Đọc Доброе утро, Рита. — Truyện Потому что гладиолус!
— Аааа! — Боже… Я же сама согласилась остаться из-за чувства вины… Но откуда же могла знать, что он будет спать рядом со мной???!!! — Пошел прочь! Ишь чего удумал, супостат!
— М-м… Что за шу… Рита! Какого черта ты вытворяешь?! Давай я тебя спихну с такой высокой кровати? Полетаешь заодно! — держась за голову, Матвей приходит в себя от такого пробуждения.
— А зачем ты ко мне полез? На фига со мной спал?! — на этом моменте мы замерли, глядя друг другу в глаза.
— Пф… Хахаха! Господи, Рита, ты нечто! Фух, я все понимаю, но спать с тобой-то… Ну уж нет…
— А что во мне такого? Хочешь сказать, что ты бы не переспал со мной? Что я дурнушка? Да, я всегда была лишней здесь… Да и для тебя я ничего не значу… Ты просто играешь со мной, называя меня другом! Пошел ты! Не хочу тебя видеть… — слезы выступили на глаза и я, схватив портфель, убежала.
Почему я сорвалась на него? Что вдруг так меня разозлило? Наверное все из-за того, что я просто все держала в себе и это «все» вырвалось наружу. Как вести себя с ним? Ведь я наговорила ему неприятных вещей… Он теперь возненавидит меня? Если он тогда молчал, правда ли то, что я сказала… Я действительно ему безразлична? Наговорил всяких сладких вещей про дружбу и все такое, но сам лишь издевался и ждал момента посмеяться над моей наивностью… А разговаривал со мной и заступился почему? Что ему от меня надо? Кто он такой, раз залез в мою жизнь? Зачем ему я?
Не пойду сегодня в школу. Не хочу никого видеть… Тем более видеть его… Того, в которого я бы влюбилась… Видимо, он тоже не будет разговаривать со мной… Блин, Рита, ты слишком много думаешь…
Еще чуть-чуть и дом. Зайду внутрь. Закроюсь. Выпью горячего чая. Плюхнусь на диван. Посплю. Посвящу себе сегодня целый день отдыха. Скоро октябрь… Каникулярная неделька впереди…
— Я подарю тебе свободу… Так он сказал? — вытянув руку вверх, в небо, я глубоко вздохнула, а выдох выкрикнула. От этого загорелся свет в окне соседнего дома. Испугавшись, я побежала вперед, к своей обители. Нет, в свою обитель. В мою скромную берлогу, подстроенную под меня. Небольшие комнатки, мало мебели, но зато царят идиллия и уют, которые мне очень важны. Не буду отрицать, я не из богатой семьи, нет. Но нас и бедными не назовешь. Живем в среднем достатке, стараясь обдуманно распоряжаться финансами. В общем, обычная стандартная семья. Как и все.
Своих родителей люблю, ценю и уважаю. Они мне очень дороги. Кроме них меня никто не поддержит, не поймет и не примет. И я это прекрасно понимаю… Знаю…
Заговорила о своем прошлом… Как долго его не вспоминала…
В начальных классах я была обычным нормальным ребенком: общительным, игривым, добрым, беззаботным…
В средних классах, из-за частых пропусков по состоянию здоровья, я стала отдаляться от одноклассников. Все дальше и дальше… Наконец, скатилась до такого, что они забывали мое имя и голос. Мне было страшно. Очень страшно. Я не хотела исчезать из жизни дорогих мне людей… Конечно родители переживали за меня, когда в очередной раз видели мои слезы или красные глаза. Я страдала от недосыпа, почти ничего не ела. Мои мысли были лишь о том, как вернуться в мир этих людей, моих, как по традиции принято, друзей, которых никогда толком и не было. Да и вряд ли будут.
В первый же день я стала изгоем. Во мне не было той искры, которая привлекала бы людей. Я тогда забилась в угол и молча страдала, наблюдая за тем, как давно сформировавшиеся компании что-то рьяно обсуждают или смотрят, слушают… В общем живут полной жизнью. А меня не было и не будет для мира этих ребят… Я была обычной серой мышью. Поэтому-то Матвей так и прозвал меня, мышонком.
Но теперь… Теперь я не буду прятаться и буду не бояться показывать себя. Жизнь затворницы должна измениться. Должна измениться я, ведь у меня еще остался договор.
Думаю, не зря я скопила небольшую сумму денег, присылаемых мне родителями. Пора впустить их в дело!
Слопав только что приготовленный завтрак, я переоделась в «гражданку» и, собрав волосы в хвост, вышла с новым настроением в город, который встретил меня игривыми лучами солнца, ударивших в глаза. Учеников встретить не должна, так как уроки уже начались. Остальные граждане на работе или в детском саду. От моего дома недалеко находится центр, так что бежать долго не пришлось. К тому же, я быстро нашла нужный мне салон красоты и магазин одежды в одном здании. Давно присматривалась к нему и хотела попасть в него. Так чего же боюсь? «Меняться страшно, да и деньги жалко на такую глупость. А с другой стороны, это мой первый шаг, на путь изменчивости…
Внутри здание казалось еще больше, чем снаружи…
— Здравствуйте, юная леди, чего желаете? — милая девушка поприветствовала меня улыбкой.
— Здравствуйте… Я хочу измениться. Сделаете из меня другого человека? — я полна была решимости.
— Эм… Хорошо, раз клиент просит, мы должны исполнять.
«У нее скулы не болят от такой долгой улыбки?» — почему-то в моей голове всплыл этот вопрос, пока девушка шаманила над моими волосами.
— Вы Саша, да? — указываю в зеркало на отражение бейджика.
