаны быть всегда вместе. Ты как будто должен прожить всю жизнь, доказывая, что это действительно так. Мне кажется, это как-то слишком похоже на нечто навязанное, неестественное, в этом что-то нездоровое есть. Но я верю в магию встречи, например. Она может случиться. Но потом, когда встреча произошла, может быть что угодно. Если ваши отношения легки и приятны, вы можете разделить друг с другом жизнь. Но это будет ваше решение.

— Вам не кажется, что «Франция» и «любовь» — это синонимы?

Р.Д.: Ха-ха-ха, приезжайте и убедитесь сами! Во Франции все постоянно говорят о любви, по поводу и без повода. Иногда может показаться, что французы считают, что им в принципе любовь как явление и принадлежит. Не знаю, может, мы в чем-то и правы (смеется).

Справка «Известий»

Ромен Дюрис — французский актер, шестикратный номинант «Сезара». Родился в Париже в 1974 году. Фильмография насчитывает несколько десятков картин начиная с 1994 года. Наиболее известные роли исполнил в фильмах «Испанка», «Красотки» и «Китайская головоломка» Седрика Клапиша. Среди других работ: «Доберман», «Арсен Люпен», «Моё сердце биться перестало», «Мольер», «Пена дней», «Все деньги мира», «Дыши во мгле».

Эмма Маккей — франко-британская актриса. Родилась в 1996 году в Ле-Мане. Прославилась благодаря сериалу «Сексуальное просвещение». В 2022 году выйдет «Смерть на Ниле» Кеннета Браны с ее участием.

Гостиница «Пекин» — легендарный отель в историческом центре Москвы

Елена
август, 2021

Отзыв на сайте Booking.com

Понравилось: Расположение великолепное, до метро идти 2 минуты. Рядом несколько кафе, где можно по приемлемым ценам поесть. Номер отличный, каждый день уборка, замена полотенец. Кровати удобнейшие, окна выходили во двор, поэтому было шум улицы был минимальный. В номере есть холодильник, чайник, чашки, стаканы, кофе, чай, 2 бутылочки воды (если выпили, на следующий день стоят новые).

Елена
август, 2021

Отзыв на сайте Booking.com

Понравилось: Отдыхали с 11.08.2021 по 15.08.2021. Только положительные впечатления. Быстрое заселение, чистый уютный номер проживали в улучшенном номере. Уборка и смена полотенец ежедневно, в самой гостинице тишина и умиротворение. После интенсивных прогулок по Москве можно отлично отдохнуть. Заказывали завтраки, понравились. Все свежее. Спасибо большое за гостеприимства. Обязательно вернёмся.
Не понравилось · Такого нет.

Людмила
июнь, 2021

Отзыв на сайте Booking.com

Понравилось · Очень удачное расположения отеля, улыбчивый персонал, удобный и комфортный номер на 5 этаже. Как раз на этом этаже располагалась гладильная комната, оказалось очень удобно. На удивление качественные косметические принадлежности (даже в Хилтоне мыло не мылилось). Неплохая шумоизоляция, шума улицы в номере не было слышно. Вкусные и разнообразные завтраки (каша, йогурты, пирожки, омлет, сосиски, запеканка, овощи и т.д.) , есть аппарат для варки натурального кофе. В следующий раз опять здесь остановлюсь.
Не понравилось · Да все хорошо!

Жанна
июнь, 2021

Отзыв на сайте Booking.com

Понравилось · Очень достойный отель! Великолепное расположение: метро, автобус, пешком недалеко пройтись до Красной площади, минут 15 пешком до Белорусского вокзала. Рядом много кафе и ресторанов на любой вкус и кошелек. Номер с высокими потолками, хорошая шумоизоляция. В номере есть чайник (чайные наборы и воду докладывали каждый день), холодильник, кондиционер. Хорошая кровать с прекрасным бельем. Ежедневная уборка номера. Симпатичные холлы и коридоры, ковры чистые. Великолепный персонал — вежливый, дружелюбный, отзывчивый. Завтраки не брали.

Надежда
июль, 2021

Отзыв на сайте Booking.com

Понравилось · Стильно, интересно, познавательно.
Не понравилось · Идеальный интересный отель!

Светлана
май, 2021

Отзыв на сайте Booking.com

Очень удобно. Центр Москвы. Ходили пешком и на Красную площадь и в зоопарк и на Патриаршии и в театры. Много где есть покушать.

Не понравилось, что сначала заселили в номер с окнами на Садовую. Было очень шумно спать даже с закрытыми окнами. Попросила нас переселить и нам пошли навстречу. Впредь буду знать что это нужно сразу оговаривать.

Oleg
май, 2021

Отзыв на сайте Booking.com

Как всегда на высочайшем уровне, но к сожалению в этот раз даже к мелочам не могу придраться👍

Oleg
май, 2021

Отзыв на сайте Booking.com

Как всегда на высочайшем уровне, но к сожалению в этот раз даже к мелочам не могу придраться👍

Roman
апрель, 2021

Отзыв на сайте Booking.com

«+«Замечательная гостиница, очень чисто, вежливый и приветливый персонал, хорошие номера.
«-« Шумоизоляция от дороги. Берите номера с окнами во двор.

Елизавета
апрель, 2021

Отзыв на сайте Booking.com
Самый любимый отель в Москве, всегда отличное соотношение цена + качество!

Ольга
апрель, 2021

Отзыв на сайте Booking.com
Прекрасный вариант! В номере есть абсолютно все необходимое! В отеле есть Камера хранения, куда можно сдать вещи. Прекрасный ремонт и отливное расположение!

Dmitrii
март, 2021

Отзыв на сайте Booking.com
Мне нравится этот отель, все соответствует моим запросам.

Katrin
Февраль, 2021

Отзыв на сайте Booking.com
Прекрасное местоположение, быстро заселили. Брали апартаменты — все соответствовало ожиданиям! Кровати удобные, постельное — чистое! Без нареканий!

Kira
Февраль, 2021

Отзыв на сайте Booking.com
Расположение отличное, с маленьким ребёнком 3 минуты до метро, именно поэтому и выбрали данный отель!

Ксения
Февраль, 2021

Отзыв на сайте Booking.com
Прекрасно месторасположение! Центр города, шаговая доступность метрополитена. Супер. Вообще Пекин всегда считался одним из лучших отелей Москвы (я москвичка и знаю, что говорю) и ночь в нём как прикосновение к истории. Хорошая ванная, все необходимые принадлежности положили. Только вот бутылочка воды в номере была 1, а нас двое, это странно )
Чисто, комфортно. Хорошая кровать. Всё очень понравилось )

Ирина
Сентябрь, 2021

Отзыв на сайте www.hotelpeking.ru

Замечательный отель! Очень удобное расположение — в центре города, в пешей доступности от многих достопримечательностей.
Чистота на высоте: уборка и смена полотенец каждый день. В номере есть чайник, холодильник. Постоянное пополнение чая,
кофе, бутилированной воды и гигиенических принадлежностей. Окна нашего номера выходили во двор, было очень тихо! Перед
заездом и после выезда из номера можно бесплатно оставить багаж на хранение.

Вопросы и ответы с Тханьха Лай

Этой осенью Тханьха (произносится как ТАНГ-ха) Лай публикует свой дебютный роман для молодежи, Желтая бабочка . В ее мощной книге рассказывается о двух 18-летних главных героях, вьетнамской беженке по имени Хонг, которая ищет своего брата, эвакуированного несколько лет назад, и техасце Ли Рое, мечтающем стать ковбоем. Лай ранее издал отмеченные наградами книги для читателей среднего класса Наизнанку и снова и Слушай, медленно .Лай поговорила с PW о романе, который, как она всегда знала, она хотела написать об историях, которые вьетнамские иммигранты не решаются рассказывать, и о создании двух разных повествовательных точек зрения.

Это ваш первый роман для молодежи. Что побудило вас написать для этой аудитории?

Я не принимаю эти решения. Это редакционные решения. Я знал, что для этой истории персонажу должно быть 18, чтобы дядя не мог просто вернуть ее обратно. А потом я понял, что если бы ей было 18, у романа могло бы быть невинное начало.Когда я подхожу к книге, я думаю не аудиторией, а персонажем. Итак, если персонажу 10 лет, они будут думать так, а если 18 лет, они будут думать так. Все три моих романа написаны в настоящем времени, поэтому нет никакого отражения назад во времени. Все они происходят в данный момент, и это меня направляет.

Что вдохновило этот роман? В частности, как вы решили сосредоточить историю вокруг двух главных героев, Hằng и и LeeRoy?

Эта книга создавалась 30 лет.Это не было вопросом вдохновения; Я всегда знал, что должен это написать. Несколько лет назад я работал журналистом в регистре округа Ориндж в Калифорнии, а в округе Ориндж проживает самое большое количество вьетнамцев в стране. Когда я был маленьким репортером, меня всегда отправляли два раза в год. Первый был на Тот, вьетнамский Новый год, а второй — на 30 апреля, годовщину падения Сайгона в 1975 году. И я всегда спрашивал людей, как они попали в Соединенные Штаты.Я знаю свою историю; Inside Out & Back Again — это моя история. Но я заметил, что многие люди не хотели отвечать. Они хотели пропустить это и рассказать о своих детях и о том, как они живут сейчас.

И меня все больше и больше интересовало, что происходит между ними, и истории, о которых никто не хочет говорить. Я выбрался из первой волны [иммигрантов] на военном корабле. Во второй волне люди сбегали на рыбацких лодках, и в пути все происходило.Вторая волна [иммигрантов] из Вьетнама пришла на 1979, 1980 и 1981 годы. И истории этой волны были самыми яркими и болезненными. Я заметил, что, когда я спрашивал о том, что случилось, люди всегда говорили: «Я слышал слухи. До меня доходили слухи об изнасилованиях. До меня доходили слухи, что пираты схватят людей ». Никто не скажет, что это их история, потому что это настолько мрачная история, что вы не хотите называть ее своим именем.

