РосНОУ — Российский новый университет
ИЭУиФ 49
Преподавателям 40
Рейтинги 39
ГТ 37
Сотрудникам 37
ИПП 36
Студенческий медиацентр РосНОУ 36
ЮИ 32
ИСИКТ 31
Колледж 28
Победы студентов 28
Абитуриентам 27
Наука 26
Кубок ректора 23
РосНОУ30 23
30летполётнормальный 22
Учебный процесс 21
ГИ 21
Преподаватели 20
Международное сотрудничество 17
НИ 16
Конференции 16
Театральная студия 15
Международная деятельность 14
Важно 14
Интеллектуальные игры 12
Студенческая наука 11
Студенческий совет 11
Мастер-классы 6
КВН 6
Институты 6
Интеллектуальный триатлон 6
Магистратура 4
День рождения 4
Мисс и Мистер 4
Иностранным студентам 4
Реклама и связи с общественностью 3
Департамент управления информацией 3
Волонтёрский корпус 3
Сотрудничество с Ираном 3
Союз переводчиков России 3
Студенческое научное общество 3
Русский язык 3
Газета «Радио, 22» 3
Подкаст «Радио, 22» 3
Дни открытых дверей 2
Пара ласковых 2
Школа студенческого актива 2
АТР 2
Иран 2
Киберспорт 2
Центр карьерного роста 2
Стажировки 2
Выпускникам 2
Вакансии для студентов 2
Выпускнику 2
Научный подход 2
Цивилизация знаний 1
Общежитие 1
Подача документов 1
Вокальная студия 1
Спорт 1
Документы 1
Бакалавриат 1
Объявление 1
Подшефный детский дом 1
Япония 1
Ассоциация Вузов России и Японии 1
Японский язык 1
Рабочая практика в Японии 1
Кураторы 1
Совместная программа 1
РКИ 1
KNTU 1
Тегеран 1
РосНОУвакцинирован 1
Центр подготовки иностранных граждан 1
Спортивный клуб 1
Китай 1
СПК 1
РИТА 1
#Деньпреподавателя 1
Мастер-класс 1
Журнал Театр.
• Сцены из семейной жизни: шёпоты и крикиТимофей Кулябин выпустил спектакль по одной из самых «искусственных» пьес Ибсена. Между тем, «Дикая утка» новосибирского «Красного факела», на мой взгляд, оказалась не просто современной по интонации и идеям, но и продемонстрировала новый уровень сценической подлинности.
Театр XXI века переживает проблему неизбежной условности как родовую травму и пытается ее решать самыми разными способами. Документальный театр ратует за «ноль-позицию» актера по отношению к звучащему документу, перформативные практики стирают грань между художником и персоной. Главному режиссеру «Факела» Тимофею Кулябину, одному из самых востребованных в Европе российских режиссеров своего поколения, удалось, позволив театру оставаться театром и рассказывать выдуманную историю, сделать это с той мерой достоверности, что сама история стала выглядеть всамделишной ну или, как минимум, предельно допустимой.
Тут, конечно, трудно переоценить роль драматурга, которую взяла на себя театральный критик Ольга Федянина.
Многословная, неприлично сентиментальная пьеса, походящая исключительно на сконструированную в обличительных целях модель реальности, в адаптации Федяниной обрела прозрачность и стройность сюжета. Исчезли опереточные персонажи, нарочитые философствования, обмусоливания незначительных деталей, вроде меню на банкете у коммерсанта Верле-старшего или заказов и заказчиков главного героя, фотографа Берга-младшего. Остались минималистичные, но очень внятные сцены из жизни современной семьи, живущей в одной из европейской стран. Семья фотографа по имени Мартин Берг едва сводит концы с концами, не в последнюю очередь из-за необходимости воспитывать особенного ребенка, 16-летнюю Хильду с синдромом РАС (расстройство аутистического спектра).
Сама история тоже очень проста, почти как мифы, составлявшие основу древних трагедий, которые зрителям надо было не разгадывать, переосмыслять: из своего 17-летнего уединения в лесу (что немаловажно и символично: скандинавское искусство довольно часто включает в свой круг размышлений о человеке природу как некий символ абсолютной гармонии) на одном из предприятий отца, приезжает его сын от первого брака Томас.
А дальше случается примерно то же, что в самой популярной пьесе Ибсена «Нора», которую, кстати, Тимофей Кулябин выпустил в 2018-м в цюрихском Schauspielhaus: вскрывается давняя правда и мир бесповоротно рушится.
Ибсен явно не был человеколюбом и отказывался видеть в людях хоть какие-то задатки созидателей. Вот крушить всё подряд в ослеплении эгоизма, ярости, тупости – это ибсеновские персонажи делают мастерски. Чехов, впрочем, тоже устами героев говорил про «беса разрушения», сидящего в каждом из нас, но всё же, по сравнению с норвежским «кукловодом», отличался изрядным гуманизмом. Тимофей Кулябин, получив возможность снова встретиться со своей dreamteam в «Красном факеле», поставил Ибсена так, словно его переписал Чехов, а снял Бергман. Последнее имя тут появилось не случайно – 90 процентов событий истории про «дикую утку» случается на экране, либо дублируя сценическую реальность, либо показывая в картинках то, что происходит в других локациях в это же время и не требует никаких дополнительных артикуляций.