— Ага. Не люблю, когда меня кличат Александрой. Полнота имени добавляет возраст. Не то, чтобы я боюсь старости, просто не хочется расставаться с молодостью…
— А сколько вам лет? — она меня налысо побреет за такие вопросы…
— Мне всего двадцать шесть. Я даже не скрываю свой возраст. Считаю это глупым.
— Верно. Правильно вы говорите! — поддержать, что-ль, ее…
— А тебе сколько годиков? — нет, у нее правда скулы не болят?
— Шестнадцать. Ай!
— Ой, прости, прости… Я случайно зацепила прядь… Совсем маленькая еще.
— Почему? — моя внешность меняется на глазах…
— Ну, в твои годы некоторые девочки уже не девочки, да и выглядят старше. Даже старше меня…
— Ну да, я бы вам дала лет двадцать максимум.
— О, спасибо! — у этого человека приятный смех. — Давай я отверну тебя от зеркала? Потом посмотришься по окончанию работы?
— А вдруг мне не понравится?
— Не бойся, я знаю, что тебе нужно. Сама была такой же.
— Хорошо, я вам доверяю.
— Мне это «вы» режет слух. Давай на ты? Так, ведь, проще.
— Так-то лучше. — она-таки заставила меня засмеяться…
Последующую работу Саша со мной не говорила, так как погрузилась с головой в тот образ, который нарисовала для меня. Закрыв глаза, я вспомнила Матвея. Хочу извиниться перед ним, но тогда его голос звучал так, что… Напугал меня… Таким он был жестким и серьезным… Я тогда и вправду почувствовала себя мусором. Почему же его взгляд был таким агрессивным? Не хочу быть игрушкой. Но еще больше не хочу терять его. Матвей нужен мне…
— Эй, не допускай слез раньше увиденного результата… Что произошло? — присев передо мной на корточки, Саша посмотрела в мои, полные слез, глаза.
— Неважно… — всхлип — Я справлюсь с этим. Просто приятно, что ты помогаешь становиться мне лучше…
— Нет, это другие слезы. Тебя кто-то ранил, верно?
— Что-то вроде того… Но, после твоей «магии» я покажу ему свой истинный нрав! — ложь.
— Правильно! Пусть видит, кого он потерял!
— Да. — хватит ныть, Рита, возьми себя в руки, тряпка!
— Так, все, успокаивайся. А то я чуть макияж не начала делать.
Дальше та же песня. Мы не говорили, пока Саша «рисовала» мне глаза. Она добрая душа. Казалось, зачем ей говорить со мной, с очередным клиентом, которого она видит первый и последний раз. Но тем не менее, поддержала, рассмешила и дала убедиться в моей исходной цели.
Прошло так много времени, пока я пребывала в этом месте чудес… Мне не хочется совсем возвращаться в реальность… Хочу еще насладиться волшебством.
— Я все. Смотри и оценивай.
— Ух ты… Но ты же закрыла зеркало полотном…
— Ой! Забыла, извиняюсь! Вот, смотрись.
На меня, по ту сторону стекла, смотрела совсем другая девушка: легкий макияж, мягкие волны каштановых волос, спадающих на плечи, длинная челка, которой у меня раньше никогда не было, едва касалась глаз, ставших яркими из-за подводки и туши.
— Красота! Это магия! Саша, ты моя волшебница!
— Верно. — теперь ее улыбка придает мне сил. — А ты не подскажешь, где здесь недорогой отдел одежды?
— Хм… Есть один… Он прямо за нами. Вот, совсем рядышком.
— Сашка! — ее передернуло — Не тыкай в меня пальцами!
— Простите, Степан Васильевич…
— А кто это?
— Да, так. Охранник. Веселый мужчина, хоть и староват для меня… — она засмеялась.
— Какие у тебя вкусы… Слушай, ты говорила, что была такой же, правда?
— Да. Правда. — Саша посмотрела на меня.
— А тебе страшно было меняться?
— Нет. Даже наоборот, весело и интересно. Что я тогда только не испробовала! Разные стили, разные субкультуры… Ууу, всего и не припомнишь. Просто тогда у меня не было цели, ради кого или чего я менялась. А у тебя, в отличие от меня, есть.
— Можно и так сказать…
— О, клиент, ладно, я побежала, пока!
— А как же плата? — она ведь ничего с меня не взяла… Не поругают ли ее?
— А, точно, плата… Купи мне рафаэлло! — махнув мне рукой, Саша улыбнулась, забежав в свой отдел.
Я опять сама по себе. Магазин, как она сказала, рядом с ними. Что-ж, продолжим. Быстро набрав нужных вещей, я, перемерив их, подошла к кассе с полными руками.
— Пакет надо? — неприятная рожица у продавца.
— Нет, я в зубах донесу… — со спокойным серьезным лицом, я потянулась за деньгами.
Прицыкнув, она все-таки пробила мне пакет.
— Спасибо за покупку, приходите еще.
— Пожалуйста, посмотрим на погодные условия.
Укладывая вещи в любезно приобретенный пакет, я почувствовала, как кто-то коснулся моей спины и прошептал: «Жди на улице. Нам надо поговорить». Не оборачиваясь, прошла к выходу. Знакомый голос, но почему он здесь? Как выследил меня?
Так, я же не отблагодарила Сашу… Точно, нужно купить то, что она просила! Здесь где-то есть кондитерский отдел… Нашла!
— Добрый день, у вас есть рафаэлло?
— Крайнюю будьте добры… Спасибо.
Заплатив за покупку, я побежала к Саше, которая только что отпустила очередного клиента.