Я знал, что хочу рассказать эту историю. Но я не знал, как к этому прийти.Мне стало ясно, что это должно быть в художественной литературе. И Хонг пришел мне в голову. Я знал, что должен сосредоточиться на ней после ужаса, когда она вышла из него, и показать ее исцеление, но искаженным образом, ее исцеление через забывание. Но эта история такая мрачная, и я знал, что мне нужен юмор. Юмор не мог исходить от Хонга, и именно это вдохновляло Ли Роя, подражателя техасского ковбоя. Я жил в Техасе, учился там в средней школе. Так что было весело писать этого техасца и использовать его язык и идиомы. Это был баланс крайностей.Вот ЛиРой, чья самая большая проблема — куда ему пойти в колледж, а потом Хонг пережила такой ужас, что не может смириться с этим. Я знал, что эти двое мгновенно соединятся и уравновесят друг друга. И их связь будет в юморе, утешении, раздражении и работе. Я знал, что это должна быть история о физическом труде, и что она будет работать, чтобы выздороветь. По этой причине я установил его на ранчо, где они будут заниматься мышечной работой от восхода до заката. И как только я это обнаружил, все щелкнуло.Я безумно люблю этих двух персонажей.

В романе чередуются точки зрения этих двух главных героев. Что побудило вас изменить точку зрения таким образом?

Какое-то время мне было трудно найти голос для этой книги. Я начал с всеведущего от третьего лица, но я делаю от третьего лица очень писательски. Это не совсем поучительно, но я очень хорошо осведомлен. И я просто не мог подобраться достаточно близко к персонажам и к точке зрения Хонга.

Затем я пришел к изменению их точек зрения. Моя проблема заключалась в том, как сделать каждый голос отличным, чтобы вы знали, что это Хонг или Ли Рой, не глядя на заголовок главы? Когда глава написан с точки зрения Ли Роя, голос звучит как настоящий техасец. Он пронизан юмором, и я использую техасские идиомы. Он ковбой, но не совсем уверен, что все делает правильно. Затем, когда он переключился на Hằng, я сделал для нее язык более поэтичным, потому что вьетнамский — поэтический язык.

На это ушло пять лет, и это был действительно тяжелый труд.Я начал эту книгу до «Слушай, медленно» и думал, что это будет мой второй роман. Но я не мог понять голос и придумать, как рассказать о ее травме, не сделав ее слишком грустной. У меня был контракт на вторую книгу, поэтому я переключился на Listen, Slowly , что было несложно написать и сделать за год. В этой книге был только один главный герой.

А вот этот [ Butterfly Yellow ] был намного сложнее. Я бывший журналист и не пропускаю сроки. И я пропустил три дедлайна по этой книге.Спустя пять лет, когда мне казалось, что я живу в пещере, запертой в комнате, понимая это правильно, я теперь так доволен тем, как вышла книга. Получилось даже лучше, чем я ожидал, а это редкость. Я думаю, что это быстрое и увлекательное чтение, но написать его было нелегко. Я рад, что часть моего беспокойства и разочарования, когда я писал, не попала на страницу.

Хонг чувствует такую ​​вину за эвакуацию своего брата из Вьетнама и полна решимости найти его и исцелить эти отношения.Как вы сложили ее эмоции и установили между ними сложную динамику?

Я знал, что у Хонга должна быть веская причина попасть в эту лодку. Недостаточно иметь ее желание клише свободы. Как бывший журналист я знаю, что говорят люди, что они хотели свободы, но это не повод прыгать в лодку. Я знал, что это должно быть что-то ужасное, что вызовет у нее огромное беспокойство и чувство вины. Но ее родители могли позаботиться о себе, и ее Ба [бабушка] никогда не уезжала, так что это должен был быть младший брат, и она чувствует такую ​​сильную вину из-за его эвакуации, что это вынуждает ее уйти.А потом выясняется, что она ошибается, а с ним все в порядке, и ей нужно время, чтобы преодолеть это и начать новую жизнь для себя.

Что, по вашему мнению, читатели извлекут из этого романа?

Что, даже когда жизнь находится в самом ужасном состоянии, это не все , которые вы чувствуете. Одна из вещей, которая делает людей такими сложными, — это то, что будет аспект яркости. И даже в самые счастливые моменты, свадьба или выпускной, все никогда не будет идеально, и все равно будет грусть.Меня очаровывают дихотомии и взгляд на неожиданное.

Вы учредили благотворительную организацию Viet Kids. Как вы решили создать эту организацию?

В 2005 году я поехал во Вьетнам в качестве переводчика для хирургов, которые делали операции по удалению пасти в сельской местности. Когда я спросил детей об их надеждах и мечтах и ​​о том, чего они хотят прямо сейчас, чтобы улучшить свою жизнь, все они ответили, что им нужен велосипед. Этим детям придется идти в школу пешком час или два, и к тому времени, когда они доберутся до школы, они будут измотаны и не смогут сосредоточиться.Но если бы у них был велосипед, они бы добирались туда быстрее, поэтому мы создали Viet Kids. Велосипед помогает не только ребенку, но и всей семье. Я бы хотел, чтобы инженер Массачусетского технологического института изобрел велосипед, который не ржавеет в сезон дождей, но этого еще не произошло. Я жертвую все свои выступления и плату за школьные мероприятия [Viet Kids] — и я работаю с буддийской монахиней, чтобы доставить велосипеды детям в сельской местности.

Над чем вы сейчас работаете?

Я только что продал книжку с картинками. Я всегда хотел быть иллюстратором, но думаю, что это лучшее, что я могу сделать.Это о бабушке, страдающей болезнью Альцгеймера, и о том, как дедушка и ее внук думают о способах оживить ее воспоминания и вернуть ее. Еще я играю с большим романом. У меня есть замечательное приложение для ведения дневника под названием Day One, поэтому я выгуливаю своих собак и обсуждаю свои идеи. Приятно сейчас не быть привязанным к своему столу.

Желтая бабочка от Thanhha Lai. HarperCollins, $ 17,99, 3 сентября, ISBN 978-0-06-222921-2

Книга рожков | Кто может рассказать мою историю

В доме моей бабушки мы говорим на другом языке.

Фото: Марти Уманс

В доме моей бабушки мы говорим на другом языке. Когда семья остается одна или с близкими друзьями, наш язык перетекает в южный диалект, связанный с современными хип-хоп идиомами моего младшего брата (а иногда и моего собственного) — то, что когда-то было хорошим , стало новым и теперь бомба . То, что когда-то было великим , было тогда хайпом , а теперь фат и так далее.Мы с младшим братом слушаем музыку, которая играет с языком, давит на грамматические и языковые барьеры. Мы говорим на этом языке с теми, кто понимает, а затем приходим домой, и этот язык смешивается с языком, на котором говорят в доме моей бабушки. В ее доме говорят на языке давних времен, еще до того, как нас отправили в колледж, до моего знакомства с Чосером, Джеймсом и Бронте. Это не стереотипное «я буду, ты будешь», унизительно укоренившееся в восприятии «черного диалекта» другими.И это более сложный и менее разочаровывающий аргумент, чем весь аргумент эбоники, хотя зерно аргумента действительно является сутью нашего языка. Он рассказывает свою собственную историю, наш язык рассказывает, и через нее сплетены все места, где мы были, все, что мы видели, пережитый опыт, хороший и плохой. Необязательно быть частью моей семьи, чтобы понять, что имеет в виду моя бабушка, когда она переворачивает фразу так, что некоторые друзья нахмурились и посмотрели на меня в поисках помощи. Вам просто нужно быть частью этого опыта.

Однажды друг спросил, сложно ли говорить на «стандартном» английском. Я никогда не думал о стандартном английском как об этом. Я всегда думал об этом как о языке, на котором говорят вовне, о языке, на котором можно получить стипендии, работу, продвижение по службе. Это как надеть красивый костюм — такой, в котором вы чувствуете себя хорошо в окружающем мире, но не выберете его для ленивого воскресного дня. Получив специальность по английскому языку с концентрацией на британской литературе и среднеанглийском, я полюбил все аспекты английского языка — я полюбил сидеть за произведениями Джеймса и Паунда так же сильно, как я люблю садиться за воскресный обед в дом моей бабушки.Каждое мероприятие насыщено опытом и языком. Но в доме моей бабушки ее переживания и воспоминания просочились через нее к нам и, соответственно, стали нашими собственными. В книге Джеймса «Портрет леди » этого нет. Не делает и версия The Seafarer Паунда. Но если я возьму красоту этих работ и пропущу через них свой собственный опыт, я смогу создать что-то свое. И таким образом, через различные сложные элементы языка и опыта, через бытие, чтение, слушание и воссоздание, я пришел к пониманию окружающего меня мира — и себя как писателя.

На конференциях меня часто просят рассказать о моем писательском опыте. Я говорю о ранних днях, о том, что побудило меня написать определенные книги. Я говорю о своих друзьях, о своих писательских целях, о своей семейной жизни и даже о домашних животных. Неизменно есть период вопросов и ответов. Неизменно есть Вопрос. Хотя это формулируется по-другому, оно приходит всегда. На каждой конференции, на каждом выступлении взрослых, за моим столом для завтрака на церемонии вручения наград Коретта Скотт Кинг, за моим обеденным столом в Newbery / Caldecott, даже при раздаче книг. Как вы относитесь к людям, которые пишут вне собственного опыта? Как вы относитесь к тому, что белые люди пишут о цветных?

Больше, чем вопрос, раздражает политический контекст, в котором его задают. По мере того, как наша страна движется все дальше вправо, поскольку позитивные действия ставятся под сомнение, поскольку расовые предубеждения против цветных людей стремительно растут, поскольку структура власти в нашем обществе остается во многих отношениях неизменной, почему же тогда человек будет чувствовать комфортно задавать мне этот вопрос?

Когда я спросил своих белых друзей-писателей, как они отвечают на этот вопрос, я был менее чем удивлен, обнаружив, что ни один из них не был задан.Почему же тогда белые люди (потому что меня никогда не спрашивал об этом тот, кто был узнаваемым цветным человеком) почувствовали необходимость спросить об этом у меня? Что это было, не так ли, люди ищут в вопросе? Что такого в структуре власти, на которой было построено и остается наше общество, что приводит белого человека к мысли, что это вопрос, который я, как черная женщина, должна, могу и должна быть готова решать?