Но дело в данном случае не в том, что в театре появляется кино – кого сейчас этим удивишь? А в том, как Тимофей Кулябин соединяет его с театральной реальностью. С одной стороны, вроде бы – простым приемом наложения одного на другое, в результате чего один плюс один оказывается много больше, чем два. С другой, огромный, во всё зеркало сцены экран укрупняет всё, что происходит на подмостках и раздвигает границы театральной реальности до масштабов лофта, дома, города, мира. Но и это не всё. Экран транслирует вездесущность и непрерывность жизни (иногда экран для этого разбивается на два и три «окна»), а сцена дает острое чувство ее сиюминутности. В результате возникает изумительный эффект тотальности происходящего, полного погружения в реальность спектакля не только зрителя, но и артистов, которые существуют даже не в двух – экранном и сценическом, а в трех измерениях.
Словом, на месте героев Ибсена, которых сегодня невозможно воспринимать иначе, как трафареты людей, на сцене «Красного факела» возникли герои, в которых захотелось по-бергмановски пристально всматриваться. Такие полноценные художественные образы без претензии на документальность и перформативность, и при этом крайне достоверные. Что любопытно: в упоминавшейся швейцарской «Норе» Тимофея Кулябина, которая была показана на «Радуге» в Петербурге, герои почти не произносили слов – предпочитая чатиться в айфонах, даже если находились в двух шагах друг от друга. И казалось, что режиссер вполне обоснованно лишил их права на голос, на утонченные, индивидуальные подтексты и интонации, поскольку у них нет большей информации для этого мира, кроме тех фактов, которые можно изложить в смс, обозначив простейшие эмоции стандартным набором смайликов. В «Дикой утке» режиссер словно бы решил снять с людей печать молчания, еще раз взвесить ценность их речей. И лофт, где режиссер со своей командой заперся на месяцы в поисках новой подлинности, сыграл свою роль.
Начать с того, что я прежде не видела Павла Полякова таким мощным и убедительным, хотя он много лет занимает позицию героя в этой труппе. Строгость, стройность, достоверность существования на сцене актера, обеспеченная режиссурой и драматургией, превратила ибсеновского чурбана-правдолюба в бесконечно одинокого человека, с глубокой внутренней юношеской раной – безвременной утратой матери и обидой за мать, которая, не вынесла бесконечного вранья мужа. И не понадобилось множества пафосных разглагольствований из первоисточника, чтобы это объяснить публике – хватило двух фраз в разговоре героя с отцом и показанного параллельно с этим живым планом эпизода на видео, где Томас Полякова в родном городе оформляет документы на ресепшене некоего отеля, поднимается в номер и прямо в одежде раскидывается на кровати, несколько раз отрубая телефонный звонок абонента, высвечивающегося на экране как Far (норв. – отец).
Зато режиссер не жалеет сценического времени и образов, чтобы рассказать о том, как устроена жизнь семьи Бергов в лофте.
И в его подлинности не приходится сомневаться, потому что камертоном служат бессознательные реакции ребенка, которые талантливой молодой актрисой Луизой Русановой (во время подготовки к роли она и вторая исполнительница Анастасия Плешкань посещали центр поддержки детей с РАС) выражаются, по большей части, через движения рук. Иногда эти руки появляются на экране крупным планом, но и без этого их стараешься не упускать из виду.Весь этот мир обладает бесспорной ценностью, что даже не понимаешь, а ощущаешь подкоркой мозга. Но у него есть и еще один мощный бонус – место силы. Несколько раз за спектакль огромный экран ползет вверх, приоткрывая пространство, которое у Ибсена называется чердаком, а у Федяниной и Кулябина – лесом, который дедушка выстроил взамен того леса, который он утратил вместе с мундиром, доверившись коммерсанту Верле. Из зала эта насыщенная зеленью и светом инсталляция художника Олега Головко с многочисленными чучелами зверюшек и одним живым существом – дикой уткой, роль которой играет селезень Миша, единственная интерьерная конструкция, которая целиком перекочевала из лофта в театр, – выглядит примерно как новогодняя елка.
Только для обитателей дома она – праздник, который всегда с ними, и, находясь в нем, герой Лемешонка смотрится настоящим «хозяином тайги», каким он, очевидно, и был до предательства Верле.
Первый раз эта «пещера Али-Бабы» открывается миру в связи с приходом Томаса, который вдруг «дедушке» приглянулся. И это не просто поворот сюжета, сама по себе история с визуализацией «леса», который у Ибсена на сцене не появляется – имеет более широкий и актуальный смысл: это еще и точно подмеченная примета времени, которая напомнила мне колонку Умберто Эко под названием: «Надо воспитывать вкус к», посвященную тому, что всё интимное нынче становится явным, причем, не по чьему-то злому умыслу, а по собственному желанию тех, кому оно, это privacy, по праву принадлежит. И последствия могут быть самыми плачевными.
Но и «лес» – это, оказывается, не всё богатство, отпущенное беднякам Бергам. У главного героя, которого Денис Казанцев играет добрым малым, нарочито немудрящим, как выясняется, есть еще и мечта.
После слов «Камера. Мотор» он много лет и в самом деле жмет на кнопку «Record» – и снимает свою дочь, и из этих километров видео намерен создать неигровой фильм. Некое несоответствие практически сложившемуся идеалу бытия можно углядеть лишь в той формулировке, с помощью которой простак Мартин описывает свой «проект»: «Я решил снять кино про то, каким талантливым может быть человек, и как важно разглядеть этот талант. Я должен гордиться своей дочерью, поэтому фильм для меня очень важен». Текст звучит так, точно написал его кто-то другой. И этот другой появится довольно быстро: соседский доктор в исполнении Александра Дроздова – вовсе не алкоголик с амбициями Демиурга, как в канонической пьесе, он средней руки «пиар-менеджер», который, вместо валериановых капель доктора Дорна, «прописывает» пациентам мечты и оформляет их мысли в соответствии с сегодняшними трендами.