— Ой, господи, не узнала, прости… — все также беззаботно улыбается, встречает меня.
— Да ничего. Это наоборот хорошо. Хотя бы какое-то подтверждение моему обновлению. Ах, да, я же принесла тебе плату.
— Плату? Какую? Ааа… Ладно, не стоило! Что ты…
— Это своеобразное спасибо…
— М, да я поняла. Не знала, что воспримешь всерьез… Спасибо… Вот, твои законные три конфетки, раз куплено для меня… — подмигнув, Саша махнула рукой в знак прощания и вернулась в свой отдел, так как пришел клиент.
— Саш! Стой! — подбежав к ней, я прошептала ей на ухо — Скажи пожалуйста, где здесь у вас черный вход?
— Из магазина? Или от нас?
— Из магазина, — от вас близко ко входу…
— Так, иди сейчас к вон тому отделу и завернешь за рядом с ним стоящий. Отдел, разумеется.
— Спасибо.
— А почему шепотом?
— Эм… Да неважно, ха-ха… Пока!
— Ладно, удачи.
Когда я добежала до двери черного входа, меня кто-то схватил за шиворот и вытащил из магазина через этот самый черный вход.
— Да отпусти ты меня наконец! Хватит!
— Садись в машину. Живо.
— Отстань! Хватит с меня! Отпусти!
— Дай мне поговорить с тобой! — схватив меня за плечи, Матвей встряхнул мое тело.
Я растерялась и, молча кивнув, села в машину, но только на заднее сиденье. По дороге постоянно замечала на себе взгляд Матвея. Он будто изучал меня… Стало неприятно, но жутко льстит его легкая улыбка. Видимо, я понравилась ему.
— Знаешь, а ведь ты сильно увлеклась моим вызовом. Даже внешность сменила… Симпатичнее стала с челкой. Мне нравится.
В ответ я лишь молчу. Не хочу с ним говорить. Боюсь сорваться, как и в тот раз. Хоть его голос и не агрессивный, но мне все равно неуютно…
— Приехали. Вылезай.
Мы возле его дома. Почему он привез меня сюда?! Я же только утром убежала от него.
— Рит, что с тобой?
Открыв дверь, предприняла попытку побега, но меня вновь схватил Матвей за руки и повалил на автомобиль.
— Не двигайся… — он положил голову мне на плечо и мы простояли так несколько секунд — Прости меня…
Толкнув его, я убежала. Парень не сопротивлялся. Во время побега, увидела, что он неподвижно стоит на месте, опустив голову. Также возле машины.
Я остановилась, посмотрела в небо и пошла в его сторону. Подойдя к Матвею со спины, обнимаю его. Опустив голову, прижалась ею к нему. На миг мне стало спокойно и приятно, когда он накрыл своими большими крепкими ладонями мои маленькие, по сравнению с его, руки.
— Не оставляй меня одного…
— Хорошо, не оставлю… — слезы выступили на глаза от собственной глупости.
Хочу, чтобы этот момент длился вечность…
doctruyenhot.com
Смешанные чувства. | Евгений Майзель | Библиотечка Эгоиста
Смешанные чувства.bgcolor=»#000000″> | |
|
Слюбовью
Любезная Маргарита, привет, Рита, милая Рита, милая Рита, Доброе утро, Рита, милая Рита, дорогая Рита, дорогая Рита, дорогая Рита, дорогая Рита, дорогая Рита, дорогая Рита, милая Рита, дорогая Рита, милая Рита, дорогая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, привет Тому Стоппарду! Милая Рита, милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита, доброе утро, Рита, милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита милая Рита, как Вы там? Милая Рита, как приятно, что написали, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, вы уж простите, Рита, вы уж простите, но я кручусь здесь, налаживаю, милая Рита, милая Рита, милая Рита, Рита, милая, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, как ты долетела? Милая Рита, милая Рита, Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, Рита, Рита, милая Рита, ах, какая жалость, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Рита, милая Киссрита, милая Рита, милая Рита!
Добрый день, дорогой Аркадий! Добрый день, дорогой Аркадий! Добрый день, Аркадий! Добрый день, Аркадий! Добрый день, дорогой Аркадий! Добрый день, дорогой Аркадий! Дорогой Аркадий! Добрый день, дорогой Аркадий! Добрый день, дорогой, дорогой, дорогой Аркадий! Вот уж рассмешили Вы меня, дорогой Аркадий! Дорогой Аркадий! Добрый день, дорогой Аркадий! Добрый день, Аркадий! Добрый день, дорогой Аркадий! Здравствуйте, дорогой Аркадий! Добрый день, дорогой Аркадий! Дорогой Аркадий! Добрый вечер, Аркадий! Здравствуйте, дорогой Аркадий! Милый Аркадий, добрый день, дорогой Аркадий! Здравствуйте, милый дорогой Аркадий! Здравствуйте, дорогой Аркадий! Здравствуйте, дорогой Аркадий! Здравствуйте, дорогой Аркадий! Здравствуйте, дорогой Аркадий! Здравствуйте, дорогой Аркадий! Добрый день, Аркадий! Здравствуйте, дорогой Аркадий, странствующий по дорогам с подорожной! Дорогой Аркадий, доброго здоровья Вам, дорогой Аркадий! Добрый день, дорогой Аркадий! Добрый день, дорогой Аркадий! Добрый день, милейший Аркадий! Здравствуйте, дорогой Аркадий! Здравствуйте, дорогой Аркадий! Милый Аркадий, милейший Аркадий! Дорогой Аркадий, милый Аркадий, добрый день, дражайший Аркадий! Добрый день, дорогой Аркадий! дорогой Аркадий! Добрый день, дорогой Аркадий! Добрый день, вернее, ночь, милый Аркадий! Добрый день, милый Аркадий! Милый Аркадий, добрый вечер, дорогой Аркадий! Добрый день, милый Аркадий! Добрый день, милый Аркадий! Дорогой Аркадий, куда Вы пропали? Милый Аркадий, добрый день, дорогой Аркадий! Добрый день, милейший Аркадий! Милый Аркадий, добрый день, дорогой Аркадий! Милейший Аркадий, доброе утро, милый Аркадий! Милейший Аркадий, добрый день, дорогой Аркадий, Милейший Аркадий, дорогой Аркадий, добрейший Аркадий, здравствуйте, милейший Аркадий! Дорогой Аркадий! Здравствуйте, дорогой Аркадий! Дорогой Аркадий! Дорогой Аркадий, добрый день, милый Аркадий! Дорогой Аркадий, милый Аркадий, да, да, милейший Аркадий, доброй ночи — милейшему Аркадию! Милейший Аркадий, дорогой Аркадий, милый Аркадий, милый Аркадий, милый Аркадий, Аркадий, доброе утро, милейший Аркадий! Доброе утро, Аркадий, привет, Аркадий! Добрый день, дорогой Аркадий! Куда же Вы запропастились, милый драгоценный Аркадий? Милый милый Аркадий!