В первые дни я не мог не замечать гнева, который постоянно задавал мне этим вопросом, что приводило к политическим последствиям не только самого вопроса, но и динамики его задавания.И к тому, что то, что происходило в момент вопроса, происходило всегда. Когда мой активистский ум двадцати с лишним лет охватил эту идею, я начал говорить. Это Одре Лорд сказала: «Ваше молчание не защитит вас». Когда я понял, что имел в виду Лорд, я стал благодарен тем, кто не молчал, кто не боялся рискнуть и задать мне этот вопрос. И я стал благодарен за возможность больше не молчать. Их просьба предоставила мне возможность провести диалог и через этот диалог узнать больше о том, как люди думают.Правда, некоторые мысли мне не нравились, но я знал, что они собой представляют, и пришел к выводу, что безопаснее знать, о чем думают люди, чем нет. Я понял, что, как и реакция на позитивные действия, нахлынула волна против «мультикультурализма». Немногие считали, что движения не должно существовать (и об этих немногих мне сообщили только через друзей). Но многие считали, что, хотя движение за распространение разнообразных историй в классах и библиотеках важно, необязательно быть цветным человеком, чтобы рассказывать эти истории.Это меня удивляло и продолжает удивлять. Когда я приношу подобные истории к столу бабушки, моя семья и друзья смотрят на меня так, как будто у меня вырос третий глаз — или, что еще хуже, он никогда не рос. Они напоминают мне, что «искусство» других людей «рассказывать нашу историю» не ново, что люди всегда пытались сделать это в литературе, на радио, в кино. И я прослеживаю свои собственные детские воспоминания о сериале Наша банда , где белые актеры появлялись в черных лицах, до романах моего детства, где цветные люди часто представлены в подчиненных положениях, до сегодняшней дилеммы других. пытаюсь говорить на «черном английском» в фильмах моего детства, где цветные люди часто изображались горничными, скотами и соблазнительницами.

По мере того, как я становлюсь старше, негативное искажение цветных людей проявлялось снова и снова, на смену гневу приходило понимание. Я понял, что никто, кроме меня , не может рассказать мою историю . Тем не менее, я задавался вопросом, почему другие захотят попробовать. Когда я говорю, что человеку нужно рассказать свою собственную историю, люди утверждают, что эта точка зрения близорука, что если бы это было так, в мире была бы только автобиография.

Я только что закончил последний набросок романа Если ты придешь мягко, о любовной связи между двумя пятнадцатилетними подростками.В романе мальчик черный, а девочка белая и еврейка. Когда я сел писать этот роман, я снова и снова спрашивал себя, зачем мне его писать. Зачем мне нужно было войти в жизнь еврейской девушки? Что дало мне право больше, чем необходимость? Чья это была история? И ответы, конечно же, были прямо передо мной. Это, как и любой рассказ, который я написал, с Прошлым летом с Maizon по Я не хотел вам рассказывать с по Из записных книжек Меланина Сан , это моя история.Хотя я никогда не была еврейкой, я всегда была девушкой. Хотя я никогда не жил в Верхнем Вест-Сайде, я долгое время жил в Нью-Йорке. Хотя я никогда не был черным мужчиной, я всегда был черным. Но больше всего, как и персонажи моего рассказа, я при жизни чувствовал бессилие. И это комната, в которую я могу войти и присоединиться к ним. Ощущение того, что ты находишься вне вещей, чувствуешь себя непонятым и невидимым, — это опыт, который я привожу в историю. Я не пытаюсь понять, каково это приехать из другой страны.Я также не претендую на понимание огромных последствий Холокоста.

Я знаю следующее:

Завтра Йом Кипур — священный день поста и искупления. Мой партнер и я будем присутствовать на службе на закате, как мы это делали в течение последних нескольких лет. Хотя я не еврей, мой партнер — еврей, и мы соблюдаем и уважаем религиозные убеждения друг друга и планируем воспитывать наших детей, придерживаясь двух наших религиозных ценностей. Таким образом, я вошел в дом опыта своего партнера.Это не мой дом и никогда не будет, но в нем есть общие элементы. Я знаю борьбу еврейского народа и испытываю укол антисемитизма через истории, рассказанные за обедом, через то, что я слышу от людей, которые не знают, в каких отношениях я состою. Я знаю, каково это — быть ненавистным из-за кожа, в которой вы родились, из-за пола или сексуальных предпочтений. Я знаю, что значит чувствовать себя недостойным, игнорируемым, обесценивать свой опыт, потому что он не является опытом доминирующей культуры.Я не могу прямо перейти к опыту моего персонажа как еврейской девушки, но я могу сплести свой опыт чернокожего в этом обществе, женщины в этом обществе и в межрасовых отношениях в этом обществе, вокруг развития моего характера и, таким образом, принести к созданию Элли гибридного опыта, который, я надеюсь, будет правдоподобным. Я не хочу рассказывать историю Элли и Иеремии, потому что это главное. Я не хочу никого таким образом обманывать. Я также не хочу эксплуатировать людей своими письмами.Когда я пишу о людях, принадлежащих к другим расам или религиям, чем я, я должен привести себя к этому опыту, спросить, что я, как черная женщина, могу предложить и / или сказать об этом? Зачем мне, как черной женщине, нужно было рассказать эту историю? Я говорю это потому, что, конечно, всегда есть власть. Я читал книги, в которых эта позиция не упоминается, где белые авторы пишут книги «о» цветных семьях, в которых белые персонажи не фигурируют в рассказе, и мне интересно, чем это отличается от унизительных историй, которые я читал в детстве, телевидение, которое я смотрел, фильмы, в которые меня увлекали.Интересно, почему этот автор стоит в этой комнате и смотрит, не добавляя и не участвуя в опыте, не меняясь из-за опыта? Почему этот автор просто рассказывает чужую историю?

Я понял, когда писал If You Come Softly , что больше чем желание написать о влюбленных парне и девушке, я хотел написать об отношениях между черными и евреями. И здесь, в тот момент, когда мальчик встретил девушку, где иногда сталкивались разные миры и системы убеждений, это была история, которую я хорошо знал.Дом, в котором я был.

Однажды на конференции я встретил женщину, которая написала книгу о цветной семье. «Каких цветных людей вы знаете?» Я спросил. «Хорошо», — ответила она. «Он основан на семье, которая раньше работала на меня».

Эта семья зашла на кухню этой женщины, но ее не было на кухне. И, не сев за их столик, как она могла знать язык, переживания и чувства? Как она могла узнать, кто они такие, если в конце дня они сняли верхнюю одежду и перешли со своего чужого языка на язык, которым они говорили с семьей и близкими друзьями? Откуда она могла знать, что заставляет их смеяться из глубины души — смех, который не проявляется на кухне босса — и что заставляет их плакать — мучительные вопли, которые скрывают от внешнего мира? И, прежде всего, зачем этой женщине рассказывать эту историю?

По мере того, как издатели (наконец-то!) Спешат присоединиться к движению по представлению бесчисленных культур, когда-то отсутствовавших в основной литературе, я не без некоторого скептицизма просматриваю массу книг, написанных белыми о цветных людях.Как чернокожему человеку легко определить, кто был, а кто не был в «моем доме». Некоторые говорят, что цветные люди стараются не допустить, чтобы белые писали о нас, но это неправда. Это движение не о белых людях, а о цветных. Мы хотим иметь возможность рассказывать свои истории, рассказывать их честно и открыто. Мы не хотим, чтобы издатели говорили: «Ну, мы уже опубликовали книгу об этом», а затем обнаруживали, что это была книга, которая не говорила правду о нас, а скорее рассказывала кому-то постороннему о том, кто мы такие.

Я считаю, что в мире есть место для всех историй, и что оно есть у каждого. Я надеюсь, что те, кто пишет о слезах, смехе и языке в доме моей бабушки, сначала сели с нами за стол и обмакнули хлеб из собственного опыта в наше тушеное мясо.

* * * *


Жаклин Вудсон — автор нескольких книг для юных читателей, в том числе «Я не собирался рассказывать вам об этом» и «Дом, который вы проходите по дороге» .Ее новый роман, If You Come Softly , будет опубликован Putnam осенью 1998 года. Из журнала Horn Book Magazine за январь / февраль 1998 года.

Щелкните тег HBBlackHistoryMonth26, чтобы увидеть больше статей из этой серии .

7 способов рассказать яркую историю, плюс примеры

Если вы часто качаете калачиком мемуары или берете их снова и снова, вы знаете, что сильные мемуары способны увлечь читателей в волнующее путешествие.

Когда я учу людей писать мемуары, мы говорим о том, как рассказать увлекательную историю. Хотя все мемуары разные, все лучшие мемуары имеют определенные общие черты. Знание того, что делает мемуары неотразимыми и захватывающими, является ключевым моментом, когда вы садитесь создавать свои собственные.

Давайте рассмотрим некоторые из этих общих элементов, чтобы вы могли вплетать их в свои собственные мемуары.

Что такое мемуары?

Прежде чем мы начнем, давайте определимся с мемуарами.

Мемуары — это не автобиография.Другими словами, это не история всей вашей жизни. Мемуары — это кусочек жизни, часть вашей жизни или история из вашей жизни.

Объем мемуаров будет варьироваться в зависимости от предмета, но чаще всего начинающие мемуаристы приходят к странице со слишком большим количеством рассказов, которые необходимо урезать. Один из способов сделать это — получить четкое представление о ваших темах. Мемуары часто сдерживаются писателем, который знает свои темы и пишет каждую сцену, имея в виду два вопроса:

  • Как эта сцена соотносится с моей темой?
  • Какой смысл я пытаюсь придать своей истории, написав эту сцену?

Мемуары предназначены для понимания, осмысления вашей истории, чтобы другие могли ее рассказать.Мемуары — это не то, «что случилось», потому что, если вы не знаменитости, то, что случилось с вами в вашей жизни, не будет привлекать читателей на страницу. Читателей привлекает предмет (переживание травмы, попытки жить в соответствии с принципами книг по саморазвитию, жизнь в тюрьме) или тема (зависимость, отношения между родителями и детьми, повторяющиеся семейные модели, идентичность).