Режиссер с самого начала расставляет по спектаклю немало таких вот «вешек» – предвестников разрушения хрупкого счастья.
Это и вскрики чуткой и пророчески-мудрой Гины (Ирина Кривонос) от выстрелов «дедушки» (герой Лемешонка, в прошлом матерый охотник, устроил себе тир в «лесу»), так что кажется, Кривонос вот-вот заговорит словами Ирины Прозоровой: «Что-то меня всё пугает сегодня». Это и страх, и раздражение «дедушки», поймавшего вдруг взгляд Томаса: «Что вы смотрите на мой мундир? Я его дома ношу!» – двух фраз достаточно, чтобы понять, какие кошмары о прошлом снятся старику ночью и отчего он периодически приходит домой на нетвердых ногах и просит его не беспокоить. Это и руки Хильды – Русановой, которые все чаще начинают бесконтрольно посылать в «эфир» сигналы бедствия и извлекать из музыкальной машинки тяжелые, синкопированные фразы. И то, как Хильда вдруг вступает в прямой, без посредства камеры диалог с Томасом, неожиданно приняв его, как родного. Всё это вместе укладывается в чеховскую формулу: «люди едят, пьют чай, носят свои пиджаки, а в это время рушатся их судьбы». Тимофей Кулябин так мастерски выстраивает это метерлинковское «таинственное перешептывание человека с судьбой», точно создает не драматический спектакль, а масштабную оперную партитуру.
При этом в спектакле нет ни назидательной, ни обличительной интонации, за что испытываешь к режиссеру отдельную благодарность. Томас Верле не похож на Грету Тунберг и иных проповедников наших дней. Он не ищет справедливости, да и режиссер уверен в ее отсутствии. Поэтому слепнущему от генетической болезни коммерсанту, у которого отличный Андрей Черных не отнимает ни цинизма, ни харизмы, а наоборот, виртуозно играет и то, и другое, достается женщина, чье присутствие гарантирует ему всё, что можно только желать до самой смерти – и не случайно эта роль из разряда камео поручена одной из самых сильных актрис здешней труппы Елене Ждановой.
Хильда действительно оказывается ребенком греха старшего Верле и, соответственно, сестрой Томаса. И она тоже обречена на слепоту. И все же разоблачения Томаса вызваны не фанатичным желанием «правды и ничего, кроме правды» – Кулябин придумывает ему своего рода индульгенцию. В спектакле есть две совершенно выдающихся ключевых сцены. Обе вызывают желание кричать.
Одна из них – приход старшего Верле в дом Берга: сын отказывается выйти с ним из квартиры, чтобы поговорить наедине, и тогда Мартин с услужливостью домашнего пса принимается вытаскивать из-за стола домочадцев, включая и Хильду. На этот раз он вовсе не пытается договориться с ребенком, а попросту тащит ее, как куклу, обрекая на стресс, такой опасный для ее наследственной болезни.
«Мартин! Это же твой дом!» – в этой реплике Томаса звучит едва ли не больше неподдельного потрясения, чем в вопросе доктору: «Хильда моя сестра? Я не ошибся?» Так что герой Полякова, рассказывая другу про то, как и за что на самом деле облагодетельствовал его старший Верле, стремится, прежде всего, остановить это невыносимое плебейство. А то, что милейший старина Мартин в итоге решил разрушить всё живое в своей жизни, включая близких людей и себя, – исключительно его решение и его зона ответственности. И не случайно лицо большой актрисы Ирины Кривонос в этот момент становится похоже на маску античной трагедии, и транслирует такое сильное предчувствие катастрофы, что дополнительный крупный план на экране не требуется.
В последней сцене – на дне рождения Хильды – Мартин появляется довольно омерзительным юродивым и оскорбляет всех подряд. Мотив его прихода мгновенно превращает все происходящее в адок: он, как выясняется, приходит, чтобы снять финальные кадры своего фильма «Дикая утка» – про Хильду и ее счастливую семью.
В этот момент внимание концентрируется на двух людях, для которых случившееся – в полном смысле вопрос жизни и смерти: Хильде и «дедушке». Хильда выбирает смерть как-то очень быстро – и в этой своей последней, в перевалочку, проходке в сторону «леса» становится совсем похожей на дикую утку. А вот в Берге-старшем с уходом сына запускается некий необратимый процесс – можно было бы его представить как вполне понятное для человека, сломленного обстоятельствами, старческое слабоумие, но в исполнении Владимира Лемешонка эти перемены выглядят иначе – как глубокий и содержательный процесс, апофеоз которого наступает за праздничным столом. В выражении лица «дедушки» тут замечательным образом сочетается детскость и пронзительная ирония.
Никак не реагируя ни на оскорбления сына, обзывающего его «зайчишкой-трусишкой», ни даже на выстрел в «лесу», Берг – Лемешонок переживает, как кажется, нечто сходное с безумием Лира после смерти Корделии: просветление-озарение, освобождающее человека от невыносимых страхов и болей, так что даже жаль становится, что ему в этот момент не дали слова – герою определенно есть, что сказать миру. А на экране тем временем мелькают кадры того самого счастливого финала, которые, впервые в своей творческой карьере выступив в роли оператора, снял актер Денис Казанцев.
И все же один «диагноз» современникам Тимофей Кулябин в «Дикой утке» себе позволяет. Звучит он, как и положено диагнозам, из уст доктора – и в этой сцене за спиной актеров не мелькает кино. Этот эпизод вклинен между уходом Мартина из дома и «праздничным» финалом. И он оспаривает ту индульгенцию, которую Томас – Поляков получил в спектакле. «К сожалению, вы такой же манипулятор, как и ваш отец», – произносит доктор. Так это или не так – на самом деле, вопрос открытый.