Всего хорошего, Рита. Рита. С нетерпением жду Вашей истории о Ed Birnbaum’e! Между прочим, пока мы с Вами обсуждали всякие «коллективные тела и соборности», русские люди под Москвой не дремали и забили насмерть какого-то иноверца, то бишь американского мормона, а товарищ его находится в больнице. А история с арабским мальчиком чем-то напоминает мне
рассказы
Пола Боулза — вероятно, намеренной предугаданностью, что в большинстве случаев обманывает ожидание. Забредя как-то в дом 47 на Б.Морской, разговорилась со старушкой-вахтершей, рассказавшей мне, как приезжали сестра и брат, как сестра тут же побежала на второй этаж, где до сих пор стоит камин, и стала искать бабочек, которых они с братом (другим, более известным) на нем рисовали… Вообще все писатели с «з» хороши: и Ремизов с его словом каленым, и Зайцев с его пасторалями, и уж конечно, Кузмин… Действительно, давайте пьесу писать. А как? Думаю о пьесе. Вот у Orson Welles в «Макбете» все актеры были африканского происхождения. Стоит нам тоже нацеливаться на труппу какой-то определенной ethnicity? Или взять
Примо Леви, писателя, пережившего Холокост, позвонившего главному раввину города Турина, а затем покончившего с собой сразу после этого разговора. «Что у вас спрашивал знаменитый писатель?» — журналисты терзали раввина. «Он спрашивал, в чем смысл жизни», сказал старый раввин. «Я ответил, как мог». Мы с Вами обязательно должны что-нибудь обсудить». Вообще-то мне стало (параноидально) казаться, что, может быть, Вы восстали против «темы» рассказа, и я уже успела вписать Вас по этому поводу в отрывок о папуасах (Вы там фигурируете как «поэт из Огайо»), — ну теперь, наверно, придется восстановить историческую правду и кое-что изменить. Одна книга, например, на немецком: Der Hermaphrodit. Что, в какой-то мере, впрочем, относится и к «мужскому/женскому». Нет, надо возвращаться к «малой прозе», жить в воде и любить людей. Подруга у меня в России играет в театре лягушку… «Our subjective sense of the direction of time, the psychological arrow of time, is therefore determined within our brain by the thermodynamic arrow of time. Just as a computer, we must remember things in the order in which entropy increases. This makes the second law of thermodynamics almost trivial. Disorder increases with time because we measure time in the direction in which disorder increases…» Мне же всегда хотелось снять про себя фильм, где я, похожая на героинь Анны Карины, жены режиссера Годара, прохожу через все молча, в черно-белом формате, без единого звука… Не этот ли Тимур Новиков, кстати, организовал публичное картиносожжение, когда его картины пылали, очищаясь от греховных помыслов, а критики пытались их спасти? На Вебсайте «Вавилона» говорят о кризисе жанра романа. Дивлюсь… Не является ли книга Зогар со свинокрылыми ангелами частью Торы? Тору я читала в подлиннике, не говоря уже о том, что любила выводить в тетрадке квадратные ивритские буквы, в арабском же дошла только до четырех разнообразных написаний буквы «А»: в начале слова, в середине, в конце, и, наверно, заглавной. Друг мой Михаил Эпштейн, спрошенный про Паза, так и посоветовал — справиться в похоронном бюро. Да и я почти наверняка знаю, что он уже, как Вы изволили выразиться, в «горних кущах». Не знаю, что этот Букер материально дает, но почему там нет Вашего «Китайского солнца»? Пришлось папе ехать ко мне на подмогу с запасными ключами! Мне кажется, для иных писателей достаточно, к примеру, родиться в замке Херста, окруженными вещами — и всю жизнь эти вещи, сквозь призму памяти или солнечных лучей, осторожно проникающих в замок, или сквозь цепи исторических гроз, проносящихся над золотыми бассейнами, описывать — мне вот, например, очень нравятся Ваши описанья предметов… «Книга совпадает страницами», или «книга, или ее содержанье, совпадает со страницами» — образ геометрически чистый и прочный — но что же делает тут бумажный ангел? Сложен ли он из книжных листов? Почему он проходит чрез алхимическое превращение из бумаги — и в камень? Обожжены ли его крылья? Проеден ли он шелковичным червем? Я даже остерегаюсь упоминать смерть матери Патрисии Херст, о которой я Вам говорила и которая умерла на третий день (в эту среду) после того, как я побывала в замке Херста, и разумеется, только для того, чтобы попасть в мой новый рассказ, к которому, а также к «подчистке» Вайнбергера, я сейчас приступлю. Мои дни уныло протекают в изучении биографии Нади Буланже, французской пианистки и преподавательницы, чья мама, кстати, уродилась русской княжной, картин Караваджо, а также книги Виттэйкера Чамберса, о которой Ваш Вайнбергер как раз и упоминает, называющейся «Свидетель». Однако, Ваши идеи о макро и микро меня невероятно волнуют. Что за порошок принимают Ваши герои? Похожий на тот, что съел человек-невидимка? Нет ли тут какого подвоха в мимикрии? В микро- и миромимикрии? Мир, в котором Ваши подорожные путешественники пребывают — к примеру, мир змей; есть же бабочки, которые этими змеями могут прикинуться. Края совпадают, но только мы с Вами знаем о змеях… Брачующиеся же были прихожанками почтенного возраста, 63-х и 68-лет. Нужно достать нож для разрезанья «Современных записок». Стравинскому так нравилась эта мелодия, что он согласился выплачивать шарманщику определенную сумму каждый раз, когда «Петрушка» исполняется. <…> Польщенный Стравинский писал: «как же, обязательно приеду, прочту…» А дальше следовала …многозначная сумма, которую надо было ему заплатить. На этом дело закончилось. Вспоминается фраза из недавно прочитанного эссе Бродского о поэте Кавафи: «поэзия в основном пишется post-coitum». После смерти мужа жила наша Сара одна, и было у нее множество всяческой всячины: и конюшня, и выезд роскошный, и парадный подъезд. Компьютер сплевывает на экран разрозненный текст. Вот если бы действительно получилось в июне съездить в Россию и наконец Вас увидеть, было бы очень здорово. Вы в моем рассказе уже преспокойненько ворошите ледяные хрустальные шары на улицах Петербурга — особой, специально смоделированной для этого железной палкой со специальным крюком. И это еще только начало. Старая же моя машина, как человек, приставленный к стенке, истекает маслом из всех старозалеченных дыр. В библиотеке, я только что посмотрела, есть фильм про Сару Винчестер, но всего одна книга, написанная рожденной в 1899 Анной Грин и напечатанная в 1936 году. Если ее оттуда не увели, я ее буду держать сегодня в руках — и кто знает, может быть, там есть сведения о Сариной свадьбе. Кстати, Айрис Мэрдок в последние годы жизни думала, что у нее writer’s block, в то время как у нее был «Алзаймер». К «Коболу» я пришла потому, что данный товарищ, то бишь мой герой, во времена своей легендарной юности был программистом. Ему понравилось (то бишь, рассказ был написан для специально-внутренней задачи) и в результате мне удалось вырвать «a small kiss». Все поклонницы
Набокова радовались, когда она умерла. Я дала ему Ваш телефон. Он сказал, что
стихи Бродского «присыпаны перхотью». В музее его все любили, и не только его самого, но и его подарки, а он действительно преподнес музею вполне приличные прижизненные издания, не считая различных полиграфических мелочей.
Мэрион Дэвис была любовницей Херста. Они встретились, когда ей было двадцать, а ему пятьдесят четыре. Их совместная жизнь продолжалась тридцать лет. В конце жизни она много пила и болела полиомиелитом, хромала, — однако, как говорят все, кто знали ее, была несказанно добра. Посмотрите, господа, на работу осветителя. Он освещает фюрера снизу, он смотрит на фюрера снизу, и сверху — на лица ребят. Терри сказал, что Вы были единственным русским, который все время улыбался! Пытаюсь состряпать статью про American art, колода переполненных дисков, уже непонятно, какой текст на каком. Значит, Ваша муза — спортивного толка, пытаюсь припомнить Таможенника Руссо — не похожа ли она на нашу женщину с веслом, из тех, что частенько забредали в пионерские парки? Неужели у Вас выпал снег?!!! В мае?!!! Позднее и Ваш текст, и мой, а также вайнбергерский «Призрак в доме поэзии» стали частью большого произведения, над которым я сейчас работаю — «Casa Grande». И критики все закричали: «ах, ах, новое поколение женщин, теперь они умны, журналисты, магнаты, выбирают мужчин». Оторванная половина билета и пепел. Полученное произведение теперь стоит у меня на книжном шкафу. (ххх)ххххххх: это номер моих престарелых родителей, и за шумом пылесосных раздрызгов и грома битой посуды Вы ничего не услышите. Но можно оставить на ленте отпечаток Вашего дивного голоса (как и дивного голоса Лин Хеджинян, торгующей написанием Вашего имени на визитках). Ххххххх — это телефон дома, где можно застать и мое астральное астеничное тело вплоть до июля. А скажите, Аркадий, как к Вам можно проехать? Поднимаю за Вас кружку с кофе, смешанным с ванильным мороженым, украденным мною из холодильника моей компании, и уже вижу себя набирающей Ваш номер… Мой голос дрожит. У меня, между прочим, жуткий акцент. Скажите Левкину — пусть он пощадит воробьев. Но нет, мне хочется кидать месивом, молозивом краску на холст, как Джексон Поллак. А не подчищать офорты как какой-нибудь Эшер — некто сказал мне, что 15-го, в день рождения Эшера, на Mission, в одном из самых грязных, продажных и артистичных районов, отмечали где-то в подвале и с «Виллой Форест» 101-летие Эшера! В холщовой сумке лежит крупноугольная биография Бонапарта в двойной обложке, купленная на барахолке за доллар. Вот и весь наш багаж. Осел, козел и косолапый мишка, бредущие с бременскими музыкантами по запыленной Калифорнии. Рыжие, коричневые, золотые, они указывали на материнство и смерть. Так вот, в день памяти Холокоста в Израиле все ровно на две минуты прекращает движенье, и если кто-то остановился посреди дороги или посреди, скажем, написанья рассказа, они тоже должны замереть. «Even if Margaret