Мемуары, в которых автор не прилагает усилий для извлечения смысла из своего рассказа, обычно читаются медленно. Читатель может задаться вопросом, в чем смысл? Если в рассказе нет ничего для читателя, значит, мемуарам не хватает размышлений и выводов, которые являются двумя ключевыми элементами, уникальными для мемуаров, и, следовательно, также двумя ключевыми элементами, определяющими жанр.

Как написать мемуары

Если вы планируете написать мемуары, вы захотите пригласить своих читателей в путешествие, которое они не забудут. В этом посте мы делимся советами по написанию мемуаров, а также делимся множеством мемуарных примеров.

Вот как писать мемуары.

1. Сузьте свой фокус

Ваши мемуары должны быть написаны так, как если бы вся книга была снимком одной или двух тем из вашего жизненного опыта. Представьте себе пирог, весь пирог которого представляет ваша жизнь, и вы пишете книгу о крохотном кусочке.

Поскольку ваши мемуары не являются автобиографией, вы можете определить свои темы, составив временную шкалу своей жизни. На занятиях, которые я преподаю, мы называем эти «поворотные моменты», и это ценное упражнение, чтобы выяснить, где находится сок, разобраться, на чем сосредоточить внимание и где вы можете извлечь больше всего из своей истории. Вы хотите, чтобы ваши читатели ушли, зная вас и конкретный опыт, который вы пережили, на гораздо более глубоком уровне, но также применили свое собственное понимание собственного опыта к вашей истории.

Возможно, вам знаком «Прах Анджелы» Фрэнка МакКорта. В этих мемуарах рассказывается о жизни Фрэнка, когда он рос в Ирландии. Анджела — его мать, и большая часть сюжетной линии сосредоточена на отношениях матери и сына и на том, как Фрэнк видел ее, а также на роли внешних сил, таких как алкоголизм, потери и травмы, для всей их семьи.

2. Включите больше, чем просто свою историю

Даже если вы сузите свой кругозор, нам также нужно мыслить масштабнее в наших писательских занятиях.

Например, если Камала Харрис написала мемуары о том, как быть женой и мачехой во время своей карьеры, она бы вытащила лакомые кусочки о том, как она жонглировала этими ролями, когда у нее была такая большая работа и большие амбиции. Она позволяла нам погрузиться в интимные моменты, включая ссоры, которые у нее могли быть со своим мужем из-за невозможного баланса, с которым сталкиваются женщины у власти, у которых также есть семьи.

Точно так же, если бы Мадонна писала мемуары о том, как заново открыть себя после 20 лет вдали от всеобщего внимания, она, скорее всего, включила бы то, что она чувствовала, возвращаясь на музыкальную сцену, и как она продолжала путешествовать и выступать, воспитывая своих детей.

Как это применимо к вам? Представьте, что вы пишете мемуары о своем трехнедельном походе через Гималаи. Хотя основное внимание будет уделяться вашей поездке, а также тому, что вы узнали о себе по пути, было бы разумно также включить другие подробности о месте, людях, с которыми вы столкнулись, и то, что вы узнали не только о себе, но и о человеческая природа и мир в целом.

Вы можете описать географию и историю местности, поделиться интересными отрывками о людях и животных, с которыми вы общались, и обсудить свое понимание значения всего этого по мере вашего трудного путешествия.

Ваши читатели хотят знать о и , а также о том, с чего вы пришли сюда. Что подтолкнуло к походу? Какая у вас предыстория? Что вы узнали о себе по пути? Именно такие яркие детали и проницательные наблюдения создают мощные мемуары.

3. Говорите правду

Один из лучших советов о том, как написать сильные мемуары, — это быть честным и искренним. Это часто бывает сложно, потому что мы не хотим обидеть или расстроить людей (нашу семью и друзей!), Которых мы записали в свои книги.Но важно, чтобы вы добывали правду о своей истории — даже если это затрудняет ваше творчество как автора.

Когда Шеннон Эрнандес писала свои мемуары «Нарушая молчание: мои последние сорок дней в качестве учителя государственной школы, », она знала, что перед ней стоит серьезная дилемма: «Если бы я решила сказать всю правду, я бы в значительной степени обеспечила Я никогда больше не получу работу в государственных школах Нью-Йорка ».

Но она также знала, что учителям, родителям и администраторам необходимо знать, почему великие учителя массово бросают учебу и почему нынешняя система образования не делает того, что лучше всего для детей нашей страны.

«Я написала свою книгу с безжалостной честностью, — сказала она, — и мои читатели окупились. Это привлекает внимание страны к тому, что происходит за закрытыми дверями школы ».

Еще одно замечание о честности: Мемуары исследуют концепцию истины, увиденную вашими глазами. Никогда не пишите язвительно или горько. Мотивом для написания мемуаров не должно быть стремление отомстить, ныть или просить прощения; это должно быть просто для того, чтобы поделиться опытом, который может заинтересовать читателей.

Не преувеличивайте и не искажайте правду в своих мемуарах. Если вы обнаружите, что не можете вспомнить, это тоже нормально. Вы можете писать составные сцены. Вы можете полагаться на то, что «было бы правдой» в деталях — ваша мать носила бы одежду определенного стиля, ваша лучшая подруга жевала свою любимую жвачку, ваш брат кричал бы что-то вроде оскорбления, которое вы решите написать. Вам не нужно придумывать или приукрашивать, но вы также не прожили свою жизнь с магнитофоном, привязанным к ремню, поэтому мемуары — это все о том, чтобы воссоздать то, что произошло, уважая эмоциональную правду вашей истории.

4. Поставьте своих читателей на место

Сильные писатели показывают, а не рассказывают. А для автора мемуаров это важно для вашего успеха, потому что вы должны пригласить своего читателя в вашу точку зрения, чтобы она могла сделать свои собственные выводы.

Лучший способ сделать это — развернуть историю перед глазами читателя, используя яркий язык, который помогает читателю визуализировать каждую сцену. Мэри Карр, автор трех мемуаров и книги «Искусство воспоминаний », , пишет, что вы должны прикрепить читателя к себе.Другой способ подумать об этом — представить, что вы несете на плече видеокамеру старой школы, когда вы ведете читателя через сцены своей жизни. Вы хотите разместить своего читателя прямо рядом с вами или, что еще лучше, внутри вашего опыта.

Возможно, вы хотите объяснить, что ваша тетя была «яростной алкоголичкой». Если вы скажете это прямо, ваше описание, скорее всего, будет выглядеть осуждающим и критическим.

Вместо этого нарисуйте картину для своей аудитории, чтобы они пришли к такому выводу самостоятельно.Вы можете написать что-то вроде этого:

«Бутылки с водкой были разбросаны по ее спальне, и я на собственном горьком опыте научился не стучать в ее дверь до полудня. В большинстве случаев она не появлялась в наших жилых помещениях до заката, и я читал по выражению ее лица, чтобы определить, следует ли мне спрашивать о деньгах — просто чтобы я мог съесть один раз перед сном ».

5. Используйте элементы художественной литературы, чтобы воплотить свою историю в жизнь

Думайте о людях из мемуаров как о персонажах. Великие мемуары вовлекают вас в их жизнь: с чем они борются, в чем они преуспевают и о чем они интересуются.

Многие из лучших авторов мемуаров сосредотачиваются на нескольких ключевых характеристиках своих персонажей, позволяя читателю глубже узнать каждого из них. Ваши читатели должны уметь испытывать эмоции по отношению к вашим персонажам — любовь или ненависть или что-то среднее между ними.

Чтобы оживить ваших персонажей, привнесите такие детали, как тон голоса персонажей, то, как они разговаривают, их язык тела и движения, а также их стиль речи.Прочтите другие мемуары, чтобы понять, как писатели вводят место и обстановку в свои истории через своих персонажей — их акценты, их поведение, их общие ценности.

В то время как ваши мемуары — это правдивая история, использование элементов художественной литературы может сделать их гораздо более яркими и приятными для ваших читателей, а одна из главных задач — научиться создавать сильных персонажей, которых ваши читатели будут чувствовать так, как будто они их знают.

6. Создайте эмоциональное путешествие

Не пытайтесь сбить с толку ваших читателей.Сними с них штаны, рубашку, туфли и нижнее белье тоже! Оставьте своих читателей с открытыми ртами в страхе, или истерически смеющихся, или плачущих от сочувствия и печали — или все три.

Отправьте их в эмоциональное путешествие, которое побудит их прочитать следующую главу, задаться вопросом о вас после прочтения последней страницы и рассказать своим друзьям и коллегам о вашей книге. Лучший способ вызвать эти чувства у ваших читателей — связать свои эмоции как главного героя с ключевыми размышлениями и выводами о происходящем на протяжении всей вашей повествовательной дуги.

Большинство из нас знакомы с сюжетной аркой. В школе наши учителя рисовали «гору», и как только мы достигли пропасти, мы должны были заполнить климатическую точку книги или рассказа. Ваши мемуары ничем не отличаются: вам нужно создать достаточно напряжения, чтобы сформировать свою общую историю, а также каждую отдельную главу с этой повествовательной дугой.

В книге Марсело Эрнандеса Гарсиа «Дети земли » мы видим мальчика, выросшего без документов в Соединенных Штатах, ребенка родителей, которые пересекли его через границу США и Мексики, когда ему было всего пять лет.Вы никогда не найдете, чтобы Марсело говорил нам, что он грустил, зол или опустошен.

Вместо этого он пишет о своем разочаровании после того, как его мать не получила грин-карту:

«Ничего страшного, миджо, мы пытались», — сказала мне Ама, когда я однажды вез ее в церковь.

«Да, Am á , мы пытались, — сказал я, — надеясь, что между каждым из наших приемов по крайней мере один из нас действительно поверит, что оно того стоит.