Но то, что «держать руках судьбу человека» – главный соблазн наших дней, пожалуй, бесспорно. И забывать об этом не стоит.
«Дикая утка» Тимофея Кулябина, как всякое настоящее произведение искусства, прежде всего задает точные вопросы, предоставляя каждому зрителю искать на них ответы самому. И тут вопрос, что называть иллюзией, становится, конечно, ключевым. «Жизнь не существует без притяжательного местоимения», – настойчиво напоминал Владимир Набоков. И режиссер Кулябин, в отличие от Ибсена, совсем не склонен к мистике и символизму. Очевидно, поэтому Герберт Берг – Лемешонок так основательно и не единожды произносит «Это мой лес, мой и Хильды» – эти притяжательные местоимения становятся абсолютной гарантией подлинности этой реальности для конкретных, создавших ее людей, их, если угодно, практикой духовного созидания. В этом смысле дом героев Дениса Казанцева и Ирины Кривонос – такой же «их лес», с которым никакая реальность не посоревнуется. Да и сам «Красный факел» и актерская dreamteam (которую театральные остроумцы окрестили «Тиминой мечтой») – тоже иллюзия.
Но, в отличие от персонажей спектакля, её создатели способны оберегать ее и хранить от разрушения, что, конечно же, огромная ценность.
Библиотеки Вологды приглашают на новогодние мероприятия
Городские библиотеки подарят читателям новогоднее настроение. В разных районах города жители смогут побывать на новогодних программах для детей и взрослых:
ГОРОДСКАЯ БИБЛИОТЕКА №2 / УЛ. ЧЕРНЫШЕВСКОГО, 91
24 декабря, 10.00. «Новогодний хоровод» – игровая программа.
ГОРОДСКАЯ БИБЛИОТЕКА №4 / УЛ. МИРА, 7 (С. МОЛОЧНОЕ)
24 декабря, 14.00. «В кругосветку с Дедом Морозом» – игровая программа.
ГОРОДСКАЯ БИБЛИОТЕКА №6 / УЛ. ПРОЛЕТАРСКАЯ, 73
24 декабря, 19.30. Концерт группы ХБС и Никиты Воскобойникова.
ГОРОДСКАЯ ДЕТСКАЯ БИБЛИОТЕКА №7 / УЛ. АВКСЕНТЬЕВСКОГО, 30
23 декабря, 17.00. «Книжный хоровод под самый Новый год» – новогоднее конфетти
25 декабря, 15.
00. «В Новый год за сказкой» – интерактивная арт-викторина.
ГОРОДСКАЯ БИБЛИОТЕКА СЕМЕЙНОГО ЧТЕНИЯ №8 / УЛ. ТРАКТОРИСТОВ, 5
25 декабря, 12.00. «По следам Деда Мороза» – новогодний семейный квест.
ГОРОДСКАЯ БИБЛИОТЕКА №10 / УЛ. СУДОРЕМОНТНАЯ, 42
23 декабря, 14.00. «Новый год отметим вместе – танцем, юмором и песней!» – музыкально-развлекательная программа.
ГОРОДСКАЯ БИБЛИОТЕКА №11/ УЛ. МОЖАЙСКОГО, 60
25 декабря, 14.00. «С Новым Тигром, или Новогодние приключения» – игровые представления
ГОРОДСКАЯ ДЕТСКАЯ БИБЛИОТЕКА №12 / УЛ. ТЕКСТИЛЬЩИКОВ, 21
24 декабря, 11.30. «В день последний декабря» – игровая программа.
ГОРОДСКАЯ БИБЛИОТЕКА №15 / СОВЕТСКИЙ ПРОСПЕКТ, 48
24 декабря, 15.00. «Веселый гусь и Новый год» – игровая программа.
27 декабря, 15.00. «Сказка о заколдованной книге» – театрализованное представление.
ГОРОДСКАЯ БИБЛИОТЕКА СЕМЕЙНОГО ЧТЕНИЯ №18 / УЛ.
АРХАНГЕЛЬСКАЯ, 11
29 декабря, 14.00. «Старый Новый год» – новогодний огонек в стиле ретро.
ГОРОДСКАЯ БИБЛИОТЕКА №20 , УЛ. СТРОИТЕЛЕЙ, 10
15-31 декабря. «Мастерим игрушки на новогоднюю ель» – выставка.
29 декабря. Время уточняется. «Новый год стучится в двери» – мероприятие клуба «Встречи в Прилуках».
ОТДЕЛ ОБСЛУЖИВАНИЯ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ГОРОДСКОЙ БИБЛИОТЕКИ, УЛ. ПАНКРАТОВА, 75
23 декабря 10.30. «Новый год шагает по планете» – игровая программа.
ЦЕНТР ПИСАТЕЛЯ В.И. БЕЛОВА / УЛ. ЩЕТИНИНА, 5
15-31 декабря. «Волшебство советской ёлки» – выставка новогодних игрушек советского времени.
Вход на мероприятия для читателей старше 18 лет – по QR-кодам или другим допустимым документам. Телефоны библиотек размещены на сайте cbs-vologda.ru. Полная программа новогодних мероприятий размещена в специальном разделе ЦБС г. Вологды.