Meklin stops writing now, I will think of her as the greatest writer, along with Nabokov and Sasha Sokolov». И подпись: «Тема». Тема из Дурхема. Мне бы Ваши паруса и походку, Аркадий… Сейчас ночь, без десяти три. Мне даже не верится, что я уже не там, а здесь…!!!!!!!!!!! Поверьте, Аркадий, из Вас замечательный получился бы Маг, это правда. В общем, огромное Вам спасибо за все. И я еще все хотела Вам сказать: у Вас замечательно красивый голос, очень чистый и камертонно-настроенный… Что касается «редакции», к примеру, моих писем к Вам, то ничего того, чего я хотела бы скрыть, там нет, хотя о «художественной» редакции я бы подумала… «Сказалась больной», мята, репейник, ковыль, пьяный поезд… Я буду читать «Историю О». Я буду тоже всем задавать стиль, как
Мэрилин Монро.Мне запомнилось, как «солдат умирал». И про нефть. Но вчера, во время чтения, полетели пробки. Остановились часы. Наверно, так банкротятся души. Ну он тут же на ней и женился. Все это проводилось синхронно. Так что выделывайте пачпорт, надевайте штиблеты, и походкой Би Боппера сходите с немецкого трапа… я буду Вас ждать.
Остаюсь с уважением, неизменно Ваш — атд. Неизменно Ваш — атд. Сегодня воскресенье, погода хорошая, солнышко светит, и пока конец света не пришел, пойду-ка я сяду за свой писательский стол. Нет, надо-надо заканчивать! Немыслимо, сколько времени я у Вас отобрал! Час поздний. До завтра, то есть, до «утра». А теперь я пошел на кухню ставить кофе. Остаюсь с уважением, Ваш — атд. Давайте писать пьесу? Про слонов, мосты, яхты, клоунов, про то, как пишется пьеса о нашей встрече в Берлине и поездке в Марсель. Кристева правильно говорила, что господство синевы у Джотто объясняется в первую очередь физическими, волновыми свойствами этого цвета — длина излучаемой им волны, или того, что становится цветом в результате такого излучения — словом, длина этой волны намного короче других, и потом первый цвет, возникающий из рассветных сумерек, всегда синий… может, я чего-то наврал. Что же касается ethnicity труппы… мне бы хотелось, чтобы нашу пьесу исполняла труппа балийского балета. Все, убегаю, напишу позднее. У нас вновь наступила ложная весна, если угодно, ложная ранняя осень. Ранним утром, входя в подъезд с секретной бутылкой пива, обнаружил новую надпись на стене (с рисунком) «хуй». Идентификация self прошла успешно. Лакан был прав. Мне, однако, кажется, мнится, что человек, знакомый несколько с музыкой, может взглянуть на нотный лист, и в мгновение «увидеть» всю сонатину… Меня больше интересует мнемоника, ибо есть некоторое соответствие между «качеством» литературного произведения и способностью читателя «запомнить» некоторые выраженья, слова… Существует исследование, в котором говорится, что человеческий мозг может воспринять только 7 слов, а потом ему нужна остановка. Чем меньше ассоциаций сам автор («Дороги в У.») в текст помещает (между словами) — тем лучше. Ведь чем больше в тексте пробелов и «черных дыр», чем больше поля, тем легче читателю вилами писать по воде… Ваш — Аркадий. Впоследствии, совершенно случайно, роясь в книжках на прилавке, раскрыл одну и прочел несколько строк меня обрадовавших и которыми хочу поделиться с вами. Принадлежат они Игорю Жукову из града Иванова. «Пришла дама и сказала: «Идут три сатаны. Большая смерть, Маленькая смерть и Беспардонная кража.» Да, если встретите человека на велосипеде, с рюкзаком, набитым пивом (лучше, конечно же, чтобы «Гиннесом»), знайте, это мой мятежный дух также катит во времена сновидений… Там не только молчат и вскрикивают и курят, отхлебывая синебрюхова из известных Вам, Рита, кружек, но также лелеют планы дерзкого до безумия перехода через Литейный проспект и попадания (иногда ничком, а порой навзничь) в следующий подвал, который носит гордое имя «Борей», где также сидят такие же, как и в «Метехи», но не с кружками, а с бутылками в руках, поглощенные обсуждением планов собственных журналов и проектов на завтра. Повисли на ветвях снежные сугробы, и отмирание какого бы то ни было движения или желания оного обнаружило далекие и одновременно близкие голоса, автобусы несло боком, а в центре люди перебирались через улицы вплавь, воздев над головой сумками с немудреным набором счастья. Ваш читатель — Аркадий. Обнимаю — Ваш атд. И господствует ныне южный ветер, отчего на душе тревожно, голова сама не своя и остается только придумать подходящее необременительное занятие до следующего утра. Когда проснетесь, письмо будет у Вас. Чашка кофе, сигарета… письмо. В никакое сравнение не идет с элегантным