Или его страха, когда ICE совершает набег на дом его детства:

Мы стояли там, замерзшие, не зная, что делать.Внутреннее побуждение к бегству сменилось парализованным подчинением — мы были закреплены на месте. В тот момент, если бы кто-нибудь захотел это сделать, он мог бы пройти через дверь, приказал нам вскрыть себя, и мы, вероятно, послушали бы.

7. Продемонстрируйте свой личностный рост

К концу своих мемуаров вы должны продемонстрировать рост, изменение или трансформацию себя, главного героя вашей истории.

Какие бы переживания вы ни испытали на протяжении всей книги, это будет иметь больший вес, когда вы покажете, как они повлияли на вас на вашем пути, и как вы росли и менялись в результате того, что вы пережили, или того, что вы пережили.Как то, через что вы прошли, изменило ваш подход к жизни? Измените то, что вы думаете о других или о себе? Каким-то образом помочь вам стать лучше или мудрее?

Часто это самая сложная часть написания мемуаров, потому что это требует самоанализа — иногда в форме ретроспективного взгляда, определенно в форме саморефлексии. Иногда требуется, чтобы вы писали с пониманием того, что ваш персонаж мог не знать , а не — в том возрасте, в котором вы были. Вот почему так важно научиться вплетать отражения, которые не разрушают вымышленную мечту.

Вы не хотите постоянно прерывать свое повествование словами вроде: «Теперь я понимаю…» «Я все еще хочу, чтобы моя мать относилась ко мне лучше…» Вместо этого вы хотите позволить отражению существовать почти так, как если бы оно всеведущее знание, потому что во многом это так. Никто не знает вашу историю лучше вас — и вам разрешено на протяжении всей истории — извлекать смысл и применять понимание. Мало того, что вам разрешено, этого требует жанр.

Если вы придадите смысл своей истории, ваши читатели тоже найдут смысл в ней.

Примеры воспоминаний как вдохновение

Давайте посмотрим на несколько примеров из воспоминаний.

Мы разбили их на три категории мемуаров: те, которые могут помочь нам узнать о структуре, теме и выводах. Каждый из них является неотъемлемым элементом жанра.

Примеры мемуаров, в которых используется эффективная структура

Хотя вы услышите от мемуаристов, которые не использовали схему или которые предпочитают процесс структурированному опыту, большинству мемуаристов может быть полезно иметь структуру заранее. они начинают писать.

Самые простые воспоминания — это воспоминания, которые начинаются в точке А и заканчиваются в точке Б, перемещая читателя в линейном времени.

Некоторые примеры включают мемуары о взрослении, такие как «Пулеметчик» Кизе Лаймона или «Чаша с водой под моей кроватью » Дейзи Эрнандес, или мемуары узконаправленного характера, такие как «Может быть, тебе стоит поговорить с кем-то» Лори Готтлейб. , »Или« О том, как быть человеком »Дженнифер Пастилофф.

Кроме того, есть обрамленные воспоминания, такие как «Наследование» Дани Шапиро, в котором рассказывается линейное путешествие от А до Б, когда выясняется, что отец, который ее воспитал, не был ее биологическим отцом, с использованием воспоминаний и воспоминаний, чтобы собрать воедино первую историю. что происходит, когда она выясняет правду о том, кто она на самом деле.«Дикая» Шерил Стрейд — еще один известный мемуар в рамке, потому что история от А до Б — это ее путешествие по тропе Тихоокеанского гребня, но использование воспоминаний и воспоминаний заставляет ее постоянно покидать первую историю и входить в предысторию, чтобы дать контекст почему она вообще в этом путешествии.

Есть также тематические мемуары, такие как «Ягоды сердца » Терезы Мари Мэйлхот, , в которых основное внимание уделяется темам идентичности и травм, а также их влиянию на нее и ее семью, но в более широком плане затрагивает опыт жизни коренных американцев.

Примеры тематических мемуаров

Тематические мемуары обычно продаются лучше, чем другие мемуары, потому что они являются тем, что индустрия называет «высокопрофессиональными», что означает, что покупателям и читателям легко понять, что они думают.

Бесчисленные категории мемуаров указывают на общие темы: зависимость и выздоровление; воспитание; путешествовать; Готовка; совершеннолетие; неблагополучная семья; религиозный опыт; смерть и умирание; расторжение брака; и более.

Ваша тема (или иногда темы) пронизывает каждую написанную вами главу, и она / они могут быть очень тонкими.Например, тема может лечиться бегом.

После того, как вы определите свою тему, вы всегда должны следить за ней. Я сравниваю это с темными очками. Если вы наденете очки с фиолетовыми линзами, вы все равно сможете видеть весь мир вокруг себя, но вы никогда не забудете, что вы носите очки, потому что все, на что вы смотрите, окрашено в фиолетовый цвет.

То же самое и с хорошими мемуарами: познакомьте читателя с вашим миром, но держите мемуары содержательными и точными, удерживая главные (а иногда и второстепенные) темы в центре внимания.

Мемуары из одного выпуска о таких вещах, как зависимость, образ тела или болезни, включая такие книги, как «Голод: воспоминания о (моем теле)» Роксаны Гей; «Smashed: История пьяного девичества» Корена Зильцкаса; «Больной: Воспоминания» Порочисты Хакпура; или книга Лауры М. Флинн «Проглоти океан: воспоминания» о взрослении с психически нездоровым родителем — все это прекрасные примеры.

Чтобы найти воспоминания о путешествиях, еде или воспоминаниях об уходе из дома, посмотрите книги, такие как «Экспедиция» Криса Фагана; или «Тигр на кухне» Шерил Лу-Лиен Тан; или «Кровь, кости и масло» Габриель Гамильтон.

Примеры воспоминаний с сильными выводами

Takeaway — ваш подарок читателю. Это сообщение, размышление или трюизм.

Иногда они выпадают в конце сцен или в конце глав, но это не всегда необходимо. Вывод может произойти в любой момент, когда автор поделится чем-то проникновенным, универсальным и правдивым.

Это те моменты при чтении мемуаров, которые сильно поражают вас, потому что вы можете относиться к делу — даже если у вас не было точного опыта, который описывает автор.

Понимание того, что нужно сделать, — это долгий процесс, и некоторые авторы, когда они впервые начинают думать о выводе, делают ошибку, будучи слишком откровенными или слишком старающимися.

Это тонкие моменты наблюдения за миром вокруг вас, завершение опыта, полученного в результате усвоенного урока, или рассказ о том, как что-то повлияло на вас. Идея состоит в том, чтобы включить эти моменты в ваши главы, не перегружая читателя и не кормя его с ложечки.

Хорошие писатели делают это так безупречно, что вы даже не догадываетесь, что это произошло, за исключением того, что вы чувствуете, как будто он или она разорвали ваше сердце или сокрушили вас своей проницательностью.Вам кажется, что вы знакомы с автором, потому что она как бы говорит напрямую с вами.

Хороший вывод — это зеркальное отображение. Это способ показать, что мы не одиноки и что мир — безумное место, не так ли?

В качестве примера, вот рефлексивный отрывок из книги Элизабет Гилберт «Ешь, молись, люби: одна женщина ищет всего в Италии, Индии и Индонезии»:

Но разве так плохо жить так всего лишь на немного пока? Разве всего несколько месяцев своей жизни так ужасно путешествовать во времени, не имея больших амбиций, чем найти следующую прекрасную трапезу? Или для того, чтобы научиться говорить на языке только для того, чтобы слышать его радует ваше ухо? Или вздремнуть в саду, на солнечном свете, в середине дня, рядом с любимым тональным кремом? А потом сделать это снова на следующий день?

Конечно, никто не может так жить вечно.

Не все рефлексивные отрывки должны быть вопросами, но вы можете видеть, что этот метод эффективен. Гилберт размышляет о жизни, которой она живет, но которую она не может поддерживать; по ее опыту — с точки зрения ее американского понимания мира — это невозможно, и, несомненно, 99% ее читателей согласны с этим.

Все мы знаем, каково это — быть оседлым тяготами повседневной жизни. Читатели Гилберта почувствовали бы этот отрывок на интуитивном уровне, даже если бы они никогда раньше не были в Италии, потому что все понимают тоску, которая скрывается в том, чтобы позволить себе просто разочароваться.И это то, что делает это выносливым; это универсальная связь с читателем.

А теперь иди и пиши!

Если вы будете следовать этим правилам при написании мемуаров, вы увлечете свою аудиторию и заставите ее просить большего.

Но что еще важнее, вы поделитесь своей подлинной историей со всем миром.

Это обновленная версия ранее опубликованного рассказа. Мы обновляем наши сообщения как можно чаще, чтобы они были полезны нашим читателям.

Об авторе: Брук Уорнер

Брук Уорнер — издатель She Writes Press и SparkPress, президент Warner Coaching Inc. и автор книг «Напишите, сестры!», Дайте зеленый свет своей книге, «Какая у вас книга?» И три книги по мемуарам. Брук — спикер TEDx, еженедельный подкастер («Write-minded» с соведущим Грантом Фолкнером из NaNoWriMo) и бывший исполнительный редактор Seal Press. Она ведет ежемесячную колонку для Publishers Weekly.

Уорнер Коучинг | @brooke_warner

Как вывести историю из головы и перейти на страницу

Моя миссия как книжного тренера — помогать писателям писать лучшие книги, которые они могут, а это значит, обращать внимание на:

  • макроэлементы (рассказ или аргумент, приводимый в книге)
  • микроэлементов (слов на странице)
  • эмоциональные реалии писательской жизни (привычки, ведущие к успеху)

Я разработал серию постов, которые помогут вам научиться писать одну действительно замечательную главу, чтобы вы могли извлечь уроки и применить их ко всей своей работе.

Сообщение 1 — Помогите читателю погрузиться в свою историю с помощью отличной вступительной строки

Сообщение 2 — Как начать рассказ в правильном месте



Если вы начинаете свой рассказ в правильном месте и втянули своего читателя в историю с помощью отличной вводной строки, следующее, на что вам нужно обратить внимание в своей вводной главе, — это то, действительно ли вы помещаете рассказ на странице.