ЦБС г. Вологды
SOHO HOUSE | ЖУРНАЛ Б
ВВЕДЕНИЕ
ПИСЬМО РЕДАКТОРА
УЛИЦЫ В СОХО
Прохожие в Сохо проливают свет на уникальные грани района Сохо
НАШ СОБСТВЕННЫЙ ДОМ
Soho House как социальный клуб для творческих людей, который нарушает традицию создания клубов для богатых и влиятельных мужчин
ИНТЕРВЬЮ: НИК ДЖОНС
ОсновательНик Джонс рассказывает о духе и роли Soho House
ДОМ Вдали от дома
Уникальная атмосфера Soho House основана на кодексе поведения, способствующем свободе и творчеству.
SPIRIT
Следы убеждений основателя, найденные в служебных помещениях
ГОСТЕПРИИМСТВО
Удобства и суббренды, вдохновленные легендарной философией гостеприимства Soho House
МНЕНИЕ: GEMMA BONER
Джемма Бонер, директор по членству в Великобритании, рассказывает о том, как участники общаются друг с другом
СОХО В ГОРОДЕ
Soho House как центр сообщества креативщиков в Лондоне, Берлине, Барселоне, Лос-Анджелесе и Гонконге
CREATIVE HUB
Специалисты из разных отраслей говорят о значении «творчества»
МЕСТО ПРОВЕДЕНИЯ
Семь городов, выбранных Soho House и его творческими предприятиями
МНЕНИЕ: ПИТЕР ЧИПЧЕЙЗ
Питер Чипчейз, руководитель отдела коммуникаций и стратегии, обсуждает, что отличает бренд
IMPACT
Представляем платформу для обмена знаниями Soho Works и программу содействия сотрудничеству с местными сообществами Soho Impact
IN CHIPPING NORTON
Добро пожаловать в Soho Farmhouse, рай для здоровья, который выглядит как живописная пригородная ферма
WAVE
Освещение в СМИ влияния Soho House и перспективы отрасли
ЗНАЧЕНИЕ
Знаменитости без ума от Soho House и их историй
ТЕМА
История автомобиля, рожденного в результате социально-экономического кризиса, представляет новое решение для мобильности
DIGEST
Программы членства в Soho House и сопутствующая информация
ССЫЛКИ
Публикации, веб-сайты и пространства, посвященные Soho House и творческой жизни
Outro
Magazine — Maine Home + Design
«Это было фантастическое образование для архитектора, страстно увлеченного работой в жилых помещениях, — научиться обрамлять и строить квадратную стену, обрамлять крышу, устанавливать окна, строить окна, строить кухню, делать кровлю, выполнять отделку и применять сайдинг.
”
”MH + D ПРОСИТ WINKELMAN РАССКАЗАТЬ НАМ БОЛЬШЕ.
Q. Когда вы изначально построили свой дом на острове Пикс?
A. Я построил дом, в котором живу, с помощью моей жены и друзей в течение семи лет. Мы начали этот процесс в начале 1990-х годов, как раз в то время, когда я начинал работать с клиентами в жилищном секторе в качестве архитектора. Практическое строительство оказало огромное влияние на мои проекты для клиентов. Это дало мне большое уважение и смирение к строителям, за то, что они делают и чего добиваются.Эта теория дизайна показывает, как архитектор извлек уроки из собственных интенсивных ремонтов за последние 26 лет. Эта статья не о том, как я спроектировал и построил свой дом (который, кстати, был спроектирован в 1988 году и стал третьим домом, который я когда-либо спроектировал). Именно так жизнь в доме научила меня тому, чего я тогда не знал, когда был молодым архитектором. Цикл обслуживания — вот что меня научило.
Q. Капитальный ремонт обычно откладывают (я говорю по опыту).Что было главным катализатором?
A. Из-за неудачного начала COVID мы стали проводить больше времени в нашем доме, как и весь остальной мир. Мы работали исключительно удаленно, и капитальный ремонт стал неизбежным: новая крыша и ремонтная отделка, замена большей части сайдинга, где он гнил или сильно обветрился, и новые окна повсюду. Подобный ремонт не может не просачиваться в интерьер, поэтому внутренняя отделка также начинает переосмысливаться. Наш подрядчик Питер Уоррен из Warren Construction называет это «филетированием» дома.Это хорошая аналогия, потому что она включает в себя множество способов разрезать и нарезать кубиками. Это необходимое усилие, конечно, для беспокойного ума — прекрасная возможность.
В. Какой первый урок вы извлекли в ходе этого процесса?
A. Первый урок заключался в важности встроенного обслуживания в любой сборке.
Дом, который я спроектировал для своей семьи в начале своей карьеры, был очень рентабельным, но если бы я потратил немного больше на материалы, это могло бы привести к более качественной оболочке здания, а значит, к более длительному сроку службы и меньшему количеству обслуживания.Мне жаль, что я не знал об этом тогда, и сейчас я преподаю этот урок текущим клиентам: тратить сейчас на материалы более высокого качества, а не тратить меньше и страдать от повторного цикла обслуживания в будущем. Это послужило катализатором появления версии 2.0 нашего дома. Но наоборот, если бы цикл обслуживания не подтолкнул меня к воссозданию, этот архитектор не смог бы исследовать более тонкий уровень понимания и оценки дневного света, искусства и эволюции изначально традиционно стилизованного дома в более современную презентацию. успешно.
Q. Когда вы заметили, что эстетика дома изменилась?
A. Мы начали с простой замены окон, но с этого мы начали преследовать совсем другую эстетику.
Наши традиционные окна с крашеной отделкой имели фрамуги с разделенными стенами, что является обычным явлением в традиционном коттедже. Вместо этого мы увеличили стеклянные проемы большинства окон в погоне за дневным светом. Я снова открыл для себя основную силу дневного света. Находясь дома во время COVID в течение нескольких сезонов, я обращал пристальное внимание на то, где и как дневной свет проникает в дом в течение дня и времени года.Я поймал себя на том, что гоняюсь за этими лужами дневного света, когда наши переполненные оконные проемы стали чистыми, большими стеклянными проемами.