французским символизмом про девочку у телефона с мороженым в руке. И за какими словами и кто по обыкновению лезет в словарь? Неизменно Ваш — Аркадий, по-прежнему глядящий с нежностью на Вас в окно. Очень часто о Вас думаю. Желаю всех-всех, самых пленительных приключений на свете, легкого вина, прекрасного первого января и исписанных страниц. Я бродил на цыпочках по залам со стеллажами и поначалу только слушал, как шумят акации, втягивая этот особый запах, исходивший от книг в горячем воздухе; потом я вылез в окно и, помнится, долго стоял в лопухах, рассматривая книги со двора — это волшебное соединение «вне» и «в» было поистине головокружительно. Обнимаю — Ваш А. Мне же вменили в обязанность писать по сто слов о людях странной огненной судьбы. Один раз в месяц, разумеется, это не очень много, но когда я встречаюсь даже с подобием заказа, у меня начинают дрожать ноги, в ушах слышится чарующая музыка, а ладони впиваются в поручни кресла. Я вновь вижу себя у стоматолога. И снова слышу соловьиную трель бормашины, обнимаю — Ваш атд. В свою бытность Алексей Парщиков написал об этом поэму — «вхожу я в три рубля, та-та» и т.д., которую с успехом читал вслух на разных ристалищах, снискав невероятную славу. Нет, пожалуй надо закончивать это письмо, чтобы не скатиться в окончательное брюзжание. С запечатленной мыслью на челе — Ваш Аркадий. Малларме был прав. Даже бросок костей не упраздняет случая. Кажется, утром того дня, после первого сеанса катания на метле, я зашел в пивную, испросил кружку, отошел к двери и лишь только вознамерился ее выпить, как увидел подле себя неописуемую фигуру. Подошедший был выше меня на голову, лет ему было за 60, волосы достигали плеч, цвет их изумлял и вводил в трепет, одет же он был в драповое, рыжее от ветхости, пальто на голое тело. На ногах у него были галоши, привязанные тесемками к щиколоткам. — Юноша, — обратился ко мне человек баритоном (кстати, у Чехова тоже был баритон и роста он был двухметрового), — позвольте сдуть пену. Я позволил. Он сдул. Я принялся пить. Он, переминаясь, не отходил, деликатно отведя глаза от моей кружки. Когда я оторвался от, чтобы перевести дыхание, он незамедлительно сказал мне: — Теперь позвольте допить… Ее, занимавшую совершенно уму непостижимый пост в «охране памятников Ленинграда», странным образом возбуждала мысль о том, что она трахается с дворником. Я это мигом раскусил и приходил потом к ней с метлой и рукавицами за поясом. Передавайте привет нашему другу, Крафту-Эбингу. Событий никаких. Может быть, они и проистекают как-то и где-то, однако эхо их до меня не доносится. <…> Не ощущали ли Вы, милая Рита, когда долгое время не садились за клавиатуру, появление порой странного зуда в пальцах? Не кажется ли Вам, что именно это странное покалывание понуждает задуматься над подлинной мотивацией и природой письма? Я просто еще не встал из-за стола и решил Вам написать. А вдруг Вы не ушли, а вдруг Вы сидите и глазеете на монитор! 😎 А потом вдруг вспомните, что я люблю Ваши писания — впрочем это воспоминание, вне сомнения, окажется совершенно бесполезным. А на следующий день, мы пили пиво из пакетов у дома Джулиани, и я к изумлению черных подростков уложил мяч в корзину из трех-очковой зоны. Они попросили еще, я надул щеки и многозначительно подмигнул. Очень хотелось бы Вас видеть. Напишите, кстати, мне про злачные места Сан-Франциско, — вот он стакан бензина для умирающего кота, — а я вам напишу про все, что захотите!!! Когда после похорон мамы (на которые, увы, мне не удалось успеть) я, уезжая, жег фотографии — очень много фотографий, они плохо, мучительно плохо горели — я как раз и выдернул фотографию этой девочки, наверное моей сестры… из огня, — огонь раскрашивал черно-белую хронику уже давно не моей жизни с таким усердием, что я больше не коснулся ни одного снимка в костре. Обнимаю (пусть отвернутся офицеры…) — неизменно Ваш аркадий. Обнимаю вас — все же как тяжко порой Вы зарабатываете small kisses 8-)))) Кстати, был и у меня один знакомый брахман. Как-то в одно прекрасное утро позвонил мне приятель, зарабатывавший тем, что водил всяких чудаков по Питеру (туристов) и попросил разрешения приехать в гости с каким-то индийцем. Последний оказался ректором джайпурского университета, поэтом и знатоком шиваизма. На почве которого мы сошлись, и после изнурительной беседы (его английский был более чем странен) на закате отправились к нему в гостиницу пить водку. И мы ее пили довольно долго. Как известно, летом солнце у нас, как в Британской империи, стоит довольно долго. Приятель упал на пол и уснул — жара сделала свое дело. Ректор, сиречь поэт, также отметил этот климатический факт и снял мокрую рубашку с тела, что дало мне возможность увидеть, как его отнюдь не адъютантскую талию три раза опоясывает витой шнур с острыми концами. На мой вопрос «что это?» он махнул рукой, дескать «чепуха» и добавил еще проще: я брахман. И вообще, есть еще замечательные слова Гастона Башляра «алкоголь не обслуживает речь, он ее создает». Кстати, сколь трогательно в письме барышня (директор музея) сообщает, что в страстную в России не едят, но «мы… позволим себе…», etc. Как же, как же — они-то не едят!!! Я все Вам в подробностях попoзже напишу, только………………… только мне очень понравилась Ваша фотография (скорее всего Вы сами, да?), которую мне передал Терри, там, где Sequoia 230 (номер дома?), вот именно такой я Вас, простите, Бога ради, видел, или слышал или хотел видеть…. словом, вот так. И все же мне каким-то чудом удавалось его понимать. А вместо этого почтальон несет первую, насколько я понимаю, критическую статью о Вас же. 8-))) Обнимаю (в жару, а? вот так… кошмар). И вновь жара, переходы, горные хребты и кастальские ручьи, в которых отмокают сирены. Ладно, довольно валяться, солнце вон уже на три дуба поднялось! Avante! К кофе! Присобачиваю два последних стихотворения (не оберусь стыда, если окажется, что их Вам уже слал…). Нежнейше обнимаю — Ваш атд. Внятен ли я? 8-))) Нравится ли Вам Шарлотта Рэмплинг? 