Многие писатели этого не делают. История остается в их голове — богатый гобелен глубины и смысла — и то, что заканчивается на странице, является лишь тенью реальной вещи.

писателей не означает для этого. Проблема в том, что они знают свою историю как изнутри, так и снаружи, и они не могут ее не знать. С другой стороны, мы, читатели, ничего не знаем об их истории, их философии или мире, который они строят, и отчаянно нуждаемся в внутреннем интеллекте. Фактически, внутренний интеллект — это именно то, для чего мы читаем, и если писатель не даст нам его, мы почувствуем себя обделенными и вместо этого прочитаем что-то другое — или вздремнем.

Бремя знаний

Психологи называют феномен неспособности «не знать» «проклятием знания».«Чип Хит, профессор организационного поведения в Стэнфордской бизнес-школе, и его брат, Дэн Хит, консультант по новому медиа-бизнесу, написали книгу под названием Made to Stick , в которой рассказывается о том, как компании могут сделать свои сообщения более выразительными». липкий. Это также отличная книга для писателей. Они много говорят о проклятии знаний, и в статье Harvard Business Review они дают сокращенное объяснение этого вопроса:

«В 1990 году аспирантка факультета психологии Стэнфордского университета по имени Элизабет Ньютон проиллюстрировала проклятие знаний, изучив простую игру, в которой она распределила людей на одну из двух ролей:« болтун »или« слушатель ».Каждого тэпера попросили выбрать известную песню, например «Happy Birthday», и отбить ритм на столе. Работа слушателя заключалась в том, чтобы угадать песню.

В ходе эксперимента Ньютона было выбрано 120 песен. Слушатели правильно угадали только три песни: коэффициент успеха 2,5%. Но прежде чем они угадали, Ньютон попросил исследователей предсказать вероятность того, что слушатели догадаются правильно. Прогнозировали 50%. Добытчики передавали свое сообщение один раз из 40, но они думали, что получат его один раз из двух.Почему?

Когда тэппер стучит, она не может не услышать мелодию, подыгрывающую ее постукиванию. Между тем, все, что слушатель может услышать, — это некая причудливая азбука Морзе. И все же музыканты были ошеломлены тем, как тяжело слушателям приходилось работать, чтобы уловить мелодию. Проблема в том, что, узнав что-то, скажем, мелодию песни, нам трудно представить, что мы этого не знаем. Наши знания «прокляли» нас. Нам трудно делиться этим с другими, потому что мы не можем легко воссоздать их душевное состояние.”

Конечно, это огромная проблема для писателей, потому что мы пытаемся общаться. Вся наша цель — прояснить то, что мы придумали, придумали или пережили — и это так же сложно, как заставить кого-то угадать песню, которую мы прослушиваем.

Одна из самых частых критических замечаний, которые я критикую по поводу написанного, — это: «Этого нет на странице». Я имею в виду, что рассказ или аргумент могут быть кристально ясными в голове писателя, но он что-то потерял — обычно очень много — в переводе.

Работа в процессе

Вот такая сцена из работы писателя-дебютанта. Он страдает именно этой проблемой. Он очень хорошо написан, но пока вы его читаете, посмотрите, сможете ли вы определить места, где он падает, или заставит вас задуматься о том, что происходит — а не в хорошем «О, интересно, что будет дальше?» так, но в «А? Что здесь происходит?» путь:

«Вы, возможно, уже знаете это, но ваши дяди были убиты в Chemin des Dames».

«Их имена занесены на мемориальную доску в церкви», — сказал Марк-Пьер.«И на мемориале на площади. Они были героями Франции ».

«Да, были. Они тоже мертвы. И я обещаю вам, что они оба желают, чтобы они были живы. Я хочу, чтобы вы оба поняли: нет никакой славы в том, что ваше имя высечено на камне.

«Вы не имеете права так говорить о Анри и Гюго», — сказал мой отец. Он хлопнул кулаком и перегнулся через стол. «Без прав.»

«Я имею полное право, Ален. Они тоже были моей семьей ».

«Вы отказались от этого права, когда оставили семью.Когда ты уехал из Франции с этим высокомерным… тщеславным ослом ».

«Я признаю, что Клод тщеславен, но он не высокомерный и не осел».

Воздух в столовой был очень тяжелым. Я мог дышать, но мне очень не хотелось. Я обнаружил, что изучаю кружевную окантовку скатерти, как нити переплетаются друг с другом и вокруг друг друга, а затем расходятся в своих направлениях и переплетаются с другими узорами.

Когда я взглянул, мой отец пристально смотрел на тетю Луизу.Как будто стол между ними был Ничьей землей, и они были в разных окопах, и мой отец собирался переборщить. Папа вел себя несправедливо, они были братьями тети Луизы, даже если она не была в Chemin des Dames, когда все погибли. Но я не хотела, чтобы меня воспринимали как сторону чьей-то стороны, поэтому я не сводила глаз с кружева, только еще раз взглянув вверх, на этот раз на тетю Луизу, которая смотрела на папу с очень спокойным, но безжалостным выражением лица. Моя мать положила руки на папин кулак.Медленно, почти как будто он сдувался, он откинулся на спинку стула. Его лицо снова обратилось в камень, и его глаза не отрывались от Луизы.

«Изабель, сядь, — сказала мама. «Вы на полпути под столом».

Как читатель, мы чувствуем, что здесь происходит что-то важное — мы чувствуем срочность и страсть, — но не можем полностью это понять. Мы спрашиваем себя:

  • Какое точно расстроило отца в этой сцене?
  • Что за конкретный тетка пытается сказать о своих мертвых братьях?
  • Почему , а именно , рассказчик не хочет принимать чью-либо сторону?
  • Почему рассказчик тратит столько времени, чтобы рассказать нам все это? Какой именно ее беспокоит? Да, ей неудобно, что взрослые не в ладах, но любому ребенку будет неудобно, так чем же этот ребенок отличается от любого другого ребенка? Почему этот момент отличается?
  • Что все это значит?

Подобные комментарии я часто делаю как редактор.Я пытаюсь убедить писателя увидеть, что то, что ОНИ видят — красивую историю во всех ее богатых деталях — еще не на странице.

Писатели часто сопротивляются: «Что ты имеешь в виду? Это так прямо на странице! » Слова, которые они написали, имеют для них значение, потому что они знают об этой истории все. Для них это ясно как день. Они сборщики. Но мы, к сожалению, не знаем, какую песню они поют.

Обмен с Автором

Мне посчастливилось уловить подобный спор с автором приведенных выше строк, и он позволил мне их использовать.

Вот наш обмен примерно одним крошечным кусочком вышеупомянутой сцены. Обратите внимание на глубину, детализацию и страсть в его ответах:

Дженни: «Почему Изабель не хочет принимать чью-то сторону? Или будут восприниматься как сторонники? »

Автор: «Изабель думает, что ее отец неправ (« Папа вел себя несправедливо, они тоже были братьями тети Луизы »). Кроме того, это первый раз, когда она встретила свою тетю, и она хочет полюбить ее и хочет ее Тете нравится ее спина, потому что ее привлекает идея гламурной жизни, которую, по ее мнению, ведет ее тетя, и она не хочет продолжать жить на ферме.

«Но она также верна своему отцу — он же ее отец, верно? — который обычно не такой раздражительный и резкий, как здесь. Поэтому она чувствует себя пойманной посередине, но думает, что в данном случае одна сторона права, а другая — нет.

Что касается восприятия, реакция отца ее немного пугает. Она не привыкла к этому, поэтому не хочет, чтобы ее отец воспринимал ее как члена команды Луизы (хотя это происходит немного позже в той же сцене).”

Дженни: «Хорошо, так что здесь так много всего, чего нет на странице этой сцены, но вы все еще не дошли до сути. Так что ее отец обычно спокоен, но его действия пугают. И она к этому не привыкла. И ее тянет к своей очаровательной тете. Итак, когда ее отец «идет против» тети, это ставит под сомнение влечение Изабель к гламуру тети, верно?

«Что я хочу увидеть и узнать, так это то, что чувствует эта девушка — ее преданность настолько разделена.Вероятно, это совершенно новый опыт и часть взросления. Когда мы видим, что наши родители не всезнающие и не всемогущие. Когда мы увидим их в новом свете. Так что это конкретно для нее значит? Иметь собственные мысли и мысли, которые могут идти вразрез с отцовскими?

Автор: «Ах, да ладно. Я не думал о том, какое влияние на Изабель окажет чувство разделенной лояльности в тот момент, когда оно возникнет. В этом есть смысл. Я немного больше сомневаюсь в том, что влечение Изабель к гламуру ее тети ставится под сомнение просто потому, что она уже преодолела этот конфликт в определенной степени вскоре после того, как узнала, что ее тетя приедет в гости, что произошло ранее в книга.Приходит телеграмма с объявлением о визите, Ален (отец) реагирует негативно и делает замечания о богатстве Луизы и о том, что, по ее мнению, ферма сейчас слишком ветхая и что ей пришлось уехать, чтобы жить своей богатой жизнью. Эта вспышка потрясла мир Изабель, заставив ее усомниться в своем довольстве на ферме, и теперь, когда она знает, что существует другой вид существования, возможно, она жаждет этого. Так что эта сцена здесь — не первый раз, когда у нее был этот конфликт, но она впервые увидела его так интуитивно и вблизи.”

Дженни: «Верно! Она впервые увидела это так интуитивно, так что позвольте нам ПОЧУВСТВОВАТЬ и увидеть это тоже. Как это поражает ее? Как она в результате изменится? »

Вы видите, сколько автор знал об этой сцене, чего не смог донести до нас?

Вы видите, сколько богатства было упущено?