Q. Любой, кто смотрит на проекты вашей фирмы, может увидеть драматическую связь между домами и природой. Можете ли вы объяснить, как это повлияло на ремонт вашего дома?
A. Это тема, о которой я проповедую весь день, связывая архитектуру с природой, но здесь, в этом обновлении, я глубоко испытал это на собственном опыте, что усилило его важность и силу.
Мы отошли от домашнего дизайна, задуманного в 80-х и 90-х, который имел очень традиционный внешний вид. Его расположение и расположение — это во многом ответ на виды, свет и уединение, а также максимальное восприятие природы на нашем сайте, но характер окон / оконных проемов был посеяен любовью и признательностью к островным коттеджам.
Этот ремонт, проведенный 25 лет спустя, отражает нашу эволюцию и интерес к более чистому и современному виду при сохранении традиционных линий дома.Таким образом, мы сделали огромный скачок от фрамуг к простым, большим одинарным оконным проемам. Поскольку наш дом находится рядом с большим заболоченным участком, а океан находится через дорогу, это сильно изменило нас. Вид из этих больших окон притягивает природу в дом.
Мы, как дизайнеры, всегда выступаем за это в своей практике, но было приятно обнаружить это из первых рук, в моем собственном доме, в контексте ремонта уже существующих проемов. Окна превращаются в раму для работы с искусством, а искусство — это дикая природа прямо за окном.
Q. Насколько важным было сотрудничество во время этого процесса?
A. Поскольку это было сделано в разгар пандемии, я каждый день был дома весь день, пока велась работа (не только как домовладелец, но как архитектор, помешанный на деталях). Учебный процесс начинался каждое утро, когда приезжал наш подрядчик и главный плотник Даниэль Бернье. Это оказало большое влияние на то, как я думаю о деталях наших обычных жилых столярных изделий, на которые влияет дневной свет, а также то, что они удобны для строителей.
Q. Ваша жена Кэти Хэнли — скульптор. Изменился ли вообще ваш подход к сочетанию искусства и архитектуры в ходе этого процесса?
A. Слияние искусства и архитектуры всегда было моим увлечением, и реконструкция предоставила возможность продолжить это. Одной из возможностей была структурная распорка или скоба, которая требовалась для эркера, где моя жена построила очень большой разветвляющийся элемент, товарный знак ее работы, который интегрируется как структурный компонент.
Было фантастически участвовать в практическом создании и установке этого. Это не было просто просьбой или дизайном для произведения искусства, это было о том, чтобы запачкать руки, сотрудничать.
Вскоре ожидается еще один художественный элемент. Когда я учился в колледже, я наткнулся на художника по имени Фриденсрайх Хундертвассер, чьи картины и графика очень яркие и архитектурные, но в то же время очень органичные и натуралистичные. Оказывается, у этого художника есть целый манифест о том, что природа доминирует над архитектурой, и что природа очень легко может красиво и органично переплетаться с архитектурой.В контексте нашего дома у нас есть четырехэтажная башня с тремя небольшими карманами / горшками, которые являются частью симметричной вершины башни. Наше видение состоит в том, чтобы посадить растения на каждой из этих трех угловых ярусов. У двух из этих угловых плантаторов будут небольшие елки, а также травы и другие насаждения. Это представляет собой красивую загадку с внешней стороны, так как каждый смотрит на вершину четырехэтажной башни и видит растущие деревья, а также заземление, которое происходит, когда человек находится внутри, глядя из дома на дереве на пейзаж с травы, плоды шиповника и небольшие деревья, прижатые к окнам.
На каком-то уровне это искусство в лучшем виде, а может, и в самом тонком.
В. Почти готово, но нужно обсудить материалы! Не могли бы вы рассказать нам немного о своем процессе выбора для 2.0?
A. Мы использовали обшивку сайдингом на стенах и крыше нашей башни четвертого этажа, которая довольно сильно подвержена ветровому дождю и солнцу. Мы работали с обработанной древесиной под названием кебони, которая представляет собой экологически чистую заготовку и обработанную древесину с 30-летней гарантией долговечности; он выветривается до однородного серого цвета.Детали этой крыши были выполнены в сотрудничестве с нашим ведущим плотником Даниэль, и он переосмыслил то, что было традиционно детализированной линией крыши, карнизами и граблями, чтобы стать совершенно другим представлением уникальной скульптурной формы.
Мы использовали металлическую отделку, чтобы покрыть сосновую отделку, которая окутывала все наши традиционные формы, которые еще не испортились, но очень нуждались в уходе.
Чтобы исключить необходимость в покраске в будущем, мы использовали гнутую металлическую обертку из металла Roofinox, который представляет собой нержавеющий продукт с оловянным покрытием.На оловянном покрытии в течение года или двух образуется мягкая патина, если хотите, живое покрытие. Он также не будет нуждаться в уходе и прослужит долгое время в нашем климате с соленым воздухом.
По разным причинам мы решили окрасить весь внешний сайдинг в черный цвет вместе с черными оконными рамами. В течение нескольких лет наш офис был заинтригован темным сайдингом как средством, помогающим зданию уйти в окружающий ландшафт. Мы попробовали цвет, соответствующий коре деревьев. Темный сайдинг имеет свойство сливаться с тенями леса, особенно зимой.Для нашего дома, где форма с башней была особенной, темный сайдинг со светлой крышей и патинированная серая отделка помогли успокоить сложность формы здания и при этом сделать детали более четкими.