😎 Все, не буду больше утомлять, обнимаю. А вдруг Вы и в самом деле приедете. А если еще и по соседству обоснуетесь, будем с утра пить кофе, а вечером после всяких дел — пиво 8-))). Покойной ночи, милая Рита, и пусть Вам приснится слон в ландышах. Итак, slogan таков «наши презервативы рвутся только вперед». Или же — «наши презервативы рвутся, но не гнутся». Можно заработать кучу денег и обогатиться, а заодно помочь неимущим… 8-(( Но — строгость, строгость и строгость. 8-))))) Передавайте Могутину привет. А себе передайте мой поклон. Обнимаю — Ваш а. Я Вас нежно люблю, может быть, найдете новую (на некоторое время) тропу на мой комп… Более чем обнимаю (я же весь день воровал пароли, входы, я умираю, ослеп…) Нижайше Ваш, обиженный провайдерами, атд. А с Аркадием Трофимовичем безадресным выступаем торжественной поступью к ларьку, ибо пришла пора испить горькую чашу. И изопьем-с. Обнимаю — Ваш невыдержанный атд. Поэтому позвольте, любезная Рита, легко обнять Вас на воздушных путях и пожелать доброго утра. Не стану Вас более отвлекать. И так далее. 8-))) Пойду, может что украсть удастся в управлении культуры, может, велосипед какой или лодка бесхозная подвернутся под руку, всяко бывает. Нежно обнимаю — Ваш а. Вера в человечество и любовь частично утрачена. Но Вы идете по другому департаменту, милая Рита, и потому, не кривя душой, нежно Вас целую и убегаю в солнечную арктику нашего лета. Ваш — а. Ваш — а. Обнимаю — начинаю надеяться на то, что в самом деле увижу Вас здесь… До завтра 😎 Я же включаю почту. 8-)))) Ну вот… теперь мне кажется, что Вы на самом деле не приезжаете, а уезжаете. Чушь какая-то. 😎 Что ж… пора Вам перебирать чужие чемоданы и постепенно швырять их в залив. И я выпью за Вас кофе и посмотрю за Вас в окно… Обнимаю — у нас жара. Видит Бог, приехать бы Вам завтра! Словом, обнимаю с квасом в руке. Повсюду не то Храбинт, не то Ханой, пот стекает по лицу моего тщестлавия… и папугай красив. И мой сурок, т.е. Байерс, со мной уже… 8-)) 8-))) И все равно, невзирая на вашу великую blue dreeem bed, я Вас очень люблю и надеюсь, что мы проведем на зависть многим чудесное время. Милая Рита, да и не возитесь вы с письмами, кому это, собственно, нужно… Обнимаю, не бойтесь снов, они проходят как и те, кто в них приходит 😎 Жду правленного текста про… и все такое 8-))) твой атд. Я начинаю по фрагментам ставить материал — целую, обнимаю, подробности завтра — твой атд. И вообще, что я могу сказать, охмуренный вами в знойные дни пустыни Аль Аломэйн!!! Но книга «Ваш атд» хороша по жизни, он — действительно Ваш 8-))). Не скучайте, Вы всегда можете все изменить. Но лучше, чтобы все менялось само собой 8-))). ладно, доброе утро, милая Рита, доброе утро, у Вас впереди свободный день. Прижимаюсь здоровой щекой к плечу и ухожу в иней — твой а. Я скучаю по тебе, Рита, а потому обнимаю и — до встречи. 😎 Надо бы пойти спать, а? да? вот и пойду 8-))) целую — атд. Почему мужчины страшатся серьезных отношений с женщинами? Трудно сказать… я лично безумно их боюсь при всем том, что нет ничего в этом подлунном мире более желанного, нежели подобные отношения. Да? Ничего более умного мне в этот момент не пришло в голову. Невзирая на то, что эта тема требует множества усилий, времени и чудовищной тонкости в размышлении 8-))) И посему позволь мне очень несерьезно тебя обнять. Ладно, душа моя, мой нумер ныне в аське — 48116787 — прими же!!! Поэтому и не слышу твоего визга, когда пытаюсь обнять на прощание — твой атд. 8-)))) Обнимаю — жаркий привет холодной и далекой котлете!!!
Июль, 2002, Кёльн
www.topos.ru
Разместите анонс любого плэйкаста на главной странице сайта. Это могут быть Ваши собственные
работы или понравившиеся плэйкасты других пользователей сайта. Каждый анонс добавляется в начало
списка анонсов и проведет на главной странице сайта не менее 2 часов. Если все свободные места
уже заняты, то Ваша заявка будет добавлена в очередь и появится на главной странице при первой
же возможности. Сделайте подарок друзьям и близким, порадуйте себя, представьте интересные
плэйкасты на всеобщее обозрение.
Просмотр плэйкаста. | ||||||||||||
www.playcast.ru
Good morning, Rita, don’t you miss your wine? | Доброе утро, Рита, разве ты не скучаешь по своему вину? |
teksty-pesenok.ru