У нас были такие разговоры почти по каждой строчке сцены, а затем автор сказал следующее:

«Итак, я думаю, вы говорите, что для каждого действия Изабель должна каким-то образом сказать (не буквально, конечно):« Что я думаю о том, что только что произошло? »И отреагировать на это устно (диалог) с действие, или с мыслью / эмоцией.Таким образом, практически на каждое действие у Изабель должна быть реакция, и эта реакция должна быть согласована с фильтром, через который Изабель смотрит на мир. Звучит примерно так? »

Переписанная сцена

Верно !!!! Автор переписал сцену, стараясь поместить на страницу все новые знания. Ниже вы можете увидеть, что результат фантастически живой и интересный. Это позволяет читателю в , дает нам тот внутренний интеллект, которого мы жаждем, и позволяет нам почувствовать, что этот момент означает для этого персонажа.Это позволяет нам заботиться о ней и продолжать читать:

«Вы, возможно, уже знаете это, но ваши дяди были убиты в Chemin des Dames».

«Я знаю, — сказал Марк-Пьер. «Их имена занесены на мемориальную доску в церкви. И на мемориале на площади. Всем известно, что они были героями Франции ».

«Да, были, — сказала тетя Луиза, — они тоже мертвы. И я обещаю вам, что если бы у них была возможность, они оба предпочли бы остаться в живых. Она взяла по одной из наших рук в каждую из своих — тонкие, ухоженные пальцы сжимали грубую руку девушки с фермы, которая стремилась быть гладкой и мягкой: «Я хочу, чтобы вы оба поняли: нет славы в смерти и обладании Ваше имя высечено на камне.”

Мой отец наклонился вперед со стула и впился взглядом в Луизу. «Вы не имеете права так говорить о Анри и Гюго». Он ударил кулаком по столу. Гремели тарелки и посуда; Я подпрыгнул и снова положил руку себе на колени. Пианист испортил ноту и продолжил игру. «Без прав!» он крикнул.

Я закусил губу и бросил на мать обеспокоенный взгляд. Неужели папа развалится, как когда у него был контузный удар? Но maman меня не видела. Она смотрела на папу, изучала его.

«Я имею полное право, Ален». Голос моей тети был ровным и сильным, как глубокая струя воды. «Они тоже были моей семьей».

До этого момента я на самом деле не думал о своих дядях как о настоящих людях из плоти и крови, которые желали чего-то, делали что-то … которые сбежали с дерева за окном Марка-Пьера, как это было у нас, когда мы выскользнули на охоту призраки в подвале Реми, или играли в капитана Блада у пруда под ветвями Старого Деда, или забрасывали друг друга яблоками в саду.Мой отец никогда о них не говорил, и я никогда их не встречал — их убили еще до моего рождения. До сих пор это были только имена на стене церкви и на мемориале. До сих пор, когда тетя Луиза оживила их, мои дяди существовали как призраки. Я переплел пальцы тети, как будто привязав себя к ней, я тоже не стал бы призраком.

«Ты отказался от прав моей семьи, когда ты оставил мою семью, — сказал мой отец, — когда ты уехал из Франции с этим высокомерным… тщеславным ослом.”

Папа был на грани встречи с Луизой с тех пор, как пришла телеграмма о ее визите, и теперь ему становилось только хуже. Воздух в столовой был очень тяжелым. Я мог дышать, но почти не осмеливался — я хотел быть невидимым, исчезнуть до того, как папа по какой-то причине направит на меня свой гнев. Он был не самим собой, и это меня напугало.

На мгновение глаза моей тети вспыхнули, но так же быстро успокоились. «Я признаю, что Клод тщеславен», — сказала она с легкой ухмылкой.«Но он не высокомерный и не осел».

Мне было приятно, что тетя Луиза заступилась за папу. На мой взгляд, папа вел себя несправедливо. Они тоже были братьями тети Луизы, даже если она не была в Chemin des Dames, когда все погибли. Но я не хотел, чтобы меня воспринимали как сторонника и заставляющего кого-то злиться на меня, поэтому я изучал кружевную окантовку скатерти, то, как нити вплетаются друг в друга и вокруг друг друга, а затем отщеплялись в их собственных направлениях, чтобы плести. вместе с другим узором.

Когда я наконец заглянул, папа впился взглядом в тетю Луизу. Как будто стол между ними был Ничьей землей, и они были в разных окопах, и мой отец собирался переборщить. Однако тетя Луиза была к нему готова. Она ответила на его взгляд спокойным, безжалостным взглядом.

Не говоря ни слова и даже не глядя, моя мать положила руку на кулак папы. Как всегда, она была его безопасной гаванью, и медленно, почти как будто он сдувался, он откинулся на спинку стула.Я тогда понял, что очень сильные люди, даже такой медведь, как мой папа, могут сломаться. Эта мысль меня напугала. Как я мог быть сильным, если бы папа не мог?

Перед тем, как умереть от туберкулеза, мадам Маршан учила нас в школе, что страус думает, что если он не видит опасности, то опасности нет, поэтому он прячется головой в песок. «Что за глупая птица», — подумал я. Но теперь я понял. Папа гнев, а теперь и его яростное молчание пугали меня. Напряжение в груди натянулось, как натянутая веревка, готовая порваться и разорваться.Я хотел проскользнуть под стол, чтобы заблокировать опасность, спрятаться, пока все не вернется на круги своя. Но даже когда я упал, я боялся, что нормального больше нет.

Как избежать проклятия знаний

Так как же избежать проклятия знаний в своей работе?

  1. Во-первых, помните о ваших конкретных проклятиях. Что вы знаете о своей истории, своих персонажах, своей области знаний, своей культуре, своем мире? Что у тебя в костях? Помните об этом и помните, что ваш читатель ничего об этом не знает.
  2. Затем прочитайте работу в поисках мест, где вы что-то упустили. Будьте как собака на охоте, вынюхивая упущения и места, где вы не смогли дать читателю нужную информацию. Ошибка в том, чтобы давать им слишком много. Больше писателей делают ошибку скупости, чем щедрости — и гораздо легче вырезать слишком много деталей, чем создать что-то слишком тонкое.
  3. Помните, что читателей не интересуют физические детали или действия, если они ничего не значат.Всегда сообщайте нам, что эти детали и действия значат для главного героя. Почему она их замечает? Что они говорят о том, что она действительно думает о ситуации?
  4. Если редактор или партнер по критике говорит, что ваша работа немного плоская, или не совсем ясная, или не совсем на странице, запишите свои аргументы, как это сделал автор выше, и посмотрите, сколько из того, что вы думаете, что не соответствует действительности. на странице действительно есть. Если чего-то не хватает, выложите на страницу.
  5. Помните, что если вы заставляете читателей слишком много гадать или слишком часто заполняете пробелы, они в конечном итоге будут рассказывать в уме историю, отличную от той, которую вы планировали.Это рецепт потери читателя. Они хотят, чтобы их вели. Они хотят, чтобы вы писали авторитетно. Они хотят раствориться в вашей истории, а не бегать по поверхности, пытаясь понять, что происходит на самом деле .

Как писатель вы думаете, что пострадали от проклятия знания? Расскажите нам о своем опыте в комментариях.


Фото: pixabay.com. Ссылки на Amazon содержат мой партнерский код.

Ким О’Хара — Книжный тренер Bestsellers®

Представьте себе… У вас есть мечта, что вы можете стать автором и поделиться своей книгой с миллионами людей.Ладно, значит во сне не миллионы, а много людей. Горстка больше, чем ваша семья. Фактически, движущими факторами могут быть не читатели, а прожитая вами жизнь и внутреннее знание, которым вы можете поделиться ценными историями, которые могут учить и развлекать людей.

Но вы понятия не имеете, с чего начать. Вы смотрите в Интернете и видите множество книжных компаний, предлагающих полный пакет услуг. Один и все готово. Вы думаете, они говорят, что обслужили тысячи авторов … они должны знать, как действовать.Вы разговариваете с ними, а что-то не так. Вы верите, что в вашей истории есть что еще глубже. Вы хотите видеть видение и миссию индивидуально с тренером, который понимает процесс открытия.

Вы спрашиваете, и кто-то предлагает книжного тренера. Вы думаете, какой, черт возьми, книжный тренер. Теперь вы на моем сайте и добро пожаловать. Вы нашли меня. Мы можем начать индивидуальное обсуждение вашей мечты, вашей книги и будущего для вас как автора. Индивидуальный.Это не опыт формочки для печенья. В кинобизнесе я устал от препятствий на пути к рассказу историй, включая распространение. Когда я стал книжным тренером, я увидел, что единственный реальный барьер на пути автора, рассказывающего свою историю, — это они.

Я провел несколько лет, слушая многообещающих писателей и то, что мешало им начать свои книги. Я разработал 8-недельный курс Собери свое авторство , который имеет основополагающее значение для создания основы силы авторского рассказа и сообщения.Чтобы написать книгу-бестселлер, вам необходимо определить свои причины и опыт, а также преодолеть страх подавленности в безопасном структурированном контейнере.


Слушайте лучшие инди-подкасты на Stitcher и Staff fav на Castbox, а также на Itunes или в любом другом месте, где вы слушаете подкасты.

Присоединяйтесь ко мне каждую неделю, поскольку я посвящаю 18 минут увлекательным людям, рассказывая удивительных идей и историй. Некоторым стоит написать книгу, а многим это сделать! Честные, настоящие, разговорчивые, а иногда и грубые , гости получают свой момент на солнышке.Слушайте и изучайте быстрые советы и инструменты для навигации в этом большом и смелом мире! Мы всегда ждем невероятных гостей… Как насчет вас?



Прочтите ниже лишь несколько отзывов от моих клиентов. Кроме того, перейдите на страницу отзывов, чтобы прочитать больше отзывов клиентов.

quote 1

«В 12-недельной программе коучинга« Dream to Publishable Group »Ким, я проделал свою идею через фазы набросков и написания, чтобы создать настоящий полный первый черновик моей книги.Коучинг помог мне не сбиться с пути, подотчетно и не откладывать написание этой книги. Мне также понравилось взаимодействие с другими членами моей группы. Ким ласковая и обнадеживающая, но, по сути, обратная связь была именно тем, что мне нужно, чтобы начать писать и завершить первый черновик моей книги. Я очень рекомендую ее всем, кто думает о написании книги ».