MH + D ГОРДОСЯ ПАРТНЕРУ С ЗАЯВЛЕННЫМ АРХИТЕКТУРНЫМ ФОТОГРАФОМ TRENT BELL В СВОЕМ ПОДКАСТЕ АРХИТЕКТУРЫ, ДИЗАЙНА И ФОТОГРАФИИ.
ЧТОБЫ СЛЫШАТЬ РАЗГОВОР БЕЛЛА С ВИНКЕЛЬМАНОМ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОСЕТИТЕ TRENTBELL.COM/PODCAST.
публикаций | Историческая Новая Англия
Лето 2021 года
Cover Story: Репродукция обоев с колоннами и арками в отеле Hamilton House в Южном Берике, штат Мэн, освежает исторический декор отеля.В этом выпуске также представлены внешние реставрационные работы в Hamilton House ; Историческое присутствие Новой Англии в западном Массачусетсе в партнерстве с Greenagers и Appalachian Trail Conservancy; постоянная выставка Измерения разнообразия выставка в Otis House в Бостоне; и Берлингтон, штат Вермонт, археологическое открытие захоронений времен войны 1812 года.
Зима 2021
Изображение на обложке мужчины с татуировкой на всем теле представляет собой статью об истории боди-арта начала двадцатого века .
В этом выпуске также представлены изображения, представляющие исторический проект Новой Англии Время вспоминать краудсорсинговый проект коллекции COVID-19 ; фоторепортаж об изменении уличных пейзажей и облагораживании района китайского квартала Бостона ; и статьи о реакции Конфедерации Вабанаки на вторжение европейских поселенцев в регион; рабство в Новой Англии и в Codman Estate , исторической собственности Новой Англии в Линкольне, штат Массачусетс; и основание в 1817 году Американской школы для глухих в Коннектикуте .
Осень 2020
Этот выпуск посвящен выставке Художественные истории: Картины из исторической Новой Англии , представленной в поместье Eustis Estate в Милтоне, штат Массачусетс. В нем представлены рассказы о женщинах-художницах, коллекционерах и покровителях Новой Англии; странствующие художники девятнадцатого века; Эдвард Митчелл Баннистер , черный художник девятнадцатого века; картины архитектуры и пейзажи; мужская одежда на портретах; и структура картин.
Он также включает годовой отчет компании Historic New England за FY20 .
Лето 2020
Historic Недавно назначенный президент / главный исполнительный директор Новой Англии Вин Чиполла делится своими мыслями о том, как организация может лучше всего служить обществу и почему сохранение окружающей среды является важной частью будущего региона. В этом выпуске также исследуется коллекция материальной культуры, созданная Бертрамом К. и Ниной Флетчер Литтл ; роль Lyman Estate в Уолтеме, Массачусетс, в фильме Маленькие женщины ; невыразимая история рабства в доме Sayward-Wheeler House в Йорк-Харбор, штат Мэн; справочник по защите интересов граждан для спасения исторических мест, таких как Клинтонская африканская методистская епископальная Сионская церковь в Грейт-Баррингтоне, штат Массачусетс, которая связана с W.E. B. Du Bois ; партнерство с The History Project в исследовании жизни Генри Дэвиса Спящего , гея, который создал Beauport, Дом Спящих-Макканнов в Глостере, Массачусетс; внутренняя архитектура Элеонора Раймонд .
Зима 2020
Узнайте о трех лауреатах Премии Исторической Новой Англии за коллекционирование произведений на бумаге. В этом выпуске также рассказывается о некоторых приготовлениях к консервации выставки Художественные истории: Картины из исторической Новой Англии d.Другие тематические статьи включают гостевые книги, которые экономист А. Пиатт Эндрю использовал для записи посетителей в свой дом, Красная крыша, в Глостере, штат Массачусетс. Эндрю (1873-1936) служил помощником министра финансов США с 1910-1912, был основатель и директор Американской полевой службы скорой помощи во время Первой мировой войны, был конгрессменом от Массачусетса с 1921 года до своей смерти. Он был близким другом и соседом дизайнера интерьеров Генри Дэвиса Слипера. Также прочтите о руководящей роли, которую женщины играли в первые годы исторической Новой Англии, когда она была известна как Общество сохранения древностей Новой Англии; и просмотрите изображения знаковой архитектуры из профессионального портфолио фотографа Стива Розенталя.
Осень 2019
Историй включают в себя сбор разнообразной Новой Англии, поиск смысла символов, найденных в ранних колониальных зданиях, фотографии Роберта Даморы с Уолтером Гропиусом и его семьей, важность сохранения домашних фильмов, активность Жозефины Сен-Пьер Раффин и исторические снимки Новой Англии. Годовой отчет за 2019 финансовый год.
Лето 2019
Иллюстрированный тур по пейзажам исторической собственности Новой Англии. Внутри: два потомка Вальтера Гропиуса, его внучка и внучатый племянник, делятся своими взглядами на архитектора, основателя немецкой школы дизайна Баухаус; из коллекции — нарисованный от руки рассказ о рабах Педро Товукана Пэрриса; исторические крошечные домики; Дом колониальной эпохи играет роль в U.S. иммиграционная история; взгляд на архитектурные навыки старой школы.
Зима 2019
Историческая Новая Англия отмечает столетнюю годовщину Баухауза, немецкой школы дизайна, основанной Вальтером Гропиусом, с исследованием творчества архитектора в Новой Англии.
Внутри: усилия по подготовке исторической собственности к изменению климата; адаптивное повторное использование как стратегия сохранения; изучение бухгалтерских книг ранних деловых операций краснодеревщиков.
Осень 2018
В статье на обложке этого номера рассказывается об отношениях между Сарой Орн Джеветт и Энни Адамс Филдс.Внутри художник Ричард Хейнс обсуждает свой портрет вольноотпущенника Нью-Гэмпшира Сайруса Брюса; Вспоминается дом рабочих времен Первой мировой войны, построенный в Куинси, штат Массачусетс; Программа археологии города Бостона; разработка фото-новогодних открыток; Вспоминается невоспетый архитектор-заповедник Генри Чарльз Дин. Включает годовой отчет за 2018 финансовый год.
Лето 2018
Заглавная статья этого выпуска — это профиль коллекционера произведений искусства Эдди Вудина, который в 2017 году был удостоен Премии за коллекционирование произведений на бумаге.Также представлены изображения с выставки С головы до ног ; происхождение Университета Либерии как Либерийского колледжа в середине девятнадцатого века; история пейзажа в поместье Лайман в Уолтеме, Массачусетс; Многофункциональные оперные театры Новой Англии; дверные ручки из прессованного стекла Еноха Робинсона; Комплексные стратегии борьбы с вредителями.
Зима 2018
В этом выпуске исследуется работа архитектора Роял Барри Уиллс, коллекция платьев Marimekko Нэнси Крюгер, документальный фильм Every’s History Rooted: Cultivating Community in the Vermont Grange, Современный дизайн в городском доступном жилье, культовый трехэтажный бостонский жилой дом. дома, а также заново открытый дневник и фигура из Библии войны за независимость капитана Оффина Бордмана.
Осень 2017
Содержит статьи о популярном хобби середины двадцатого века «рисование по номерам»; исследование истории Зиппоры Поттер Аткинс, которая в 1670 году стала первой чернокожей женщиной, купившей дом и землю в Бостоне; погрузиться в историю Дома Сары Орн Джуэтт, чтобы вдохновить творческую культуру; взгляните на блюда, которые подавали в ресторанах в девятнадцатом и начале двадцатого веков; культурный ландшафт Никельс-Сортуэлл Хаус; и Годовой отчет за 2017 финансовый год за исторический период Новой Англии.
Лето 2017
В этом выпуске рассказывается об открытии в мае 2017 года музея-заповедника Юстис в Милтоне, штат Массачусетс. Кроме того, исследуются история и культура летнего лагеря, а также продолжающиеся усилия компании Curtains Without Borders по поиску и сохранению исторических театральных занавесей, эклектичные архивы Музея истории Вермонта Генри Шелдона, открытие стола Сэмюэля Эпплтона и исторического памятника. Рассказ о путешествии в Instagram члена Новой Англии по нашей собственности.
Зима 2017
Stories включают уникальную коллекцию неона, наследие мраморной промышленности Вермонта, резиденцию художника в доме губернатора Джона Лэнгдона, борьбу с ухудшением состояния каменной кладки в замке Такер, пилот Рипли Миллер, портрет Джона Синглтона Копли в поместье Кодман, открытия в поместье Юстис и ювелирной коллекции Historic New England.
Осень 2016
Stories включают историческое приобретение Новой Англией кирпичного дома в Кулидж-Пойнт, в Манчестере-бай-зе-Си, штат Массачусетс.
; Харрисон Хаус в Брэнфорде, штат Коннектикут; глиняная посуда, сделанная в Чарлстауне, штат Массачусетс; пятидесятая годовщина Закона о сохранении национальной истории; Бромли-парк в Бостоне; порабощенные люди в Нью-Гэмпшире и Мэне семнадцатого и восемнадцатого веков; найдена керамика; 100-летие приобретения Otis House в Бостоне; и новости из поместья Юстис в Милтоне, штат Массачусетс,
Исследует музей Генри Шелдона в Мидлбери, штат Вирджиния; Современные мастера Кейп-Кода; модернизация хранилища исторических коллекций Новой Англии в Хаверхилле, штат Массачусетс.; архитектор Джозеф Коллинз Уэллс; и Коллекция Ирвинга и Кассона — А. Х. Давенпорта.
Зима 2016 Историй включают открытия в поместье Юстис в Милтоне, штат Массачусетс; вопросы и ответы с персоналом оранжерей Lyman Estate; 100-й сервитут по сохранению исторического наследия Новой Англии; украшения коренных американских художников в Новой Англии; Школьные программы Pierce House; и женщина-архитектор-афроамериканка, окончившая историческую программу Новой Англии по исследованиям Новой Англии.
Stories включают Woolworth’s: Remembering Haverhill’s Shopping District , Collections Care Project, Westerly Armory, садовых волонтеров, коллекции двадцатого века, коллекции Phillips House Oceanic, школьные программы штата Мэн и необычную коллекцию народного искусства.
Лето 2015Stories включают трехмерную лазерную технологию в поместье Eustis Estate; Бопорт, Дом Спящих Макканнов, во время Первой мировой войны; четыре века истории Салема в Gedney House; археология в Отис Хаус; фреска 1910 года в синагоге Вермонта; Плотники исторической Новой Англии; и Великая буря 1915 года.
Зима 2015 Историй включают сохранение однокомнатных школьных зданий в Норидже, Вермонт; редкая валентинка в Quincy House; сохранение прихода всех святых в Бостоне; новости из поместья Юстис; семейные документы из Пирс-Хауса; и сохранение Дома Джексона.