-Ангела Кленк, Закон о недвижимости в пляжных городах

quote 2

«Потрясающе! Вот как я описываю Ким.Как начинающий писатель и бизнесмен, я очень хорошо разбираюсь в бизнесе, но ничего не знаю о написании книг. Ким обучила меня и направила меня по пути написания книг. Ее откровенная, искренняя, профессиональная манера поведения настолько прекрасна, что миру нужен ее персонаж, чтобы направлять и вести всех нас. Это был один из самых приятных опытов, которые я пережил за всю мою жизнь. Если вы думаете о написании книги, я настоятельно рекомендую вам нанять Ким. Вы не можете назначить цену на ее услуги, она стоит каждого вложенного вами цента.Я благодарю тебя, Ким, за то, что ты открыл мне глаза на понимание того, как лучше всего общаться с читателем и в жизни. Большое спасибо за все, что вы для меня сделали ».

— Аллен Максвелл, Omni2Max, LLC


Деми Мур рассказывает о своем бестселлере № 1

Скорее всего, вы видели Деми Мур на экране — большом в мультиплексе или маленьком в подвале вашего лучшего друга.Если вы кинозритель определенного возраста, вы можете проследить свой путь от юности до взрослой жизни по датам выхода лучших хитов Мура из «St. Elmo’s Fire »до« G.I. Джейн.»

Теперь у фанатов есть шанс увидеть Деми Мур где-то в новинку: на обложке ее мемуаров «Inside Out», которая дебютирует под номером 1 в списке документальной литературы. Здесь звезда, которая, как известно, обнажилась на обложке Vanity Fair, раскрывает стороны, которых мы раньше не видели — некоторые душераздирающие, некоторые вдохновляющие. В детстве она выуживает таблетки изо рта матери после попытки передозировки, а в подростковом возрасте ее изнасиловала подруга матери.А позже она влюбляется в Брюса Уиллиса, имеет трех дочерей, просит справедливую цену за ее работу, разводится, выходит замуж за Эштона Катчера. К тому времени, когда Мур открывает пиво с Катчером в Мексике, заканчивая почти два десятилетия трезвости, читатель уже хочет пролезть по странице и заблокировать мини-бар своего отеля.

Мур уже заключала контракт с HarperCollins на написание книги о матерях и дочерях, когда она достигла дна в 2012 году. Она была госпитализирована после припадка после курения синтетической каннабиса и вдыхания закиси азота.После этого она говорит: «Моя жизнь взорвалась. Я никак не мог осмыслить идею письма. Все вовлеченные стороны — от моего агента до издателей и моего редактора — не могли быть более сострадательными или милостивыми, давая мне возможность исцелиться. Затем они вернулись ко мне пару лет назад, чтобы сказать: «Нам либо нужно отпустить это, либо нам нужно это сделать». Это не было давлением — это был релиз, если это было то, что я видел в в моих интересах. Но я знал, что эту возможность нельзя упускать.Один вопрос все время приходил мне в голову, как будто он кричал на меня: «Как я сюда попал? Из той жизни, откуда я пришла? »»

Позже ее познакомили с Ариэль Леви, автором «Правил неприменим» и «Свиньи-шовинисты», которая оказалась соавтором по преимуществу с JR. Мерингер (соавтор с Андре Агасси над « Open») и Базз Биссинджер (который работал с Кейтлин Дженнер над «Секретами моей жизни»). Мур говорит: «Я знал, что она только что выпустила свои мемуары, и я не хотел их читать, потому что не хотел, чтобы меня запугивали или подвергали цензуре то, что, как я думал, она могла бы хотеть.Но я знал, что мы разделили очень похожую потерю. Инстинктивно, интуитивно я чувствовал, что мы можем соединиться ».

Мур и Леви познакомились в Айдахо, делая перерывы, чтобы прыгать по снегу и гулять. Один из таких походов увековечен на снимке в «Наизнанку», и Леви — первый человек, которому Мур благодарит в своей благодарности. Она пишет: «Вы прекрасный человек, родственный дух, и я благодарю Вселенную за то, что она свела наши пути вместе». В конце концов Мур прочитал мемуары Леви: «И это было все, что я чувствовал, что это будет.В нем было все, что я надеялся привнести в свой рассказ — сострадание, благодарность и честность — и что в нем нет вины. Я не был жертвой. Никого не выставили злодеем ».

[ Со своей стороны, Леви сказала The Times в прошлом месяце, что она призвала Мур не подвергать себя самоцензуре, пока они пишут. «Давай просто выберем это, и, в конце концов, все, что вы скажете:« Это на самом деле слишком личное », мы снимем это», — сказала она Мур. «И такого шага не было .»]

Мур говорит, что ее название« Наизнанку »было навеяно шелковой ширмой, подаренной ей Энди Уорхолом на ее 23-летие:« На нем было изображение пирамиды, глаза и что-то в этом роде. Фигура Христа / Будды, сидящего в позе лотоса. Там было сказано: «Единственный выход — вовнутрь». Это стало последней строкой книги ». Она была удивлена ​​«глубиной и широтой» реакции на ее рассказ о выживании: «Это моя история, но в некотором роде, возможно, это и ваша история».

Так чем же написание книги отличается от создания фильма (или 40)? Мур говорит: «Это совсем другое.Когда вы снимаетесь в фильме, вы играете персонажа, и это чрезвычайно совместная форма искусства, которая зависит от множества различных факторов, и даже если вы полностью отдаете себя этому, есть разделение. С книгой это — это вас ».

Советы, как рассказать свою историю средствам массовой информации

Итак, вы думали о том, чтобы рассказать СМИ о некоторых из своих историй успеха, но не знаете, с чего начать или как организовать работу?

Расслабьтесь, это не так сложно и требовательно, как вы думаете.Небольшое домашнее задание может сделать ваши усилия более эффективными. Вот 10 советов, которые помогут вам рассказать свою историю средствам массовой информации.

Персонализировать. Подумайте о своей практике и своих клиентах / пациентах. Есть ли там интересная человеческая история, которая только и ждет, чтобы ее рассказали? Поставьте себя на роль репортера и спросите себя, будут ли одна или несколько из этих историй интересны читателям вашей местной газеты, зрителям вашей телестанции или слушателям вашей радиопрограммы.Представьте, что вы ничего не знаете о аудиологии или речевой патологии. Сосредоточьтесь на тех элементах вашей истории, которые могут заинтересовать потребителей, и позвольте им направлять развитие вашей истории.

Делай домашнее задание. Ознакомьтесь с информационными агентствами и репортерами, на которых вы хотите ориентироваться. Узнайте, что они освещали в прошлом и кто их аудитория. Убедитесь, что ваш рассказ не был написан месяц или два назад. Позвоните и узнайте, каковы их сроки и сроки выполнения.Эта информация также поможет вам спланировать, когда нужно делать презентацию.

Знай свою аудиторию. Адаптируйте свою историю к конкретным репортерам и средствам массовой информации. Многие отдельные элементы истории часто могут стать историей сами по себе. Посмотрите на разные способы подойти к одной и той же истории, чтобы репортеры могли по-разному взглянуть на нее.

Не скромничай. В то же время думайте об историях с «большой картинкой» как о способе приспособиться к себе. Является ли ваша практика или область лечения частью более широкой тенденции? Ваш подход новаторский? Репортеры часто любят показывать, как местное сообщество вписывается в национальную перспективу.Не стесняйтесь обращаться в ASHA или зайдите на сайт ASHA, чтобы узнать национальную статистику. Be

Жесткий — и вперед. Если репортер говорит «нет» презентации, не принимайте это на свой счет. Даже если вы считаете, что это лучшая идея для статьи, примите ответ репортера. Вы не знаете других историй или заданий, которые могли бы быть на ее или его тарелке. Подумайте о том, чтобы предложить идею другому репортеру или изданию. Или подождите несколько месяцев и попробуйте еще раз.

Продолжение. После того, как вы позвонили репортеру, представили историю и позиционировали себя как ресурс, узнайте, когда и как действовать дальше.Узнайте, когда лучше всего снова позвонить репортеру и когда у нее или его или его дедлайны. Когда вы звоните, всегда полезно спросить: «Это хорошее время для вас, чтобы поговорить?» Она или он оценят внимательность и внимательность.

Сделайте себя доступным. После того, как вы зарекомендовали себя как лицо, с которым репортеры могут обращаться за информацией, убедитесь, что вы доступны для репортеров и незамедлительно перезвоните им. Даже если репортер не пишет рассказ, который вы предложили, вы никогда не знаете, когда вы можете стать источником для другой истории.

Будьте изобретательны. Подумайте о различных способах доступа к СМИ. Есть много способов подумать об истории и о том, как ее можно осветить в газете, по радио или телевидению. Посмотрите на разные или необычные способы рассказать историю. Когда вы работаете с радио, аудиоэлементы имеют большое значение, в то время как визуальные эффекты особенно важны для телевидения. Газеты обычно могут более подробно освещать проблемы и могут использовать изображения или другую графику.

Продолжайте работать. Разработайте вспомогательные материалы и сделайте их легко доступными. Рассмотрите возможность создания информационного бюллетеня, содержащего важную статистику и информацию, имеющую отношение к вашей практике или проблеме, которую вы продвигаете. Или составьте «Часто задаваемые вопросы» или «Вопросы и ответы», которые ясно объясняют проблемы журналистам. Избегайте технических формулировок и старайтесь писать объективно, а не рекламно. И обязательно отправьте материал журналистам.

Будьте знающими и интересными. Подготовьтесь к интервью. Знайте свою проблему от и до, но сосредоточьтесь только на 3 или 4 основных моментах, которые вы хотите выделить.Убедитесь, что на то, чтобы высказать свою точку зрения, требуется не более 4 или 5 секунд. Эти основные моменты часто будут тем, что вас цитируют, или будут использоваться в качестве «звукового фрагмента», если вы даете интервью на телевидении. Если вам задают вопрос, но вы не знаете ответа, скажите об этом. Скажите репортеру, что узнаете, и перезвоните ей или ему. Что по-прежнему имеет наибольшее значение в отношениях со СМИ и ваших отношениях с репортером, так это честность, точность, надежность и достоверность.

ресурсов

Дополнительные ресурсы для этой статьи доступны в Интернете:

.

Leave a Reply

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *